Постоялый двор Синичкино
Шрифт:
— Что случилось? — взволнованно спросила она. — Я машину скорой помощи возле второго домика видела.
— Представь себе, Таня: чередная постоялица умерла, — поморщилась уже вполне вернувшая себе самообладание Катя.
— Надеюсь, не ты её нашла?! — ужаснулась Таня, присаживаясь на диван.
Гера отметила, что девушки, видимо, подруги, потому что оказавшись рядом они сразу зашептались, обсуждая произошедшее.
Из столовой вышел Самуил Флор:
— Всем доброе утро! — громко поздоровался он.
— Не доброе! — хором закричали
— Натаниэла мертва?! — Самуил Яковлевич смотрел на Гертруду, желая от неё услышать ответ.
— Да, — подтвердила Гера.
— Это просто не укладывается в голове, Флор развёл руками. — Просто уму непостижимо,
В лобби, привлечённая голосами выглянула Христа и, узнав в чём дело, с тревогой посмотрела на Нахима Ходорёнка, который тихо стоял возле входной двери: новая смерь его явно напугала.
— Я надеюсь, что полицию уже вызвали? — садясь в кресло, деловито осведомился Самуил Яковлевич.
— Радмир этим вопросом занимается, — пояснила ему Гертруда.
— Значит будем ждать, — за всех принял решение Самуил Флор.
Через полчаса вернулся Юрий Павловский.
— Врач скорой помощи предварительно константировал мгновенный инфаркт. Конечно, будет проводиться вскрытие, — сообщил он.
— Лёгкая смерть, — в тишине произнесла Христа и перекрестилась.
Вслед за Павловским в лобби пришёл Радмир. Он сказал, что приехали участковый и опергруппа.
Потрясённые смертью Натаниэлы Исмаиловны Гера, две горничные, Самуил Яковлевич, Христа и Нахим продолжили сидели в лобби. К ним присоединилась Виолетта. Она с фотоаппаратом "Nikon" в руках, словно облако, выплыла в лобби в лёгком белом сарафане, едва доходившей до середины бедра, и, сев в кресло, обвела всех удивлённым взглядом:
— Ну и лица у вас!
— Постоялица со второго домика умерла, — тут же сообщила Виолетте Катя.
— Правда? Шестая смерть! Может теперь папочка заберёт меня отсюда. Сейчас схожу природу пофотографирую, а потом позвоню дорогому родителю, — Виолетта закинула ногу за ногу и начала рассматривать в дисплее-окошке фотографии.
Радмир нетерпеливо ходил взад-вперёд возле входной дверь. Павловский поднялся к себе в комнату, чтобы отвлечься работой. Тоже самое сделали повар и Нахим.
Приблизительно через час в лобби прищёл участковый.
— Оперативная бригада закончила работу, — сообщил Игнат Осипович Радмиру. — Ребята меня уже проклинать начинают! Говорят, что в Синичкино достало их ездить.
— Смерть естественная. Доктор скорой помощи так сказал, — напомнил Радмир.
— Знаю: опять — двадцать пять, — поморщился участковый. — Меня оперативники попросили опросить вас.
— Допросить? — оживилась до этого не проявлявшая интереса к происходящему Виолетта.
— Опросить, — повторил участковый. — Криминала в деле, судя по всему нет. Просто сбор информации. Кто последний умершую видел?
— Я, — отозвалась Гертруда, сидевшая на диване.
— Когда это было? — Игнат
— Вчера в семь вечера. Натаниэла Исмаиловна на ужин не пришла. Я отправилась к ней справиться о том, всё ли в порядке.
— И? — вопросительно изогнул брови участковый.
— Она стояла на крыльце. Сказала, что неголодна. О себе немного рассказала и о том, что готова к смерти.
— Значит о смерти говорила. Может суицид? Приняла каких таблеток. Доктор всё таки, — пробормотал Игнат Осипович.
— Нет, — запротестовала Гертруда. — Натаниэла Исмаиловна не собиралась себя убивать. Она ждала смерти, как друга. Понимаете? Как возможность встретиться с умершим мужем.
— Гера, ты мне всю эту лирику не втирай, — отмахнулся участковый. — Меня только факты интересуют.
— Вы прямо как Павловский, — пробормотала Гертруда и Радмир усмехнулся.
— Значит так, — пропуская бормотания Геры мимо ушей, деловито подытожил Игнат Осипович. — Усопшая размышляла о смерти, находилась в подавленном настроении, отказалась от ужина. Врач скорой помощи признаков насильственной смерти не усмотрел. Сейчас оперативники тело заберут. Если вскрытие подтвердит слова врача скорой помощи, то дело закрыто.
— Вам не кажется, Игнат Осипович, что шесть смертей (пусть даже ненасильственных) за три месяца в одном маленьком постоялом дворе — это многовато? — спросил Самуил Яковлевич.
— А что мы можем сделать? Над смертью человек не властен, — развёл руками участковый. — Боюсь я, что, если так дальше пойдёт, то придётся олигарху Хобару бизнес свой в Синичкино свернуть или избавиться от него, продав.
— За бесценок продав, — уточнил Радмир. — С такой историей смертей никто много за постоялый двор не даст.
Самуил Яковлевич Флор согласно закивал головой:
— Я считаю, что кто-то из конкурентов Вениамина специально доводит постояльцев до смерти, чтобы завладеть бизнесом Хобара. Не дух людей пугает, а живой, реальный человек.
— Это ваше предположение. Где факты? — осадил Флора участковый. — Дайте мне какой-нибудь реальный факт, за который я мог бы зацепиться, и я с радостью начну искать негодяя, доводящего постояльцев до смерти.
— Это не я пугаю людей! — Виолетта оторвалась от экрана фотоаппарата и с вызовом посмотрела на Самуила Яковлевича Флора.
Со второго этажа спустился Павловский:
— Что я пропустил? — уточнил он.
— Ничего, — хором ответили горничные.
— Девчата, можете ехать домой! — спохватился Радмир.
Горничные одновременно встали с дивана и убежали.
Участковый ушёл к жене на кухню, Флор — поплёлся к себе в домик, сказав, что ему нужно прилечь, Виолетта ушла фотографировать окресные пейзажи, словно ничего не случилось.
— Не хотел говорить при всех, — Радмир оглянулся, убедился, что в лобби кроме Юры и Геры никого нет. — но я позвонил отцу. Он сказал, что сегодня же выставит постоялый двор на продажу.