Поэзия английского романтизма XIX века
Шрифт:
Ведьма Голод
Еле слышно ты шепни, По секрету намекни.Ведьма Резня
Четверкой букв он заклеймен [129] — А вас кто слал?Обе
Все он! Все он!Ведьма Резня
Танком он логово отпер мое, И тысяч трижды трехсот бытие Прервалось, чтобы кровь мне пошла на питье.129
Четверкой букв он заклеймен… — Уильям Питт-младший (1759–1806), английский премьер-министр, один из самых непримиримых врагов французской
Обе
А кто поил тебя?Ведьма Резня
Все он! Четверкой букв он заклеймен. Пустил и крикнул: улю-лю! Его я одного хвалю.Ведьма Голод
Сестра, спасибо! Кровь течет, Детей и женщин голод грызет. Я на топком поле битвы ждала, Череп и кости подобрала; Мне колотушкой служили они, Но ворона с волком попробуй спугни! И я тогда пустилась прочь: На пир их мне взирать невмочь. Я услышала стон и визг и тотчас К щели в лачуге приставила глаз… И что предстало мне в тени?Обе
Ты нам на ухо шепни.Ведьма Голод
Ребенок бил больную мать: Обрекла я их с голоду умирать!Обе
Кто так велел?Ведьма Голод
Все он! Все он! Четверкой букв он заклеймен. Велел и крикнул: улю-лю! Его я одного хвалю.Ведьма Огонь
Я в Ирландии была! Нивы и кусты я жгла, И тускнел закат в огне! Я шагала по стране, Работа мне была легка, Я хохотала, держась за бока: Меня смешил взъяренный скот, Когда средь пашен и болот Он пробегал сквозь мрак и дым, Рычащим пламенем гоним! У хижин в зареве огней Стреляли в голых бунтарей, Огонь трещал, багрово-рыж, И низвергались балки крыш На злобных, немощных старух, Чьи вопли мне ласкали слух.Обе
Кто так велел?Ведьма Огонь
Все он! Все он! Четверкой букв он заклеймен. Велел и крикнул: улю-лю! Его я одного хвалю.Все
Велел и крикнул: улю-лю! О, как его я восхвалю?Ведьма Голод
Голод — мудрости залог. Буду грызть и грызть народ, Чтоб народ терпеть не смог — И его проклятый род…Ведьма Резня
Он на клочья разорвет!Ведьма Огонь
Неблагодарные! Вот срам! И это ваш ответ дарам Того, кто столько сделал вам? Убирайтесь! Я одна Остаюсь ему верна. Он пекся восемь лет о вас — И долг вернуть в единый час, Бесстыжие, уж вам ли смочь? Ступайте прочь, ступайте прочь!<1798>
Ода уходящему году
Перевод М. Лозинского
Ода начинается обращением к Божественному Промыслу, приводящему к единой великой гармонии все события времени, как бы бедственны ни казались смертным некоторые из них. Вторая строфа призывает людей отречься от их личных радостей и печалей и посвятить себя на время делу всего человеческого рода. Первый эпод говорит о Русской Императрице,
130
Ода уходящему году. — Впервые опубликовано 31 декабря 1796 года в «Кембридж интеллидженсер», тогда же издано отдельной брошюрой.
131
Опять, опять
Меня кружит пророчества безумный вихрь
И мучит боль предчувствий. О, беда, беда!
…………………………………………………….
Что будет — будет. Слишком вещей скоро ты
Меня, свидетель скорбный, назовешь и сам.
(Перевод С. К. Апта)
132
Еще гремит то Имя… — имя Свободы, провозглашенное революцией.
133
Дополнительный Договор был только что заключен, и Россия готовилась, не ограничиваясь благочестивыми воззваниями, оказать более эффективную помощь державам, объединившимся против Франции. Я радуюсь не смерти Женщины (мысленно я никогда не смел представить себе Русскую Императрицу в дорогом и чтимом облике Женщины — Женщины, этом многогранном понятии, объемлющем Мать, Сестру, Жену!). Я радуюсь низвержению демона! Я радуюсь искоренению злого Начала, воплощаемого ею! Ровно шесть лет назад, день в день, была совершена кровавая резня в Измаиле. Тридцать тысяч людей, мужчин, женщин и детей, были хладнокровно убиты только за то, что их гарнизон стойко и храбро оборонял город. Зачем вспоминать, что она отравила мужа, ее преступления в Польше или ее недавнее, ничем не спровоцированное нападение на Персию, всепоглощающее честолюбие ее общественной деятельности или разнузданное сладострастие часов ее досуга! У меня нет никакого желания занять пост Историографа при Князе Преисподней! — 23 декабря 1796 г… (Ред.).