По ту сторону тьмы
Шрифт:
— Я перевернула карту тщеславия вверх ногами. Означает, что тот, кто стоит за всем этим, хочет привлечь твоё внимание. Очень сильно. — На лице моей Abuela отражается беспокойство.
Щиплю себя за переносицу и обдумываю сегодняшний вечер. Каким боком Джорджия Денверс вписывается в это дерьмо? Зачем кому-то присылать ей такое предупреждение?
— Mi amor, — вздыхает Abuela, — тебе нужна женщина, которая будет поддерживать тебя. Сильная женщина, которая, как и ты, сможет постоять за себя.
Обессилено поднимаю голову и смотрю
— Можем без этого?
Голос её спокоен и сдержан, но выражение её лица омрачено печалью.
— Просто хочу, чтобы ты был счастлив, как когда-то я с твоим abuelo5.
— Знаю, — и ведь правда.
Я никогда его не знал, так как он умер до моего рождения, однако, рассказанное бабулей, свидетельствует о том, как они любили друг друга на протяжении многих лет.
Подобная любовь — редкость, особенно ныне. Найти человека, поддерживающего тебя в трудную минуту, когда всё дерьмо идёт наперекосяк, — это всё равно, что найти ебучий горшочек с золотом на краю радуги6.
Она похлопывает меня по руке, на её губах заиграла понимающая улыбка.
— Ты найдёшь женщину, которая выбьет тебя из колеи. Бьюсь об заклад, ты даже и не заметишь её приближения. Но она будет именно той, что тебе нужна, — в уголках её глаз появляются морщинки, — и ты осознаешь, что она та, которую ты желал всё это время.
Устало выдыхаю и провожу рукой по волосам, оттого что в последнее время Abuela всё время твердит мне о том, что мне нужно отыскать «хорошую женщину». Я люблю её, однако это дерьмо быстро надоедает.
Морщинистое лицо становится извиняющимся, и она ещё раз похлопывает меня по руке:
— Отправляйся домой. Тебе нужен отдых.
С утомлённым вздохом я киваю.
— Не буду спорить. — Поднявшись со своего места, несу свою тарелку и стакан к раковине.
— Carino7, я сама.
Бросаю на неё суровый взгляд, и на её губах появляется мягкая улыбка. Голос мой не совсем резкий, и она знает это потому, что я люблю её.
— Я сам могу убрать за собой.
После того как я всё выкладываю в сушилку для посуды и вытираю руки кухонным полотенцем, она встаёт и молча провожает меня до двери.
Когда я распахиваю её, она кладёт руку мне на плечо:
— Бронсон… совершённое тобою на днях было необходимостью.
Тёмные глаза неотрывно смотрят на меня, и я понимаю, о чём она говорит.
Как я хладнокровно совершил убийство. И она право. То было вполне заслуженно.
Целую её в щеку и быстро приобнимаю её:
— Доброй ночи, Abuela.
Она, со своего места на пороге, ждёт, пока я открою дверь, прежде чем окликнуть меня. Её голос нежен, однако в нём слышится предостережение:
— Будь осторожен, mi amor.
Киваю, прежде чем забраться в машину. Она закрывает свою дверь и выключает наружное освещение, и я выезжаю с её подъездной дорожки, направляясь домой.
Как только узнаю, кто за всем этим стоит, я доставлю дерьмо к их порогу. Их ждёт такая
Пуля промеж ебучих глаз.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ДЖОРДЖИЯ
Пятница
Каждую пятницу для подписания отчётов о вскрытиях, которые я в течение недели завершаю, приходит доктор Дженсен. Это не совсем легитимно, однако этот человек является оплотом общества и пользуется большим уважением, поскольку он работает здесь судмедэкспертом уже много лет.
Тем днём, когда я проходила собеседование на должность ассистента в морге, в профессиональном плане всё переменилось. Доктор Дженсен с уважением отнёсся ко мне, даже несмотря на то, что я к пришла к нему, будучи восемнадцатилеткой со средним образованием8 и обещанием быть самой трудолюбивой и надёжной работницей, которую он когда-либо встречал.
Как только я прошла девяностодневный испытательный срок и, очевидно, доказала, что у меня сильная трудовая этика, он усадил меня и спросил, каким я вижу своё будущее, работая в морге.
— Надеюсь продолжить работу здесь в долгосрочной перспективе, — осторожно ответила я.
Он сцепил пальцы, глядя на меня из-за очков:
— Что бы Вы сказали на то, если бы я предложил Вам помощь в получении необходимых степеней и сертификатов, чтобы со временем занять моё место?
Моя челюсть едва не отвисла, и он хихикнул от моего удивления.
— Я ждал подходящего момента, чтобы уйти на пенсию, но это казалось невозможным, ведь некому занять моё место.
Ласковая улыбка заиграла на его губах:
— Однако Вы всё изменили. Теперь, быть может, смогу выйти на пенсию и играть в гольф столько, сколько пожелаю, — выражение его лица сделалось деловитым, — но сначала Вам нужно подать заявление в университет. У них имеется программа, предлагающая вечерние занятия и занятия по выходным, — он замолк. — Вас это заинтересовало бы?
— Да, сэр, — у дыхание перехватило дыхание от удивления и неверия, — безусловно.
На его лице появилась довольная ухмылка:
— Надеялся, что Вы это скажете. Я вижу в Вас огромный потенциал, Джорджия.
— Большое Вам спасибо. — Я едва подавила желание пуститься в пляс по помещению от счастья. Так как, наконец-то, казалось, в моей жизни что-то налаживается.
Быть может, я доказала вселенной, что я подразумевала обещанное. Возможно, это был мой шанс всё исправить.
Стать нормальной.
Доктор Дженсен стал самым отзывчивым человеком, который когда-либо присутствовал в моей жизни. Он всегда был готов помочь мне с обучением и поздравил меня, когда я с отличием окончила бакалавриат с последующей медицинской степенью. В последнем случае, благодаря его щедрому пожертвованию университету, он убедился в том, чтобы вечерние занятия и занятия по выходным были по-прежнему доступны.