Потому что ночь
Шрифт:
— Погоди-ка. Ты думаешь, я никогда не подцепляла кого-то для быстрого перепихона? Правда?
— Подцепить? — повторяет он. — Какая интересная фраза. Как я уже говорил, мне неинтересно переживать увлечение новорожденного, открывшего для себя вампирский секс. Это всего лишь одноразовая помощь. Я просто разберусь с твоей маленькой проблемой, а потом отпущу тебя.
— Как насчет того, чтобы не делать мне одолжений и позволить мне разобраться с этим самостоятельно.
— Нет. — Он расстегивает последнюю пуговицу и распахивает мой пиджак, обнажая мою грудь. Он вздыхает и крепко сжимает
— А ты думал, что я домовитая.
Он делает паузу.
— Я никогда этого не говорил.
И это правда. Я слышала эту мысль у себя в голове. Но сейчас я не в настроении говорить об этом.
— Я не хочу этого, Лукас. Ты слышишь меня?
— О, ты хочешь этого. — Он прижимается носом к моей щеке и снова вдыхает мой запах. И то, как он стонет. — Твое тело практически кричит об этом.
— Мое тело — идиот, но мозг знает лучше. И если мы не занимаемся сексом, почему ты меня раздеваешь?
— Как я уже говорил, мне всегда нравился вид из окна. — Кончик его пальца проходит от моего горла вниз, вниз, вниз. Между грудей и по животу. Как только я думаю, что он собирается запустить руку в мои брюки, он проводит ладонью по передней части брюк моего костюма. Это абсолютное облегчение. Любая другая мысль — это аномалия. — То, что сказал Генри, напомнило мне кое о чем, — говорит он. — Ты хотела поговорить о согласии?
— Ты не смешной.
— Должен с тобой согласиться. Юмор никогда не был моей сильной стороной. Но мне говорили, что я хорошо владею руками. — Его рука обхватывает мою промежность и крепко сжимает ее. И это удивительно. Как будто мой любимый вибратор и душевая лейка работают в тандеме.
Мои внутренности крепко сжимаются, и о вау. Это так неправильно. Он все еще тот мудак, который убил меня. Я приподнимаюсь на цыпочки, пытаясь отстраниться от него, но это бесполезно. Он наверняка чувствует, какая я мокрая, даже через материал трусиков и брюк.
Подушечка его большого пальца находит мой клитор и оказывает на него такое же восхитительное давление. Я уже чувствую, как кончаю. Я никогда не бываю такой быстрой и готовой. Наверное, это вампирская особенность.
От макушки до пят меня охватывает жар. Все это сосредоточено на моем оргазме. Соски болят, и каждый дюйм кожи становится сверхчувствительным. Как будто ночного воздуха на груди и животе достаточно, чтобы подтолкнуть меня к этому. Но это его чертовы прикосновения и его голос так влияют на меня.
— Такая красивая, — шепчет он мне в волосы.
У меня в горле застревает стон, и это уже слишком. Луна и звезды могли бы исчезнуть с неба, а я бы не заметила и не переживала. Моя голова откидывается на его плечо, а тело вздрагивает, когда ощущения продолжаются и продолжаются. Еще одно преимущество вампиров, очевидно. Оргазмы, которые выходят за пределы этого мира. Я словно заново родилась для наслаждения и греха. И все это время он держит меня так крепко, словно ничто плохое не может коснуться меня. Ничто и никогда не сможет причинить мне боль. За исключением его, конечно.
Как неловко. Ему было так легко уничтожить меня. Раньше я не чувствовала ни унции стыда, но теперь почему-то я полна им. Я вырываюсь из его объятий,
Я судорожно застегиваю пуговицы. Ужасно то, что он снял остроту вожделения. Но я так легко могу упасть на колени и умолять о большем. И он наверняка это знает.
— Что? — огрызаюсь я.
— Честно? — Он пожимает плечами. — Я отчасти ожидал, что ты попытаешься меня ударить.
Я поворачиваюсь к нему спиной и иду к дому.
— Генри, я хочу пойти погулять.
***
Ночной клуб — это полированный бетон и металл. Люди заполняют танцпол и бар внизу. Само собой разумеется, что я никогда раньше не была в VIP-секции. Но Генри ведет нас прямо мимо охраны и вверх по лестнице на уровень бельэтажа, где полно белых кожаных кресел, слабого освещения и стеклянных столиков. В первые пять минут здесь можно заметить супермодель, несколько актеров из списка «топ знаменитость» и половину рок-группы. Судя по всему, это место, где стоит побывать. По крайней мере, вероятность того, что кто-то из моих знакомых часто здесь бывает, невелика. Как бы мне ни не нравилось оставлять позади собственную жизнь и планы, лучше, если никто не узнает, что я не погибла в том пожаре. Правда, я сомневаюсь, узнает ли меня кто-нибудь теперь.
Я сменила пиджак на черную футболку с V-образным вырезом, а Лукас поменял свой костюм на другой, точно такой же. Одному Богу известно, сколько они стоят. Покрой и фасон безупречны. Он мог бы стать плакатом для модных неживых капиталистов во всем мире. Его темные волосы зачесаны назад, а взгляд постоянно движется, вбирая в себя все вокруг. Rolls-Royce Ghost, который мы нашли в гараже вместе с Bugatti Chiron, также доставил ему огромное удовольствие. Похоже, этот век для него победный.
Конечно, самое приятное в том, чтобы быть вампиром в ночном клубе, — не нужно кричать, чтобы тебя услышали, и не нужно стоять в очереди в туалет. Видимо, мы просто впитываем кровь, которую пьем. Очень полезно.
Мы с Николь часто бывали в коктейль-баре, расположенном в нескольких кварталах отсюда. Более простая и сдержанная обстановка. Меньше пульсирующих огней и громкой музыки. Мы пили коктейли и разговаривали о жизни, книгах и обо всем на свете. Я скучаю по своей лучшей подруге, а ведь прошел всего один день. Оставаться вдали от людей, которых я люблю, будет непросто. Странно чувствовать себя одинокой, когда тебя окружают люди. И я не единственная, кто недавно потерял друга. Не то, чтобы я его жалела.
— Ты опять на него смотришь, милая, — говорит Генри.
— Я очень зла на него по многим причинам. Мне понадобится время, чтобы разобраться во всех них.
Генри пожимает плечами.
— Ты должна понять, что он родом из тех времен, когда глава семьи имел право последнего слова во всем, а женщины, в частности, не имели ни малейших прав.
— Это не оправдание.
— Нет, не оправдание, — допускает он. — Но это кое-что объясняет.
— Это ничего не объясняет. Он достаточно умен, чтобы приспособиться и не вести себя как мудак.