Правила эксплуатации ведьмы

Зингер Татьяна

легла на грудь как при клятве верности.

Я благосклонно кивнула и позабыла про князя.

Селение оказалось совсем близко, словно не только мы подходили к нему, но и оно делало

широкие шажки навстречу путникам. Ровной линией протянулись ряды огородов с

жутковатыми пугалами посреди них — селяне горазды на таких чудовищ, что любое

бесовское отродье взвоет. На одном из деревьев покачивалась неровно прибитая табличка.

«До сталицы ищо долеко. Пока ж заходьте в дом пастояллый,

он рядешком» — гласила она, и это не вызывало сомнений в крестьянском происхождении сиих косых слов. Автор не был

лишен творческих наклонностей, потому как внизу он выжег не только кособокую

стрелочку, но и некое подобие домика и идущих к нему человечков.

Я умилилась и предложила спутникам погостить в столь чудесном постоялом дворе, куда

спешат нарисованные людишки. Лис, правда, высказал опасение, что они оттуда убегают. В

любом случае, выбора у нас не было, а раз в этом селении я пока не натворила бед, значит…

стоило натворить.

К сожалению, беды случались и без моего вмешательства. На входе в деревеньку нас

поджидали симпатичные, знакомые дружинники с выставленными мечами и решимостью на

недовольных лицах.

— Ведьма, сдавайся, — громогласно заявил главарь, оскаливаясь во все неполные тридцать

зубов.

— Вам огонька подбросить? — задорно спросила я, но заметила, как вокруг нас сжимается

плотный круг из стражи, и сникла.

Стражников прибавилось, их стало много больше, чем мы увидели сначала. Глаза их

блестели в предвкушении расправы.

Крайне необходимый нож покоился в сумке. Можно, конечно, вгрызться зубами в кожу, но

решение это довольно… сумасбродное. Да и говорят, что верить стоит в лучшее. Может, они

не смерти хотят, а, например, накормить да постельку предоставить?

— Князь, — дружинник поманил Всемила, — отойдите от разбойников. Нам поведали о

вашем похищении. Теперь вы свободны, они не причинят вам вреда.

— Да? — удивленно отозвался мужчина.

— Что?! — зарычала я.

Князь призадумался и, как ни в чем не бывало, перебежал в стан врага. Очередное

предательство я вытерпела исключительно из-за хорошей силы воли и отсутствия камней, которыми могла закидать трусливого Всемила.

Острие меча надавило на поясницу.

— А вы идете с нами, — ласково приказал стоящий позади дружинник.

— Учти, князь, если это ловушка, и тебя прирежут за углом, то я предупреждала, —

напоследок буркнула я.

Меч надавил чуть сильнее, и пришлось подчиниться вооруженным мужчинам, направляясь

туда, куда они посоветовали. Точнее, посоветовали-то они отправиться прямиком в

преисподнюю, но я выбрала близкий маршрут — ворота.

Настежь распахнутые двери заброшенного сарая на отшибе словно приветствовали

нас с

Лисом. Стража впихнула пленников внутрь и прочно закрыла засовы, пообещав вернуться

для «краткой беседы». Все предметы, включая книгу, отобрали, посему я чувствовала себя

совершенно голой. В сарае не было ничего, кроме слоя пыли высотой с палец, пауков, бесполезного хлама и запаха затхлости.

— Каков подлец, — я рассерженно пнула груду тряпья. — Убежал при первой же

возможности. А он не подумал, откуда дружине знать о нем, если они гнались за нами по

наставлению моей матушки? Получается, им нужен он? А раз нужен, то для чего?

Правильно, убьют — свободно княжеское место. Безмозглый самовлюбленный болван! Нет, и это нас назвали разбойниками! Нас!

— Не кричи. — Лис простукивал стены в надежде сломать самую трухлявую. — Ушел и

ушел. Меньше проблем.

— Но гад ведь, гад! Нет, мы — разбойники? Я ему жизнь спасла!

— Угу, — отвлекшись от неразборчивого бубнежа, согласился варрен.

— И тебе спасла!

— Угу.

— И никакой благодарности.

Я снова ударила по тряпкам. Увы, в этот раз нога столкнулась с чем-то твердым —

впоследствии оказалось, что этим чем-то был полностью проржавевший топор. Хрустнуло в

большом пальце. Я взвыла и обхватила ступню. Лиа изогнул бровь, но на помощь не

поспешил, зато, получив паузу между выкриками, устало уточнил:

— Слава, мне тоже на колени рухнуть? — Он ощупал топор, ударил им по стене и с

неудовольствием откинул. — Бесполезен, если только с близкого расстояния да ровнехонько

в макушку.

Я глотала злые слезы и не перечила. Куда-то испарилась любая мстительность.

— Забудь об извинениях. Какая разница, если нас сожгут или посадят на кол.

— Для тебя, Слав, есть более изощренный способ: оставление наедине с собой. Поверь, через

пару дней схороним мертвеца, почившего самым невероятным образом.

Слова Лиса оскорбили до глубины души.

— Я не настолько невезучая!

— Да? — не поверил он. — Не льсти себе, ты — неисправимая неудачница. Слушай, я за

несколько недель с тобой пережил больше, чем за все годы. Одних побегов, наверное,

выдалось не меньше десятка.

«Всего-то три», — мысленно подсчитала я.

Размышления прервал порывистый ветер, который влетел внутрь через покачнувшиеся от

напора ставни. Окошки издевательски манили свободой, да только влезть в них я смогла бы

по плечи.

— Признавайся, всегда в жизни выпадали несчастливые карты?

Дайте подумать. Вначале безоблачное детство, затем чуть ли не добровольное изгнание, одинокая ведьма, надежда на сладкое будущее… А после понеслось. Не знаю, в какой