Пить, петь, плакать: пьесы
Шрифт:
Шура. Тебе просто завидно!
Фомина. Что мне завидно?
Шура. Мои женихи лучше, чем твои.
Фомина. Мои – такие же психи. Только у них денег побольше.
Шура. Это у кого денег побольше? У этих твоих вонючих писателей? Ни гвоздь вбить, ни пьесу написать...
Фомина. А ты в школе в мальчишеской раздевалке подглядывала.
Шура кидает в нее бутылку.
Шура. А ты учителю ботаники любовные записки писала!
* * *
Дома у Фоминой. Куб на сей раз повернут той стороной, где холодильник. Фомина занята разморозкой. Звонит телефон. Появляется невеселый Еловецкий.
Еловецкий. Аня.
Фомина. Здорово, Елкин.
Еловецкий. Мне надо поговорить с тобой.
Фомина. Говори, раз надо.
Еловецкий. Ты единственный человек, которому я могу это рассказать.
Фомина. Рассказывай, Петруша. Я готова.
Еловецкий. Аня. Со мной произошло такое...
Фомина. Опять женщину встретил?
Еловецкий. Понимаешь... Мне вчера позвонил Женька Литвинов...
Фомина. Это противный такой, с волосами на ушах?
Еловецкий. Литвинов сказал, что надо ехать в «Пенту».
Фомина. Зачем?
Еловецкий. Потому что там самые крутые шлюхи, самые классные бабы только один день в году берут вместо пятисот баксов сто.
Фомина. Ичто?
Еловецкий. Я сказал, что конечно поеду. Тогда Литвинов сказал, что надо обязательно быть в костюме.
Фомина. Ну?
Еловецкий. Я порылся в шкафу и увидел, что мой московский костюм сожрала моль. Тогда я позвонил Джамисюку и одолжил костюм у него.
Фомина. Так.
Еловецкий. Потом я позвонил Литвинову и сказал, что я готов. А он сказал, чтобы я посмотрел внимательно, не мятый ли на мне костюм. Я посмотрел и увидел, что он действительно жутко мятый. А у моего утюга шнур перетерся. Когда я гладил, меня шибануло током...
Фомина. Час от часу не легче.
Еловецкий. Когда я погладился, я опять позвонил Литвинову и сказал, что я готов.
Фомина. Ну и...
Еловецкий. А он сказал, что надо еще побрызгаться одеколоном.
Фомина. Ты побрызгался?
Еловецкий. Понимаешь, когда я взял в ванной с полки одеколон, по стене пополз таракан. А я их так жутко боюсь. От неожиданности я выронил склянку.
Фомина. Ичто?
Еловецкий. Что, что... Мне пришлось спуститься на пятый этаж к Денисову и одолжить одеколон у него.
Фомина. А какой у Денисова одеколон?
Еловецкий.
Фомина. Гадость. Ну, ты наконец побрызгался, и что?
Еловецкий. На обратном пути я немного застрял в лифте.
Фомина. Ну и денек. Так доехал ты до шлюх или нет?
Еловецкий. Я позвонил Литвинову и сказал, что я уже совсем готов и что он может за мной заезжать.
Фомина. Ну и дальше что?
Еловецкий. А он сказал: с первым апреля.
Пауза.
Фомина. Але! Петька, ты что молчишь?
Еловецкий хлюпает носом.
Фомина. Ты что там? Плачешь, что ли?
Еловецкий. Нет, это я так. Простудился.
Фомина. Сволочь твой Литвинов. Зачем ты вообще с ним общаешься?
Еловецкий. А я зато попросил одного парня, чтобы он позвонил Литвиновской жене и сказал, что Литвинов – бисексуал. (Пауза.) Ань, что ты молчишь?
Фомина. Я думаю.
Еловецкий. О чем?
Фомина. О России.
Еловецкий. И что ты о ней думаешь?
Фомина. Я думаю, что беда России в том, что мужчин воспитуют бабуленьки.
Еловецкий. Не умничай.
Фомина. Извини.
Еловецкий. Ты просто не любишь мужчин.
Фомина (подскакивает). Это я не люблю мужчин?! Я их обожаю! Я очень люблю мужчин. Люблю свежевымытых, теплых, душистых, голых, богатых мужчин.
Еловецкий. Ты все-таки жопа. Жопа и комсомолистка. Расскажи мне лучше, что ты сейчас видишь в окно.
Фомина. Собака пришла какая-то незнакомая. Мою собаку нюхает. Голый сосед по участку бегает. Он знаменитый детский писатель, живой классик. Горячка у него белая. Любимец нашей детворы. А главное, Петька, что снег уже знает, что его конец близок.
Еловецкий. Чей конец?
Фомина. Снега. Снег уже знает о своем неизбежном близком конце.
Еловецкий. Ань, знаешь что?
Фомина. Что?
Еловецкий. Приезжай ко мне в Израиль.
Фомина. Фигушки.
Еловецкий. Тогда приезжай ко мне в Америчку.
Фомина. А у тебя и там нора?
Еловецкий. Пока нет. Но если ты приедешь, я начну там окапываться.
Фомина. Ладно. Вей гнездо. Я приеду к тебе в Америчку.
Еловецкий. Ты только дай телеграмму. Я встречу тебя в аэропорту. Я буду в зеленом пальто и с букетом орхидей.
Фомина. А я привезу тебе гречневую кашу. И утюг с дырявым шнуром.
Еловецкий. Анна, по чайнику получишь.