Повесть о первом взводе

Исхизов Михаил Давыдович

– У меня "Беломор", - Земсков достал помятую пачку, - если от них что-нибудь осталось, когда я о грешную землю грохнулся. Берег папиросы. Думал, приедем, устроимся, перекусим. А потом и покурим. Настоящий "Беломор", как до войны.

Среди помятых, изломанных папирос они нашли шесть штук целых. Закурили.

– Молодец Гогебошвили, - вспомнил Земсков.
– Если бы не он, потеряли бы полвзвода. Наверняка. И машину. Это точно. "Мессер" упрямый попался. Два захода.

– Джигит, гребанный, - Угольников глянул на Гогебошвили, который что-то рассказывал солдатам.
–

Как на лошади скакал. Пусть бы и скакал по своим горам. Я бы ему водить машину запретил. Как ненормальный каруселил. Я думал - машину перевернет. Вот тогда бы мы повеселились. Тогда бы нам совсем хорошо стало. И думать не надо было бы, что дальше делать.

– Так ведь вывел из-под "мессера" и машину и орудия.

– Вывел... А не хрена было ехать днем. Дурацкий черт нас понес, да еще в такую погоду, - Угольников зло сплюнул.
– Ночи для нас нет, что ли? Ночью бы проскочили, запросто. Штабная крыса придумала, а мы расхлебывай.

– Крыса - не крыса, а если утром танки встречать? За ночь как следует не окопаешься, - напомнил Земсков.

– Значит прошлой ночью надо было туда взвод перебросить. Соображать же следует. Нельзя вот так - под "мессер" подставлять.

– Кто знал, что он прилетит.

– А какого хрена они там сидят наши отцы-командиры?! Раз сидят, значит должны знать. А не знают, так и не хрена там зады просиживать, нас под "мессеров" гонять. Мы им не оловянные солдатики.

– Умный ты, Угольников, все знаешь, - по тому, как Земсков это сказал, можно было понять, что не считает он Угольникова умным.
– Не пойму, чего тебя у орудия держат? Тебе срочно надо в штаб перебираться. В корпус, а еще лучше в армию. Тогда и война бы по- другому пошла.

– Да уж не послал бы взвод днем, под "мессера" - окрысился Угольников.

Логунов прислонился спиной к молодой, теплой от осеннего солнца березе. Неторопливо курил. Прикидывал, как теперь быть?

– Хреново все у нас получается, - как будто подслушал его мысли Угольников.
– Взвод есть, а командира нет. И Огородникова нет - он же наводчик от бога. Я его в свой расчет переманить хотел. А он за тебя, Логунов, держится, как будто ты его салом кормишь.

– Ладно, хватит трепаться. Что делать будем?
– спросил Земсков.

– Что, что...
– Угольников оглянулся на желтый песок могилы.
– По-умному, так надо возвращаться в полк. Командир погиб. И едем неведомо куда.

– Это - по-умному. А если по делу? Нас послали фрицев встречать. Там где-то дыра, ее закрыть надо.

– По делу? По делу... Не люблю я дырки закрывать. Мы ведь толком и не знаем, что лейтенанту приказано было. Ну не знаю я, как нам быть. Хреновые у нас дела.

"Хреновые у нас дела...
– Логунов не слушал, о чем там Земсков и Угольников рассуждают.
– Без командира остались... И Огородникова нет. Малюгин ранен. Надо в медсанбат доставить. У меня башка болит, ничего не соображаю. Какой из меня вояка. Земсков на костыле прыгает, тоже не подарок...

– Чего ты не знаешь?
– рассердился Земсков.
– У нас приказ есть.
– Его не Столярову дали, а взводу.

Есть лейтенант, нет лейтенанта, а выполнять приказ взводу. Значит, идем на соединение с танкистами.

– На соединение... А куда?
– спросил Угольников.
– Взводный знал куда идти. А я не знаю. Ты знаешь?

– Ну...
– Земсков сообразил, что и он толком не помнит, куда взводу идти. Лейтенант что-то говорил, а Земсков не прислушался. Думал о чем-то другом...
– Точно не помню. Что-то вкусное. Вроде Краюшки... Или Ватрушки. Найдем. Поспрашиваем и найдем.

– У кого поспрашиваем?
– возмутился Угольников.
– Местных никого нет. И сплошной линии фронта нет. А если к фрицам зарюхаемся? Логунов уже однажды зарюхался. Помнишь? Так еле выскребся. Повезло ребятам. В полк надо возвращаться. Узнаем хоть, куда идти надо. И взводного дадут.

– Чего ты во взводного уперся!? Без взводного не можешь?

– Могу, только пусть тогда мне самому толком расскажут, что делать надо.

По всему выходило, что прав Угольников. И места назначения они толком не знали, и к фрицам зарюхаться можно. И толком не знали, что лейтенанту Столярову приказали. Но возвращаться в полк, тоже, вроде, нельзя. Получиться, как будто из боя вышли, без приказа...

– Чего молчишь?
– окликнул Земсков Логунова.
– Задремал что ли?

– Нет, задумался.

– Что думаешь?

– Без командира плохо, и без Огородникова плохо, - Логунов говорил медленно и негромко. Голова болела.
– И впереди ничего хорошего. Толком что нас там ждет - не знаем, но чувствую - вляпались.

– Слышал, о чем мы здесь рассуждаем?

– Нет. Как-то... Я же говорю - задумался.

– Угольников говорит - возвращаться надо в полк.

– С чего бы это?
– удивился Логунов.
– Дела у нас, конечно, хреновые. Но и в полку нас не ждут... Что ты комбату скажешь?

– Что, что?!
– вскинулся Угольников.
– А скажу. Что по-людски надо. Под "мессера" послали. И куда ехать не знаем. Не сказали, понимаешь, нам.

– Логунов, а ты знаешь, в какую деревню нам?
– спросил Земсков.

– Лейтенант говорил - в Лепешки. Километров сорок. Думаю, половину пути мы уже отмахали.

– Точно, Лепешки!
– обрадовался Земсков.
– Слышишь, Угольников - в Лепешки. Я и сам теперь вспомнил.

– Может и Лепешки, - не стал спорить Угольников. Но плечами пожал и отвернулся, в знак того, что он в этом не уверен и потому ответственности никакой не несет.

– Так оно и есть, - Земсков в одну длинную затяжку докурил "Беломорину" и уткнул окурок в землю.
– Орудия в порядке, ни одно не зацепило. Машину зацепило, но на ходу. Боеприпасы: два комплекта. Какого черта еще нужно! Едем в Лепешки!

– Командира взвода нам нужно, - уперся Угольников.
– Понимаешь!? Снаряды есть, и пулеметы есть. Все есть, а командира взвода нет.

– Нехорошо без лейтенанта, - признался Логунов.
– Но не поворачивать же из-за этого.

– Может, с народом посоветуемся, - предложил Угольников.
– Послушаем, что народ скажет.