Подвиг
Шрифт:
На высокомъ древк вмсто вылинявшаго бураго флага съ серпомъ и молотомъ тихо рялъ въ блдно-голубомъ бездонномъ неб Русскiй бло-сине-красный большой новый флагъ. Нсколько секундъ Селиверстовъ съ открытымъ ртомъ, не вря своимъ глазамъ, смотрлъ на него.
— Та-акъ, — протянулъ онъ. На него точно какой-то столбнякъ нашелъ. Теперь онъ ничего не понималъ. Да что же, наконецъ, случилось?
— Такъ какъ вамъ, хотя и свободнымъ людямъ, нельзя ухать отсюда, — продолжалъ прiзжiй, — вамъ надо устроить вашу жизнь по-человчески. Господа инженеры и архитекторы, вамъ надлежитъ выбрать мсто и немедленно приступить къ постройк городка для проживанiя … Портные и сапожники, вамъ надо открыть мастерскiя, чтобы по-человчески всхъ одть. Промышленники, организуйте промысла, чтобы кормить людей, какъ слдуетъ.
— Старо-Муринскимъ пхотнымъ полкомъ, — хриплымъ, основательно простуженнымъ голосомъ отвтилъ тотъ, кого назвали генераломъ Броневскимъ.
— Вамъ поручается … На васъ возлагается обязанность изъ всей массы ссыльныхъ отобрать все крпкое, могущее стать подъ знамена, молодое и смлое и составить … роту ли … батальонъ … полкъ, словомъ, что наберется. Назначите офицеровъ и унтеръ-офицеровъ …. Создадите учебныя команды … Я вамъ доставлю уставы, наставленiя и учебники … Когда наладится дло, пришлю и оружiе. Позаботьтесь о выдленiи артиллеристовъ для формированiя батарей … Потомъ подумаемъ и о конниц … Все постепенно …
— Слушаю … Позвольте, однако, спросить васъ, съ кмъ я имю честь говорить?
Мягкая, милая и привтливая улыбка освтила суровое лицо сдого человка.
— Я, ваше превосходительство, никто … Я только передатчикъ воли будущаго Императора, что, соглашаюсь, звучитъ не совсмъ убдительно.
— Мн понятно, — пробурчалъ генералъ Броневскiй.
— Передатчикъ воли … врне подготовитель пути тому, кого изберетъ Русскiй народъ, чтобы царствовалъ на Руси … Я же только … ротмистръ … Ротмистръ Ранцевъ …
— Слушаю, ротмистръ … Передайте кому надо, я вашу мысль понимаю и усвоилъ. Для будущаго Императора все, что въ моихъ силахъ и съ этимъ матерiаломъ, — генералъ сдлалъ жестъ въ сторону каторжныхъ землянокъ, гд становилось все шумне и шумне, — я сдлаю. Я надюсь дня черезъ два доложить вамъ для доклада кому слдуетъ, какую часть можетъ выставить наша Песковско-Ямская совтская каторга …
VIII
Чрезъ три дня Ранцевъ проходилъ съ генераломъ Броневскимъ по комиссарскому городку. Они выбирали мсто для штаба отряда и для офицерскихъ классовъ. Въ это время особо назначенные люди подъ наблюденiемъ старшихъ вмст съ бывшими чекистами выносили трупы изъ комендантскаго дома. По еще сохранившемуся совтскому обычаю трупы были раздты до блья. Ранцевъ, онъ шелъ съ Ферфаксовымъ, подумалъ, что онъ бросилъ въ ту ночь газовую бомбу въ это зданiе, гд помщалось управленiе каторгой, не зная, кто тамъ и что тамъ за люди. Но на войн, разв знаешь, кого поражаютъ снаряды и бьютъ пули?
— Вы знали этихъ людей, ваше превосходительство? — спросилъ Ранцевъ, направляясь къ выложеннымъ для отправки для погребенiя мертвецамъ..
— А какъ же. Я вдь можно сказать здшнiй старожилъ. Съ самаго основанiя этой каторги я на ней, какъ злостный саботажникъ и вредитель. Вотъ это Борухъ Самулевичъ, комендантъ и комиссаръ. Человкъ, знаете, ничего себ. Онъ попался въ какомъ-то хищенiи и былъ присланъ править и владть нами. Съ нимъ бы можно было поладить. Человкъ онъ мягкiй, типичный интеллигентъ, кажется, даже хорошо ученый, универсантъ, но при немъ былъ вотъ этотъ …
Ранцеву не надо было называть, кто былъ «вотъ этотъ». Его трупъ сказалъ ему свое имя. На земл, покрытой чахлой, померзшей, примятой травою лежалъ на спин, длинный, несуразый человкъ съ худымъ, землистаго, бураго цвта лицомъ, изборожденнымъ многими морщинами, поросшимъ клочьями рыже-сдой косматой бороды. Непомрно длинныя руки касались колнъ. Голова склонилась на бокъ. Полуприкрытые вками глаза тускло отсвчивали и, казалось, поглядывали сбоку. Ротъ былъ полуоткрытъ, и желтые крпкiе зубы были видны изъ-подъ мертвой синевы губъ. Что-то страшное было въ этомъ покойник. Казалось, что онъ не мертвъ, но только притворяется мертвымъ и вотъ вскочитъ и бросится на тхъ, кто смотрлъ
— Я ручаюсь, — тихо сказалъ Ранцеву, въ раздумьи стоявшему надъ трупомъ Ферфаксовъ, — я ручаюсь, что именно этого человка я видлъ на Шадринской заимк, когда такъ неудачно попалъ на нее.
«Съ нимъ ушла тайна похищенiя Настеньки», — думалъ Ранцевъ. — «Съ нимъ вмст ушла и тайна убiйства Портоса, доставившая мн столько несчастiй и, можетъ быть, только онъ могъ бы мн сказать, что-нибудь про участь моей безконечно любимой Али. Слпой случай далъ мн его въ руки и тотъ же случай далъ его мертвымъ … Можетъ быть, даже это и къ лучшему …»
Какъ сквозь дремоту, точно у него были заложены уши, Ранцевъ слушалъ, что говорилъ ему генералъ Броневскiй.
— Это былъ настоящiй аспидъ. Не было пытки, какую бы онъ ни придумалъ. А, говорятъ, изобртатель … Химикъ … Звали его тоже по странному … Ермократъ … Я даже усумнился есть ли такое имя … Не исковерканное ли это слово «демократъ»? … Но мн тутъ ссыльный одинъ, ома омичъ, богословски начитанный человкъ, разъяснилъ, что подлинно такое имя есть, и празднуется тотъ святой iюля 26-го. [13] Былъ онъ въ совтскомъ суд и занималъ большое мсто, говорятъ помощникомъ самого Крыленки состоялъ. Помните было дло о едоровской сект, такъ онъ тогда обвинителемъ былъ … Ну а потомъ проштрафился … Большой ходокъ, несмотря на этакую рожу, оказался по женской части и хотя на это у насъ какъ-то просто смотрятъ, онъ уже очень себя показалъ и былъ сосланъ сюда … Ну онъ и тутъ не скучалъ. Женщинъ на каторг не мало … Онъ ихъ всхъ перепортилъ …
Note13
Сщмчч. Ермолая, Ермиппа и Ермократа, иереев Никомидийских (ок. 305) (прим. Борис)
Ранцевъ старался не слушать того, что говорилъ Броневскiй. Онъ медленно шелъ къ крыльцу большого дома, занятаго раньше комендатурой каторги. Въ его памяти пронеслось то время, когда онъ, молодой, — однако, какъ незамтно двадцать лтъ прошло съ тхъ поръ, — посл скачки на Императорскiй призъ, счастливый отъ одержанной побды, наканун отправленiя въ Поставы на парфорсныя охоты, гд столько ожидалъ онъ радостей, зашелъ къ капитану Долле на пороховые заводы и тамъ въ первый разъ увидалъ этого человка. Въ тотъ вечеръ у него были непрiятныя ощущенiя на пароход, перевозившемъ его черезъ Неву, когда какой-то матросъ умышленно не отдавалъ ему чести и рабочiе, перезжавшiе на этомъ же пароходик, смялись и радовались униженiю офицера, тогда въ первый разъ въ жизни ощутилъ онъ липкое прикосновенiе оскорбленiя не отомщеннаго и такого, какое не легко отомстить, тогда первый разъ компромиссъ всталъ передъ нимъ и омрачилъ праздникъ, бывшiй у него на душ. Точно одно мимолетное знакомство съ этимъ человкомъ уже наложило какую-то жуткую печать. Потомъ Ранцевъ слышалъ, что этого человка подозрвали въ убiйств Портоса, его товарища и бывшаго любовника его жены, еще тогда, когда она была въ первомъ брак съ профессоромъ Тропаревымъ. Тяжкiя были это воспоминанiя! Этотъ человкъ, возможно, похитилъ его дочь Настеньку. Онъ являлся, и всякiй разъ случалось что-нибудь жуткое и гадкое съ нимъ. Теперь онъ появился въ послднiй разъ, уже мертвымъ … Что знаменовало его появленiе? …
Ранцевъ вспомнилъ, какъ въ ту ночь, онъ съ Ферфаксовымъ подошелъ къ воротамъ и на окрикъ часового, начальническимъ тономъ спросилъ, «гд комендатура?» Онъ вспомнилъ, какъ на ихъ стукъ, несмло прiоткрылась дверь, и они увидали при свт керосиновыхъ лампъ два ломберныхъ стола, бутылки и карты на нихъ, и людей въ кожаныхъ курткахъ кругомъ. Одни встали, другiе остались сидть. Ранцевъ плохо тогда видлъ лица этихъ людей … Если бы тогда узналъ Ермократа, взялъ бы его для допроса … Сталъ бы его пытать? Придумалъ бы для него какую-нибудь особо мучительную смерть? … Нтъ … He офицерское это дло … Ранцевъ былъ и остался офицеромъ … можетъ быть, такъ и лучше было. Они бросили тогда свои бомбы и быстро захлопнули двери. Стоя за дверьми, они прислушались. Они услышали, какъ «пш-ш-ши» съ особымъ свистящимъ звукомъ лопнули бомбы и сейчасъ стали слышны глухiе удары падающихъ тлъ и грохотъ стульевъ, ими поваленныхъ ….