Последний фюрер рейха. Судьба гросс-адмирала Дёница
Шрифт:
Рапорт продолжается его рассуждениями о воспитании «наступательного настроения», которое должно предшествовать тренировкам, вместе с продолжительными походами, чтобы приучить командиров и экипажи к их среде, особенно в тех областях, где ожидаются военные действия.
Это означало, что флотилия не должна быть привязана к порту приписки; поэтому он просил вспомогательный корабль с необходимым оборудованием и местом проживания для двенадцати экипажей субмарин — и с «многочисленными ванными комнатами».
Он также говорит о необходимости совместных учений флотилии с надводным флотом; но снова из контекста следует, что он думает о возможности потренироваться в действиях субмарин против больших кораблей, а вовсе не о сотрудничестве с флотом во
В общем, на вопрос о «стайной тактике» нельзя ответить удовлетворительно, основываясь на его рапорте. Может быть, идея о совместных операциях двух или более субмарин, как это практиковалось во время Первой мировой войны, и о совместных операциях с флотом была тогда настолько общераспространенной, что о ней даже упоминать не следовало — ее надо было только опробовать.
Вероятно, вот все, что можно сказать после прочтения рапорта Дёница 1935 года, не зная о последующих событиях, — автор этого рапорта и не думал разрабатывать какую-либо новую тактику.
Его поздравили с рапортом оба его непосредственных начальника — адмирал Фёрстер, который предоставил ему полную свободу в том, что касается учений, и сам Редер. К тому времени одиннадцать малых 250-тонных подлодок, строительство которых началось в феврале, были закончены и готовы к спуску на воду, но некоторые были приписаны к школе подводников, и поэтому, когда Дёниц 28 сентября принял командование над флотилией, которую назвали в честь аса Первой мировой «Веддиген», то честь ему отдали при этом всего три командира и их экипажи. Ни Редер, ни Форстер, ни сам Дёниц не могли предвидеть дальнейших событий. Через три дня его повысили до капитана флота (Kapitan zur See) — капитана 1-го ранга.
Как всегда, берясь за новое дело, он уже имел на руках выработанную им самим программу систематической подготовки, по которой каждый экипаж постепенно овладевал еще несколькими навыками; последовательность их изучения была объявлена абсолютно всем, чтобы каждый знал, к чему он должен стремиться в данный, четко оговоренный период обучения: «Например, каждая подлодка должна была совершить 66 атак с поверхности и то же самое количество под водой до того, как в декабре 1935 года приступить к учениям со стрельбой торпедами». Как всегда, он сам был впереди всех; он и главный механик флотилии Тедсен, два единственных человека, которые имели предшествующий опыт войны на подлодках, обрядились в кожаную форму подводников и поделили свое время между всеми субмаринами так, чтобы лично тренировать каждого капитана и каждого офицера в рубке и машинном зале «до тех пор, пока преподанное им не станет их второй натурой еще до того, как начнутся боевые учения». Темп был горячечный, и лодки постоянно находились в море. Капитан U-14, который присоединился к флотилии в январе следующего года, вспоминал: «С понедельника до пятницы по восемь учебных атак под водой и по шесть атак с поверхности ночью. Это было на пределе наших физических и нервных возможностей».
Они были юнцами. Дёниц использовал их молодую энергию и идеализм и снискал их доверие могучим примером личного лидерства, энтузиазмом и полной преданностью делу. Его цели не были чисто техническими; он стремился внушить каждому экипажу уверенность в их оружии; именно это было отличительной чертой всех самых великих военачальников. В его случае эта задача осложнялась необходимостью преодолеть «постоянный комплекс того, что субмарина вследствие развития британского контр-вооружения, «Асдика», была устарелым оружием».
Это ощущение, возможно, было последствием тренировок в школе подводников; по словам Дёница, там относились к «Асдику» с таким почтением, что даже считали, будто лодки должны выпускать свои торпеды с расстояния, превышающего радиус действия детектора, с 3000 метров или большее.
Сам Дёниц в своих мемуарах утверждает, что он рассматривал «Асдик» как несовершенное, переоцененное оружие со многими ограничениями и пытался добиться у своих людей стремления атаковать оттуда, откуда шансов на попадание больше,
Тем не менее, нельзя сомневаться в искренности его веры в мощь подводных лодок как оружия нападения, а также в том, что он с успехом заразил этой верой своих командиров и экипажи вместе с «духом самоотверженной готовности выполнить свою миссию». Существенной частью этого духа, который он старался вселить в своих людей с самого начала, было чувство принадлежности к особому, элитному подразделению внутри более широкого братства моряков. Одним показателей этого была его настойчивость в утверждении того, что подводники в море не бреются, даже во время кратких плаваний, осуществляемых маленькими субмаринами 1-й флотилии.
В конце первого года тренировки Форстер сообщал в характеристике на Дёница, что тот выполнил поставленную перед ним задачу с присущей ему индивидуальностью подхода: «В ходе запланированной подготовки, подавая пример неустанного труда и благодаря личному инструктажу, он добился от флотилии “Веддиген” того, что уже к весне 1936 года она была готова к выполнению боевых задач. Воинский и товарищеский дух во флотилии — выше всех похвал.
...Во всех отношениях образцовый офицер высокой ценности для флота. Следует обратить внимание на то, что в своем рвении он не требует слишком многого в смысле физических сил».
Форстер также записал, что Дёниц заложил полезную основу для тактического использования лодок; он не сказал, какую именно, но все, что Дёниц писал после войны, указывает на то, что этой основой была «групповая тактика». Из приведенных в его мемуарах воспоминаний 1957 года одного из капитанов флотилии «Веддиген» ясно, что тактика выросла непосредственно из стратегических целей, которые он ставил перед субмаринами, — найти и атаковать военные корабли противника в заданных водах Балтийского моря, и из тактических уроков того времени, что он провел на торпедоносце; в действительности бывший капитан утверждает, что доктрина торпедоносцев была «крестной матерью» «стайной тактики» субмарин.
«Это началось с формирования разведочных и дозорных патрулей. Заметив противника, дозорная лодка, сообщив о присутствии врага, атаковала его, а остальные лодки включались в нападение следом...»
Все развилось в ходе бесчисленных учений при использовании разных конфигураций разведлиний и групп поддержки до тех пор, пока не создалась тактика, наиболее подходящая военным характеристикам подводных лодок. Такая версия событий находит подтверждение в документальных свидетельствах; она также соответствует тем целям, которые Дёниц изложил в своем рапорте от сентября 1935 года, и его первому описанию «групповой тактики» в длинном рапорте, датируемом ноябрем 1937 года. И именно так случается большая часть «открытий» — в результате скачка в сторону, совершенного подготовленным умом — интуитивные поиски и находка, сопровождаемые неустанным трудом. Другие совершали скачки в сторону и до Дёница; но это касалось совершенно другого контекста, войны с торговыми судами Однако нет никаких документов, чтобы подтвердить — или опровергнуть — претензии Дёница, высказанные в его мемуарах, на то, что он пришел в подводный флот с уже готовой «групповой тактикой» в уме, намереваясь опробовать ее на практике. Одно точно: его «стайная тактика» не была разработана для войны с торговыми судами — в конце 1936 года Дёниц по-прежнему придерживался тех же взглядов, что он высказал в рапорте 1935-го; и когда его спросили, какие необходимо разработать новые типы субмарин, он в своих ответах основывался на том, что центром подводной войны будет Средиземное море; так как морской договор с Англией ограничивал суммарный тоннаж субмарин, он предположил, что самые маленькие подлодки подойдут для Средиземноморья, чтобы их количество было больше.