Поўны збор твораў у чатырнаццаці тамах. Том 9
Шрифт:
— Так! — привычно-командно сказал Волошин, поднимаясь. — Фрица пока не трогать! — Он бросил взгляд на чумазого. — Надо отбивать траншею. Иначе они нас выбьют отсюда.
— С кем отбивать? — мрачно сказал Маркин.
— С кем есть. Надо собрать все гранаты. Может, немецкие гранаты остались?
— Немецких полно, — зашевелился в углу раненый. — Вот целый ящик.
— А ну, давай его сюда.
Волошин схватился за выдвинутый к нему ящик и выволок его из блиндажа…
Волошин вылез в траншею, таща
Осмотрелся.
Сверху все грохотали разрывы и стегали пулеметы по склону, не давая подняться ротам.
Бойцы уже перерыли траншею, соорудив в ней невысокую, по пояс, перемычку, и Волошин скомандовал:
— Стоп! Больше не надо. Всем запастись гранатами.
Он указал на ящик, полный гранат.
Подошел лейтенант Круглов.
— Видишь, стегает? — сказал Волошин. — Так ротам не подняться. Им следует срочно помочь отсюда, чтобы они могли помочь нам. Только объединив все усилия, мы можем спасти батальон и чего-то достичь.
— Да, разъединенность — гибель! — согласился комсорг, глядя, как дружно бойцы разбирали из разделенного на соты желтого ящика немецкие гранаты с длинными ручками.
Волошин глазами сосчитал бойцов.
— Бойцов с нами больше десятка, — рассуждал он. — Раненые в блиндаже, конечно, не в счет… Если воспользоваться этой непонятной паузой и с помощью гранат ударить вдоль по траншее, может, удастся пробиться к вершине, чтобы заткнуть глотку тому крупнокалиберному пулемету, который и не дает подняться ротам…
— Что, будем штурмовать траншею? — спросил его Круглов, услышав размышления комбата.
— А что же остается, лейтенант? Лучше штурмовать, чем убегать. Как вы считаете, ведь третьего не дано?
Комсорг подошел поближе и опустился на корточки, жадно досасывая немецкую сигарету.
— Боюсь, мало сил, капитан, — сказал он.
— Больше не будет. Подавим пулемет — поднимутся роты.
— Если подавим, — оказал Круглов, сунув в землю и притопнув ногой окурок. — И если поднимутся.
— Война вся — если, — тихо сказал Волошин. — Но отойти с этой высоты после стольких жертв мы не можем… потому что повторить все сначала у батальона не будет сил… А сидеть в бездействии — значит отдать инициативу немцам, которые, уверен, не замедлят ею воспользоваться.
— Значит, надо пытаться, — уверенно согласился Круглов.
— Да, — обрадовался поддержке Волошин и с благодарностью посмотрел на лейтенанта, который ему так нравился своим простодушием и открытым характером. — Надо отбить хотя бы половину траншеи.
— Ясно, — сказал Круглов, вставая, и негромко скомандовал бойцам: — Приготовиться к штурму!
…Все в ряд они выстроились у поворота с левой стороны траншеи. Первым стал лейтенант Круглов, за ним прижался к стене Волошин, затем Чернорученко и остальные.
Перед броском на минуту замерли, прислушиваясь.
Ничего, однако, не услыхав за грохотом разрывов в поле, Круглов по недавнему примеру Волошина снял с головы каску и бросил ее за выступ. Ожидаемой очереди оттуда не последовало, и комсорг первым рванулся дальше, за ним, пригнувшись, сорвались бойцы.
За поворотом никого не оказалось. Разбитая снарядами, с развороченным бруствером траншея была пуста.
Они добежали до следующего поворота и снова остановились. Никого. Круглов обрадованно взглянул на Волошина. Тот ему ответил озабоченным взглядом.
— Сбежали фрицы, — обрадованно не то спросил, не то ответил комсорг.
— Не могли они бросить траншею, — покачал головой Волошин. — Кто-то же должен прикрыть их пулеметы? Значит, где-то они нас поджидают… За которым коленом только?
Они прошли еще два-три поворота и нерешительно остановились. Тут траншея разветвлялась на две: одна шла в прежнем направлении, вторая под острым углом забирала в сторону и выше.
Волошин взглядом указал Круглову на ту, что ответвлялась в сторону, а сам шагнул прямо.
Он сделал всего три шага и, вздрогнув, резко обернулся. Сзади послышался вскрик, тотчас два гранатных разрыва обдали его песком и дымом. Шедший за ним Чернорученко размахнулся гранатой, но бросить ее не успел, из-за развилки в их сторону шарахнулись два бойца, вслед которым жарко пахнула автоматная очередь.
Потом грохнуло дальше, и Волошин, поняв, что это бросили гранаты бойцы, выдернул из ручки шнурок и одновременно с Чернорученко метнул гранату. Гранаты скрылись за бруствером, и еще до того, как они разорвались, из-за поворота вывалился бледный, без шапки, в распоротом на плече полушубке Круглов.
— С-сволочи!..
Он падал, слепо хватаясь за стенку траншеи, и Волошин, крикнув Чернорученко: «Возьми лейтенанта!», швырнул через бруствер в отросток траншеи две гранаты подряд. Оказавшиеся по ту сторону отростка бойцы бросили еще несколько гранат.
Они сунулись под стену головами, пережидая серию оглушающих, засыпавших их землей взрывов и глядя, как Чернорученко, обхватив за поясницу Круглова, поволок его по траншее.
Швырнув еще по гранате, бойцы стали пятиться следом, и Волошин, чтобы не остаться одному, рывком проскочил разделявшие их три шага напротив отростка, из которого снова шибануло автоматным огнем. Однако на долю секунды он упредил пули и даже успел заметить там двух пригнувшихся немцев в касках.
Обсыпанные землей, они отбежали десяток шагов до следующего колена и остановились, направив на поворот оружие в ожидании того, кто первым оттуда выскочит.