Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева
Шрифт:
– Мене надо разыскать Сантоса, бывшего субдиректора по нашим вышивкам. Так как поступить?
– Поехали в регистро сивиль [357] .
Приезжаем в рехистро сивиль. Матушки, народу битком, что делать? Тут нам просто не добиться. Я смекнул, подхожу к часовому, спрашиваю:
– Хто главный?
– Вам зачем?
Я подаю визитку, говорю:
– Я с Русьи, мне срочно поговорить с главным, ето очень важно.
Он извинился и шмыг внутро, смотрю, подходит улыбается:
357
В загс, исп. registro civil.
– Проходи.
Я
– 2001–2002 год мы занимались в Ла-Пасе вышивками и научили бесплатно три тысячи человек к нашему искусству, и возможно, чичас можем предложить работу етим профессионалам. Мне нужно разыскать моего субдиректора, Сантос Чёке Рамирес, он бывшей умопар, и знаю, что он приехал жить в Санта-Крус. Я не знал, куда обратиться, но вспомнил про регистро сивиль, поетому обращаюсь к вашей чести, помогите мне его найти.
Он скомандовал:
– Проверьте в таких-то архивах, раз бывшей умопар, ето лёгко найти. Но сеньор Даниель, нам таки информации нельзя давать частным лицам, но из уважение к тебе мы сделаем услугу. Вот и ваш Сантос, он два месяца тому назадь обновил документ, вот его адрес.
– Сеньор полковник, с большим уважением к вам, мучас грасьяс.
Он ответил:
– Но ай порке [358] , сеньор.
Я вышел, сват спрашиват:
– Ну как, сват, достал?
358
Не за что, исп. no hay porqu'e.
Я смеюсь:
– Да, достал.
Он удивляется:
– Как ты так сумел? Тут вообче бардак.
Я смеюсь:
– Сват, жизнь заставляет. Хошь быстро дело решить – бей в головку [359] .
Он смеётся:
– Я толькя про ето слышал про тебя, а тут сам вижу. Как так? Из дому выехали, ты переживал, как добиться, напридумал регистро сивиль, и уже выходишь с гумашкой.
– Сват, очень просто. Все чиновники сидят в четырёх стенах годами, у них каждый день масса народу, и всё одно и то же. Покажи чего-нибудь ново, его сразу заинтересует, но само главно – ето подход. Когда увидишь чиновника, по жестам определяй сразу характер и настроение, всегда будь вежливым, образованным, не ври, говори правду и убедительно проси, но не будь наглым, всему есть мера.
359
Обращайся к высокому начальству.
– Сват, как ты всё ето знашь?
– Сват, очень просто, ето психология человека. Как тебе охота, чтобы с тобой обошлись, так и ты старайся обойтись.
– Сват, я первый раз слышу таки слова.
– Сват Елисей, знашь, почему я тебе ето рассказал? Я тебя с малых лет любил, и помню, как тебе подставляли стульчик возле аналоя в моленне и как ты красиво читал и пел. Мне ето не забылось и до сих пор, и знаю, что твои братьи тебя дискриминировают ради зависти.
– Сват Данила, спаси Христос.
– На здоровья, сват.
Мы поехали искать адрес Сантоса. Нашли, позвонили, выходит боливьянес:
– Что нужно?
– Мы ищем Сантоса.
– Его нету.
– А где он?
– Он в Ла-Пасе.
– А адрес имеете?
– Подождите, я у брата спрошу.
– Брат здесь – пускай идёт, мы
Он подходит:
– Дон Даниель, вы откуда?
– Из Русьи. А где Сантос?
– Он в Ла-Пасе учится.
– А на что он учится?
– На адвоката.
– Ну, молодес. А у тебя есть номер его телефона?
– Да, есть. Стой, я ему позвоню. – Он позвонил, передал мне трубку.
– Сантос, как рад слышать твой голос!
– Дон Даниель, ты где потерялся?
– О, Сантос, ето длинная история. Я сегодня в ночь выезжаю в Ла-Пас, охота с тобой встретиться. Сантос, когда у тебя время будет для встречи?
– Я утром учусь до часу, а потом свободный.
– Дай адрес, где встретиться. – Он дал. – Сантос, обнимаю и пока. – Он доволен, что я в Боливии, и ждёт с радостью.
– Ну, сват, вези мня в отель, где съезжаются все наши старообрядсы.
– Хорошо, сват, поехали. Но зять Георгий предупредил, что Люба Лазовская хочет с тобой познакомиться, она сотрудничает с консульством по переселению [360] .
– Да, надо познакомиться, поехали.
Мы к ней заехали, у ней магазин в центре, она про меня уже знала. Мы познакомились, стали друг другу рассказывать о переселении, я её понял, она старается, но с неё толку будет мало, нет доверия. Когда она выслушала о моим проекте и на каким уровне всё ето делается, она удивилась и говорит:
360
Любовь Владимировна Лазовская (Жужа) – председатель Координационного совета российских соотечественников в Боливии.
– Я на днях еду в Москву на всемирную конференсыю соотечественников, проживающих за рубежом.
– Ну, значит, встретимся там.
– И вы там будете?
– Да, я уже приглашён. – Она пообещалась со мной сотрудничать, но я ей наказал: – Никого не сговаривай. Когда у нас проект будет полным ходом работать и будет позитивный результат, тогда народ сам тронется, а нам толькя помогчи оформить всех и устроить.
– Да, правильно судишь, Данила.
– Люба, прошу, не навязывайся никому, наши никому не доверяют, потому что немало крови пролито, почти каждая семья имеет трагическую историю, от самого Никона-патриярха и до развалу СССР. Я свой, и то называют предателям, а я за них, придётся, и лягу в гроб, а ты чужая россиянка, так что будь аккуратне.
– Ну, Данила, спасибо, вижу, что с тобой будет легко работать.
– Хорошо, давай сотрудничать, но честно. – На етим и расстались.
Сват уехал к жене, а мы с Георгиям пошли до отеля «Сьете кальес» [361] , там все наши находются. Заходим: да, русских много. Я по деревням не собираюсь ехать, тут основноя все харбинсы, и скачкёв немало, поетому надо аккуратне. Я узнал, что Филипп Кирилович Ревтов, Марфин двоюродной брат, здесь, вызвал его. Он вышел, мы встретились как свои, и всегда были с нём друзья, сяли на диваньи в зале, и я стал рассказывать, зачем приехал. Постепенно народ стал прислушиваться и присаживаться, были разные вопросы и разные ответы, проходили нимо и фанаты, ето Колиного духа, и смотрели на меня как на врага. Я на ето не обращал внимания, но продолжал рассказывать. Тут подошёл старый друг Ревтов Георгий Исакович, и сразу:
361
Отель Siete Calles («Семь улиц»), в котором обычно останавливаются старообрядцы, приезжающие в город Санта-Крус.