Правда о Порт-Артуре. Часть II
Шрифт:
Находясь еще подъ впечатлніемъ результата послдняго доклада относительно Угловой, Романъ Исидоровичъ, признавая положеніе Водопроводнаго редута критическимъ, не ршился самъ донести коменданту, а предложилъ телефонировать Семенову. Послдній донесъ объ отчаянномъ положеніи Водопроводнаго редута.
Комендантъ отдалъ слдующее распоряженіе:
— Направить къ редуту столько ротъ изъ частнаго резерва, сколько найдете необходимымъ. Взамнъ вышлю столько же ротъ изъ общаго резерва съ условіемъ, чтобы для атаки отправлялись роты, хорошо знакомыя
Семеновъ:
— Направляю роты пограничниковъ съ Бутусовымъ во глав.
Комендантъ:
— Гаммеръ ведетъ къ вамъ 2 роты моряковъ.
На разсвт пограничники подошли къ деревн Палиджуанъ, скрыто пробрались траншеями къ Водопроводному редуту и бросились на "ура" въ ровъ японцевъ. "Ура" было принято капитаномъ Кириленко, удерживавшимъ южную часть редута. Послдовала дружная общая атака. Японцы бросились бжать, неожиданно смявъ давно залегшіе въ лощинахъ свои резервы. Все это произошло такъ неожиданно, что и резервы начали быстро отступать, нечаянно обнажили себя и, попавъ подъ фланговый огонь форта III и укрпленія III, обратились въ паническое бгство по направленію Волчьихъ горъ.
На склонахъ осталось свыше 1000 труповъ.
Приблизительно въ это же время шла грозная атака на Панлуншанскій редутъ. Японцы ломились и въ конц концовъ сломили упорство нашихъ.
Рота посл значительныхъ потерь отошла. Редутъ въ рукахъ японцевъ.
Полковникъ Семеновъ доноситъ коменданту.
Смирновъ отвчаетъ:
— Признавая крайнюю серьезность удержанія Панлуншанскаго редута, предлагаю обязать командира роты вернуть во что бы то ни стало редутъ обратно. Если не вернетъ, будетъ преданъ суду. Но въ то же время немедленно направить въ поддержку этой рот цлый баталіонъ. При такихъ силахъ успхъ контръ-атаки обезпеченъ. Взамнъ такого расхода частнаго резерва, высылаю изъ общаго резерва дв роты моряковъ.
Семеновъ:
— Направляю баталіонъ полковника Мачабелли, одна изъ ротъ котораго была гарнизономъ на Панлуншанскомъ редут.
Послдовала лихая и страшно кровопролитная атака.
Самъ князь Мачабелли палъ смертью героя на горж редута.
Редутъ былъ взятъ. Но при хаос рукопашной свалки, гд въ упоръ стрляли пулеметы, бросали ручныя бомбочки, загорлись блиндажи, редутъ запылалъ факеломъ. Удержаться на немъ было немыслимо, и наши отошли на 400 шаговъ назадъ въ траншеи, откуда открыли по редуту сильный огонь.
Японцы тоже не могли его занять. Редутъ сталъ нейтральной полосой, и мы до паденія Высокой горы удерживали Панлуншань въ своихъ рукахъ. Панлуншань имлъ огромное значеніе для дальнйшей обороны крпости.
Съ покойнымъ Иваномъ Ильичемъ я познакомился впервые еще на Зеленыхъ горахъ. Онъ произвелъ на меня отмнно-хорошее впечатлніе. Невольно я любовался его крпкой, статной фигурой, словно приросшей къ красавцу-коню. Тогда онъ командовалъ 13 восточно-сибирскимъ стрлковымъ полкомъ.
Вся боевая линія о немъ заговорила посл атаки
Я младенчески врилъ тогда тому, что генералъ Фокъ по достоинству оцнитъ этого офицера, что онъ постарается ставить его всмъ въ примръ — въ особенности командирамъ полковъ и даже своему другу Савицкому.
Я надялся, что Савицкій, оставаясь все-таки человкомъ, устыдится своего поведенія и постарается хоть въ миніатюр подражать князю.
Но къ несчастію, у насъ длалось все по теоріи Фока.
Посл боевъ на Зеленыхъ горахъ я не видлъ князя вплоть до тсной блокады.
Въ послднихъ числахъ іюля ршилъ его навстить. ду въ новый городъ. Узнаю отъ полковника Эдусова, что князь Мачабелли отршенъ отъ командованія полкомъ и теперь съ однимъ изъ баталіоновъ занимаетъ позицію на Панлуншан.
Я не врилъ своимъ ушамъ — Полковникъ, да этого быть не молхетъ. За что?
— Да ни за что. Вы знаете, какъ мы неожиданно-быстро очистили Волчьи горы. Фокъ обвинилъ во всемъ князя.
— Да князь-то при чемъ?
— Ровно ни при чемъ. Во всемъ виноватъ Фокъ со своимъ штабомъ. Но нужно было найти виноватаго. Фокъ нашелъ. А такъ какъ князь командующій, то его и отстранили.
Полковникъ Эдусовъ волновался.
— Смю васъ уврить, что князь положительно ни въ чемъ неповиненъ. Я-то вдь отлично знаю: князь — герой — этого у насъ не любятъ. Поглядите кругомъ.
Если бы вы знали, какъ тяжело это отозвалось на княз.
Онъ нравственно совершенно разбитъ. Позжайте къ нему, повидайте его, успокойте. Если подете, я дамъ вамъ письмо, нужно многое ему сообщить.
Я простился.
Черезъ часъ съ небольшимъ я подъзжалъ къ палатк князя Мачабелли.
На холмик одиноко стояла маленькая походная солдатская палатка, въ сторон другая.
Солнце было на закат.
Встовой доложилъ, разбудивъ…
На корточкахъ вползъ въ палатку. Князя я не узналъ. Осунулся, поблднлъ, глаза впали.
Князь встртилъ меня не то испуганно, не то злобно.
— Вамъ меня нужно видть? — На лиц играла нехорошая улыбка. Горечь глубокой, скрытой обиды читалъ я въ ней. Мой пріздъ взбороздилъ душевную рану. Я потерялся.
— Князь, вотъ письмо отъ полковника Эдусова. Онъ шлетъ вамъ привтъ. Разршите осмотрть вашу позицію.
— Идемте.
Какъ ни старался онъ пріободриться, отдавая по дорог распоряженія возившимся стрлкамъ, это былъ уже не тотъ князь Мачабелли, которымъ я любовался на передовыхъ позиціяхъ.
Это была лишь тнь его.
Солнце низко склонилось.
Тихо было кругомъ, когда мы простились.
— Навщайте, не забывайте — были его послднія слова, когда, тронувъ коня, я жалъ его холодную, влажную руку.