Последняя буква Севера
Шрифт:
Жизнь в трейлер-парке закалила меня, я уже давно не завидую тому, что у девочки в школе что-то новое: кукла, одежда, телефон. Я не смирилась с этим, а просто знаю, что закончу университет, получу хорошую работу и сделаю все возможное, чтобы у нас с мамой было то, что мы захотим. И еще я куплю ей столько автоматизированной техники для уборки, что ей больше никогда в жизни не придется убираться самой. Я это сделаю и нисколько в этом не сомневаюсь. У меня сердце сжимается от боли каждый раз, когда мама плачет из-за того, что не может дать
Выйдя из школы, я иду к очереди на школьный автобус. Дома закончились кукурузные хлопья, поэтому я подумываю выйти на одну остановку раньше, чтобы заскочить в Волмарт. Погода сегодня ясная, солнце припекает голову, я достаю из бокового кармана рюкзака резинку и собираю волосы в небрежный хвост.
– Мик!
Я оборачиваюсь на голос Оливера.
– Давай подвезу. – Он указывает в сторону парковки.
Сжав лямку рюкзака, я смотрю за его спину в поисках Констанс.
– Она задержится в классе журналистики, – успокаивает Олли, нажимая кнопку на брелоке. – Поехали.
Забросив рюкзак на заднее сиденье машины, я плюхаюсь на переднее и пристегиваю ремень. Оливер заводит двигатель, включает радио и выглядит при этом очень напряженным, хотя изредка посылает мне короткие улыбки, и у меня создается впечатление, что он собирается увезти меня в лес и убить.
– Ты видел Мейсона? Он тоже теперь учится с нами?
– Нет, перевелась только его сестра.
– Как она здесь оказалась?
Остановившись на красном сигнале светофора, Оливер барабанит большим пальцем по рулю.
– Не знаю, Мик, не знаю.
Когда загорается зеленый, Олли продолжает стоять на месте, пока не сигналит машина позади.
– Не уверен, что смогу сдержаться и не разбить ему голову, если увижу, – говорит он, поворачивая руль. – Ненавижу этого урода.
– Знаю.
Я ограничиваюсь короткими фразами, потому что последний наш разговор о Мейсоне Шепарде закончился ссорой. Я сказала, что винить стоит не Мейсона, который был свободен, а Констанс, которая изменила. Но Олли уверен, что Мейсон профи по обману девчонок и запудрил бедняжке мозги.
Мы едем до дома молча, Оливер выглядит взвинченным, словно всю дорогу представляет варианты убийства Мейсона Шепарда. Из-за этого я не решаюсь попросить его заехать в Волмарт. Что ж, ладно, схожу за хлопьями позже.
Как только он глушит двигатель, я тянусь к заднему сиденью за рюкзаком.
– Постой. – Олли опускает ладонь на мое предплечье. – Хочу еще раз извиниться за то, что произошло в пятницу вечером. Не среагировал вовремя и позволил этому произойти.
– Меня больше задело то, что ты мне не поверил, – признаюсь я, опуская рюкзак на колени.
– Знаю, прости. В такие моменты я словно между молотом и наковальней. – Прикрыв веки, он с шумным выдохом откидывается на спинку сиденья. – Просто в тот момент, когда ты написала, Констанс сказала мне такую глупость.
Олли
– Что именно она сказала тебе, Оливер?
– Что ты так сильно ненавидишь ее, потому что влюблена в меня.
Сердце сжимается и проваливается в желудок. Подскочивший пульс бьет по вискам, мешая думать, тело бросает в холодный пот, а к горлу мгновенно подкатывает тошнота. Не могу дышать. Мне нужна помощь.
Что мне делать?
Оливер поворачивает голову, и я улавливаю в его взгляде то, от чего мою грудную клетку словно сводит колючей проволокой – страх. Он боится, что Констанс оказалась права, и тогда нам придется разорвать дружбу прямо сейчас.
Я ни за что не позволю этому случиться.
Несколько мгновений я сижу неподвижно, а затем прыскаю со смеху, чем заставляю Оливера вздрогнуть. Я смеюсь громко, почти истерично, мне и правда смешно от того, что Олли не делал вид, что не замечает моих чувств. Он действительно не понимал.
– Клянусь, я люблю тебя, Олли. И очень сильно, – признаюсь я, вытирая в уголках глаз выступившие от смеха слезы. – Но я в тебя не влюблена.
Закрыв глаза, он выдыхает с облегчением человека, который в последнюю секунду спасся от несущегося навстречу поезда. И это больно. Каждое его слово и действие в этом разговоре словно выкручивает мои внутренности и ломает кости.
– Черт возьми. – Посмеиваясь, Олли бегло проводит пальцами по волосам. – Я охренеть как нервничал перед этим разговором, боялся, что это окажется правдой.
Лучше бы сразу выстрелил мне в лицо, чего уж там.
– С чего Констанс вообще это взяла?
– Сказала, что все очевидно по тому, как ты на меня смотришь.
Гребаная стерва. Но с другой стороны – я понимаю, почему она так грубо ведет себя со мной, я бы тоже не хотела видеть рядом со своим парнем влюбленную девушку, которая притворяется подругой. Разница лишь в том, что я бы ни за что не изменила своему парню и не причинила ему боль, как Констанс сделала это с Олли.
– Можешь не переживать на этот счет, – отмахиваюсь я. – К тому же я сохну по одному парню.
– Правда? – оживляется Оливер. – И кто он? Я его знаю?
– Это секрет.
– У лучших друзей нет секретов друг от друга.
– Теперь есть. – Заправив волосы за уши, я заставляю себя выдавить улыбку. – Если все срастется, то расскажу.
– Эй. – Протянув руку, он ловит мою ладонь и сжимает ее. – Если он вдруг обидит тебя, то пообещай, что расскажешь мне, чтобы я мог набить ему морду.
Мне не хочется говорить, что в таком случае Оливеру придется бить морду самому себе. И еще мне не хочется, чтобы сейчас он прикасался ко мне, смотрел на меня, задавал вопросы. Больше не могу находиться в салоне машины, которая насквозь пропитана ароматом его парфюма. Я могу сломаться и разреветься буквально в любую секунду. Пора уходить.