Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.
Шрифт:
„Милостивый батюшка!
„Прилагаю письмо инспектора Сергія, полученное мною въ отвтъ на то, которое я ему писалъ по вашему приказанію о послднихъ главахъ Аввы алассія, и прошу вразумить меня, что ему отвчать? составить ли примчаніе здсь и послать ему на одобреніе или просить его самого составить его? — Въ указаніи на Іоанна Дамаскина онъ ошибся: я писалъ ему объ 11-й глав и 3-мъ параграф, разумя первую часть, въ которой говорится о Пресвятой Троиц. А онъ вмсто 3-го параграфа прочелъ 3-ю часть, и въ ней искалъ одиннадцатой главы, гд идетъ рчь о другомъ. — Въ указанномъ же мною мст говорится именно о безначальности и небезначальности Сына.
„Для усмотрнія вашего, выписываю это мсто, и при семъ прилагаю. Выписываемый о. Инспекторомъ ирмосъ кажется мн тоже недовольно ясенъ. Не имется ли въ церковныхъ псняхъ что-либо еще ближе къ предмету? — Въ книг Іоанна Дамаскина еще указана ссылка на Григорія Назіанзена, слово 29 и 39-е, но я ихъ не смотрлъ. Въ примчаніи же, я думаю, къ выписк изъ I. Дамаскина, достаточно прибавить нсколько словъ о томъ, что слово начало иметъ нсколько смысловъ. Иногда означаетъ оно черту, отъ которой возникаетъ что-либо во времени или
„Когда будете разсматривать переводъ Филиппова Максима исповдника, то на первой страниц его, гд говорится о томъ, что любовь составляется изъ вожделнія и страха, не найдете ли приличне замнить слово вожделніе словомъ влеченіе?”
Около этого времени были написаны Киревскимъ два большихъ письма къ А. И. Кошелеву, — по поводу книги Vinet, объ отношеніи церкви къ государству, къ сожалнію еще неотысканныя. Вообще надо замтить, что наше собраніе матеріаловъ далеко не полное. Еще не собраны и не отысканы его письма къ Жуковскому, Баратынскому, Хомякову и другимъ лицамъ.
Помщаемъ здсь два письма 1855 г. къ К. С. Аксакову и М. П. Погодину.
К.С. Аксакову.
Москва. 1-го Іюня. 1855.
„Многоуважаемый и любезнйшій Константинъ Сергевичъ! Благодарю васъ за присылку вашей статьи о глаголахъ. Я прочелъ ее съ большимъ удовольствіемъ, хотя и совершенный невжда въ этомъ дл. По этой причин, т. е., потому, что я въ этомъ дл совершенный невжда, — вамъ вроятно не любопытно будетъ знать мое мнніе о вашей стать. Однакоже, такъ какъ я не просто невжда, а невжда-пріятель, то прошу васъ выслушать краткій отчетъ въ тхъ мысляхъ, которыя возбудило во мн чтеніе вашей статьи.
„Въ ней, также какъ и во всемъ почти, что вы пишете, есть что-то очень возбудительное. Читая вашу грамматику, чувствуешь себя не въ школ, и не въ душномъ кабинет.
„Съ этой точки зрнія, кажется мн особенно замчательна ваша мысль о личныхъ правахъ Русскихъ глаголовъ. Совершенно справедливо, что въ этомъ совмщеніи личной самостоятельности съ дальностью общаго порядка, заключается главная особенность того языка, по которому слово живетъ и движется въ Русскомъ ум. Въ прежнія времена такъ жили и двигались не одни слова. Это отличительный типъ Русскаго взгляда на всякій порядокъ, и потому должно было составлять главное затрудненіе иностранныхъ систематиковъ, сочинявшихъ намъ грамматики. Ихъ голова не вмщаетъ порядка безъ однообразія. Самообразность частной особенности коробитъ имъ глазъ. Между тмъ личная самостоятельность глаголовъ такъ мало противорчитъ общей законности языка, и такъ ясно сливается съ нею для Русскаго ума, что каждый ребенокъ еще прежде, чмъ доростетъ ученья грамот, уже не длаетъ никакой ошибки въ спряженіи. Но ученый Нмецъ, проведя лтъ двадцать въ Россіи, еще способенъ сказать: стригнулся. Самый родъ этой законности не ясенъ для Нмца, и если они будутъ продолжать намъ составлять грамматики, то, пожалуй, мало по мало отучатъ наши глаголы такъ своевольничать и подвергнутъ ихъ подъ свой ваганьковскій порядокъ. Однакоже то, что Русскій ребенокъ понимаетъ безсознательнымъ чутьемъ и что вы сознали умомъ, — то еще не существуетъ для науки до тхъ поръ, покуда общая мысль не развернется во всей полнот своихъ внутреннихъ и наружныхъ признаковъ такъ, чтобы изъ общаго можно было предугадывать частное, а на частномъ всегда видть отраженіе общаго закона. Потому, какъ ни врна ваша мысль, какъ ни много она общаетъ въ возможности своего развитія, — но покуда еще въ возможности. Это богатое зерно для будущей вашей книги, — зерно, которое еще не умерло и не воскресло въ вашей стать, но ждетъ еще вашей полной грамматики, которой и я съ нетерпніемъ ожидаю.
„Меньше, признаюсь вамъ, нравится мн мысль ваша о томъ, что въ Русскомъ язык вовсе нтъ временъ, и что языкъ нашъ обратилъ вниманіе на качество дйствія, и уже отъ качества вывелъ, по соотвтствію, заключеніе о времени (стр. 15). — Простите мн, если я, какъ не филологъ, не умю понять законности такого процесса ума Русскаго, который, сознавая общее качество дйствія, отдляетъ отъ него качество времени, и потомъ уже, по соотвтствію качества времени съ другими качествами, выводитъ его какъ заключеніе. Я понимаю, что формы стремленія Русскаго глагола выражаютъ не одно время, но еще и другія качества дйствія, и потому вы правы противъ Ломоносова и его послдователей, смшавшихъ эти другія качества съ категоріею времени, — и противъ Фатера и Боппа, раздробившихъ одинъ глаголъ на многіе разные, смотря по различному его выраженію различныхъ качествъ того же дйствія. Но мн кажется, что въ Русскомъ ум (язык) эта гибкость формы для выраженія различныхъ качествъ дйствія не могла возникнуть предварительно, но только совокупно, съ выраженіемъ времени. Вотъ въ какомъ отношеніи мысль ваша кажется мн преувеличенною и потому одностороннею. Правда, что безъ этого преувеличенія ваша статья лишилась бы нсколько своего блеска. Но за то она лишилась бы нсколько и своей Нмецкой отвлеченности въ изъясненіи вашемъ о переход ума отъ качества дйствія къ категоріи времени, — отвлеченности, которая, если бы и была справедлива въ отношеніи къ процессу ума вообще, то все же несправедлива въ отношеніи къ образу мышленія ума Русскаго. — Мысль человка Русскаго идетъ не Нмецкими путями, какъ очень хорошо знаетъ авторъ Луповицкаго. Потому я думаю, что хотя бы и была постигнута вами настоящая система Русскаго языка, но она до тхъ поръ останется не дозрвшею въ вашемъ, а слдовательно и въ нашемъ сознаніи, неоконченною, покуда не приметъ самородной Русской формы мышленія. Я думаю, что отыскивая эту форму истины, умъ мыслителя еще боле прояснитъ себ и самую сущность ея.
„Если же принять вашу мысль безъ того, что мн кажется въ ней преувеличеннымъ (т.
„То смшеніе временныхъ формъ, которое вы замчаете въ Русскомъ язык и почитаете исключительною его особенностію, кажется принадлежитъ больше, или меньше всмъ языкамъ, Нмецъ, напримръ, почти только въ грамматик своей обозначаетъ свое будущее вспомогательнымъ werden, а въ употребленіи онъ почти всегда вмсто будущаго ставитъ настоящее: Morgen geh' ich zu ihm, sage ihm das und das и проч. Прошедшее совершенное на всхъ языкахъ одинаково съ причастіемъ прошедшимъ; но такъ какъ въ понятіи прошедшаго причастія, или отглагольнаго прилагательнаго уже заключается понятіе о времени, то не очевидно ли, что форма, обозначающая время, перешла не отъ прилагательнаго къ глаголу, а отъ глагола къ прилагательному, слдовательно въ глагол она самородная, а не выводная [17] . Къ тому же, какъ вамъ извстно, въ коренномъ Славянскомъ язык была еще и другая форма прошедшаго. Въ Церковно-Славянскомъ есть: видхъ, есть и видяхъ, ядохъ и ядяхъ и пр. Слдовательно Русскій современный языкъ только утратилъ одну изъ формъ обще-Славянскаго языка (ибо и на другихъ нарчіяхъ Славянскихъ, говорятъ, есть т же формы), — а не по особенному процессу мышленія составилъ свои формы.
17
Прилагательное больной можетъ быть происходитъ и не отъ глагола, но боллый очевидно перешло черезъ глагольную форму. Также служебный и служилый.
„Да и что такое глаголъ, если не дйствіе, понятое во времени? Такъ называемое неокончательное наклоненіе не есть собственно глаголъ, но отглагольное существительное. Безъ понятія о времени, нтъ глагола, — нтъ даже въ возможности.
„Фраза, которую вы привели на страниц 9-й, чтобы показать, что Русскаго будущаго нельзя назвать будущимъ, можетъ быть буквально переведена на Нмецкій языкъ съ тою только разницею, что вмсто будущаго Нмецъ употребитъ настоящее, также относя его къ прошедшему времени: Die Tage vergingen f"ur uns sehr einf"ormig; ich gehe zu seiner Th"ur, klopfe ein Paar Mahl dran, er "offnet mir и проч.
„Изъ этого, однакоже, вы не можете заключить, что Нмцы не имли настоящаго времени. Настоящее время они имютъ, а мы имемъ будущее, мы несомннно имемъ его, и что бы мы еще имли, если бы и будущее было ихъ же!
„Къ тому же нтъ ли здсь недоразумнія? Вы сами говорите, что конецъ фразы, рядъ будущихъ, останется одинаковъ, если вы перемните начало, и вмсто прошедшаго: всякій день проходилъ, поставите настоящее: проходитъ, или будущее: будетъ проходить. Не показываетъ ли это, что конецъ фразы, рядъ будущихъ, относится не къ этому началу, а къ чему-то другому, что можетъ быть подразумвается? Здсь можетъ подразумваться: всякій день, или всегда, или обыкновенно... Если бы конецъ фразы явно относился къ прошедшему, то вы не могли бы употребить въ ней будущихъ формъ. Вы не можете сказать: вчерашній день я подойду къ его двери и пр. — Но вы скажете: я подошелъ къ его двери, или я подходилъ къ его двери. Но если вы нсколько разъ подходили къ двери, то можете сказать: вчерашній день, я нсколько разъ подойду къ его двери, постучусь и онъ не отворяетъ мн. Слдовательно здсь будущія времена относятся не къ вчерашнему дню, а къ нсколько разъ, т. е. къ понятію о повторявшемся дйствіи. Замтьте еще, что еслибы это было не рядъ дйствій, или, по крайней мр, не два дйствія, взаимно относящіяся одно къ другому, а только одно дйствіе, то хотя бы оно и повторялось нсколько разъ, но вы не могли бы выразить его формою будущаго, когда оно совершалось въ прошедшемъ. Вы не можете сказать: бывало я подойду къ его двери, и этимъ кончить. Вамъ непремнно надобно прибавить другой глаголъ, съ которымъ глаголъ подойду будетъ взаимно относиться: я подойду, онъ отворитъ и тому подобное. Слдовательно такого рода будущія зависятъ не отъ словечка бывало, также какъ они не относятся ко времени, о которомъ идетъ рчь, но выражаютъ только порядокъ, въ которомъ одно дйствіе относится къ другому. Птица полетитъ, я выстрлю, это можетъ относиться ко всмъ временамъ. Такое будущее можно назвать будущимъ самостоятельнымъ
„Если я не ошибаюсь, если точно въ язык нашемъ есть будущее самостоятельное, то не предвщаніе ли это нашей судьбы?
„Если будущее самостоятельное можетъ замняться другими временами или даже смшиваться съ ними везд, гд рчь идетъ не о времени, но о порядк отношенія между двумя или нсколькими дйствіями, то это не мшаетъ будущему быть будущимъ, настоящему настоящимъ, а прошедшему прошедшимъ, тамъ, гд нужно опредлить время дйствія. — Правда, что форма нашего будущаго не всегда отличается отъ формы настоящаго въ изъявительномъ наклоненіи; но за то повелительное, которое тоже будущее, у насъ ясне обозначается, чмъ во многихъ другихъ языкахъ. Это тоже что нибудь должно значить относительно особенности нашего характера; но только здсь я уже не знаю, до какой степени другіе народы будутъ завидывать намъ въ этой особенности.