Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.
Шрифт:
Доказывать сего положенія, кажется, не нужно: его подтверждаютъ тысячи поэтовъ безталантныхъ, которые имли короткій успхъ только потому, что выражали образъ мыслей или чувство, господствовавшіе въ ихъ время.
И такъ, чтобы опредлить эту соотвтственность между требованіями текущей минуты и настоящимъ состояніемъ поэзіи, надобно найти общія качества, которыя бы равно были свойственны всмъ писателямъ, пользующимся незаслуженными успхами. Ибо, чмъ мене таланта въ счастливомъ писател, тмъ боле обнаруживаетъ онъ требованія своей публики.
По моему мннію, въ самыхъ изысканностяхъ и неестественностяхъ, въ отвратительныхъ картинахъ, перемшанныхъ съ лирическими выходками, въ несообразности тона съ предметомъ, однимъ словомъ, во всемъ, что называютъ безвкусіемъ у большей части счастливыхъ писателей
1-е. Больше восторженности, чмъ чувствительности.
2-е. Жажда сильныхъ потрясеній, безъ уваженія къ ихъ стройности.
3-е. Воображеніе, наполненное одною дйствительностію во всей нагот ея.
Постараемся соединить въ ум эти три качества, и спросимъ самихъ себя: что предполагаютъ они въ человк, который ищетъ ихъ въ поэзіи?
Безъ сомннія, качества сіи предполагаютъ холодность, прозаизмъ, положительность и вообще исключительное стремленіе къ практической дятельности. Тоже можно сказать и о большинств публики въ самыхъ просвщенныхъ государствахъ Европы.
Вотъ отъ чего многіе думаютъ, что время поэзіи прошло, и что ея мсто заступила жизнь дйствительная. Но не ужели въ этомъ стремленіи къ жизни дйствительной нтъ своей особенной поэзіи? — Именно изъ того, что Жизнь вытсняетъ Поэзію, должны мы заключить, что стремленіе къ Жизни и къ Поэзіи сошлись, и что, слдовательно, часъ для поэта Жизни наступилъ.
Такое же сближеніе жизни съ развитіемъ человческаго духа, какое мы замтили въ поэзіи, обнаруживается и въ современномъ состояніи наукъ. Въ доказательство возмемъ самое умозрительное и самое отвлеченное изъ человческихъ познаній: философію.
Натуральная философія, названная такъ по случайной особенности своего происхожденія, была послднею ступенью, до которой возвысилось новйшее любомудріе. Идеализмъ Фихте и реализмъ Спинозы, догматизмъ Схоластики и критицизмъ Канта, предустановленная гармонія Лейбница и вещественная послдовательность Англійскаго и Французскаго матеріялизма, однимъ словомъ, все развитіе новйшаго мышленія отъ Декарта до Шеллинга, совмстилось въ систем сего послдняго и нашло въ ней свое окончательное развитіе, дополненіе и оправданіе. Казалось, судьба философіи ршена, цль ея отыскана и границы раздвинуты до невозможнаго. Ибо, постигнувъ сущность разума и законы его необходимой дятельности, опредливъ соотвтственность сихъ законовъ съ законами безусловнаго бытія, открывъ въ цломъ объем мірозданія повтореніе того же вчнаго разума, по тмъ же началамъ вчной необходимости, — куда еще могла бы стремиться любознательная мысль человка?
Таково было мнніе почти всхъ приверженцевъ системы тожества, то есть, не однихъ Шеллингистовъ, но и послдователей Гегеля, Окена, Аста, Вагнера и другихъ предводителей новйшаго Нмецкаго любомудрія. И по мр того, какъ это любомудріе распространялось вн Германіи, вмст съ нимъ распространялась увренность, что оно составляетъ послднее звено и верховный внецъ философскаго мышленія.
Но тотъ же Шеллингъ, который первый создалъ систему тожества, теперь самъ открываетъ новую цль и прокладываетъ новую дорогу для Философіи. Истинное познаніе, говоритъ онъ, познаніе положительное, живое, составляющее конечную цль всхъ требованій нашего ума, не заключается въ логическомъ развитіи необходимыхъ законовъ нашего разума. Оно вн школьно-логическаго процесса, и потому живое; оно выше понятія вчной необходимости, и потому положительное; оно существеннее математической отвлеченности, и потому индивидуально-опредленное, историческое. Но вс системы новйшаго любомудрія, подъ какими бы формами он ни обнаруживались, подъ какими бы ни скрывались именами, преслдовали единственно развитіе законовъ умственной необходимости, и даже новйшій матеріялизмъ основывался на убжденіи чисто логическомъ, выведенномъ изъ отвлеченнаго понятія законовъ нашего разума, но не изъ живаго познанія сущности вещей и бытія. Весь результатъ такого мышленія могъ заключаться только въ познаніи отрицательномъ; ибо разумъ, самъ себя развивающій, самъ собою и ограничивается. Познанія отрицательныя необходимы, но не какъ цль познаванія, а только какъ средство; они очистили намъ дорогу къ
Очевидно, что это требованіе исторической существенности и положительности въ философіи, сближая весь кругъ умозрительныхъ наукъ съ жизнью и дйствительностью, соотвтствуетъ тому же направленію, какое господствуетъ и въ новйшей литератур. И то же стремленіе къ существенности, то же сближеніе духовной дятельности съ дйствительностью жизни обнаруживается въ мненіяхъ религіозныхъ.
Мы уже замтили, что съ легкомысленнымъ и насмшливымъ невріемъ, распространеннымъ Вольтеромъ и его послдователями, боролся мечтательный мистицизмъ, который однакоже по сущности своей доступенъ только для немногихъ и, слдовательно, не могъ преодолть почти всеобщаго Вольтеровскаго вольнодумства. Но чего не могъ совершить мистицизмъ, то совершилось успхами просвщенія вообще, искоренившаго нкоторыя злоупотребленія и уничтожившаго предразсудки, которые мшали безпристрастію. Теперь, благодаря симъ успхамъ просвщенія, уваженіе къ религіи сдлалось почти повсемстнымъ, исключая, можетъ быть, Италію, где тонъ легкомысленнаго безврія, данный Вольтеромъ, еще во всей сил, но гд просвщеніе и не въ этомъ одномъ отстало отъ образованной Европы.
Но это уваженіе къ религіи по большей части сопровождалось какимъ-то равнодушіемъ, которое противорчило дальнйшему развитію просвщенія, и которое теперь начинаетъ проходить вмст съ распространеніемъ боле истинныхъ понятій. Ибо недавно еще: какъ понимала религію большая часть людей просвщенныхъ? Либо какъ совокупность обрядовъ, либо какъ внутреннее, индивидуальное убжденіе въ извстныхъ истинахъ. Но это ли Религія?
Нтъ, Религія не одинъ обрядъ и не одно убжденіе. Для полнаго развитія, не только истинной, но даже и ложной религіи, необходимо единомысліе народа, освященное яркими воспоминаніями, развитое въ преданіяхъ односмысленныхъ, сопроникнутое съ устройствомъ государственнымъ, олицетворенное въ обрядахъ однозначительныхъ и общенародныхъ, сведенное къ одному началу положительному, и ощутительное во всхъ гражданскихъ и семейственныхъ отношеніяхъ. Безъ этихъ условій есть убжденіе, есть обряды, но собственно Религіи — нтъ.
Истина эта особенно распространяется въ наше время, когда жизнь народовъ развита глубже и многосторонне, и когда потребность религіи стала ощутительна не въ однихъ умозрніяхъ. Замчательно, что и Паписты, и Іезуиты, и Сен-Симонисты, и Протестанты Супранатуралисты и даже Раціоналисты, однимъ словомъ, вс религіозныя партіи, которыя теперь въ такомъ множеств волнуются по Европ, и которыя несогласны между собою во всемъ остальномъ, вс однакоже въ одномъ сходятся: въ требованіи большаго сближенія Религіи съ жизнью людей и народовъ.
Такая же потребность сближенія съ жизнью замтна и въ цломъ мір Европейской образованности. Везд господствуетъ направленіе чисто практическое и дятельно положительное. Везд дло беретъ верхъ надъ системою, сущность надъ формою, существенность надъ умозрніемъ. Жизнь и общество становятся пряме и проще въ своихъ отношеніяхъ, ясне и естественне въ своихъ требованіяхъ. То искусственное равновсіе противоборствующихъ началъ, которое недавно еще почиталось въ Европ единственнымъ условіемъ твердаго общественнаго устройства, начинаетъ замняться равновсіемъ естественнымъ, основаннымъ на просвщеніи общаго мннія.
Можетъ быть, это просвщеніе общаго мннія только мечта, которая разрушится опытомъ. Можетъ быть, это счастливая истина, которая подтвердится благоденствіемъ обществъ. Но мечта или истина — ршитъ Провидніе; мы замтимъ только, что вра въ эту мечту или въ эту истину составляетъ основаніе господствующаго характера настоящаго времени, и служитъ связью между дятельностью практическою и стремленіемъ къ просвщенію вообще. Ибо направленіе практическое тогда только можетъ быть внцомъ просвщенія, когда частная жизнь составляетъ одно съ жизнію общественной; когда жизнь дйствительная, образованная общимъ мнніемъ, устроена вмст по законамъ разума и природы. Въ противномъ случа, то есть, когда просвщеніе общаго мннія въ разногласіи съ основными мнніями людей просвщенныхъ, — жизнь идетъ по одной дорог, а успхи ума по другой, и даже въ людяхъ необыкновенныхъ, составляющихъ исключеніе изъ своего времени, эти дв дороги сходятся рдко и только въ нкоторыхъ точкахъ.