Предшественники Шекспира

Стороженко Николай Ильич

Спенсеръ. Онъ ушелъ отъ насъ, ушелъ благородный Эдуардъ; мы никогда не увидимъ его, никогда! О распадись же на части небесный сводъ, померкни солнце, расплавься земля. Ушелъ, мой повелитель, ушелъ, чтобъ никогда уже боле не возвращаться.

Бальдокъ. Спенсеръ, я чувствую, наши души уже расправляютъ крылья, чтобъ улетть отсюда. Солнце нашей жизни потухаетъ — возродимся же къ новой жизни, другъ; возведемъ очи свои къ нему и прильнемъ сердцемъ и руками къ престолу небеснаго Отца. Уплатимъ съ улыбкой послдній долгъ природ. Сведемъ вс наши познанія къ одному искусству — умирать. Вдь мы живемъ только для того чтобъ умереть, равно какъ и возвышаемся только для того, чтобъ пасть.

Послдній актъ переноситъ насъ въ Кенильвортъ — мсто заключенія короля. Оставленный всми, лишенный власти и свободы, Эдуардъ переживаетъ мучительную пытку нравственнаго

униженія. Лейстеръ, тронутый его страданіями, пытается его утшать, но, конечно, безуспшно.

Лейстеръ. Будьте же терпливы, мой добрый государь, перестаньте томиться, вообразите, что Кенильвортъ вашъ загородный замокъ, и что вы тутъ живете по своей охот, а не по принужденію.

Но рана короля слишкомъ глубока, чтобъ она могла быть залчена дружескими словами. Мысль, что его, короля, держатъ въ заключеніи, гложетъ его душу. "Когда я припоминаю (говоритъ онъ), что я король, мн кажется, что я долженъ отомстить за это униженіе Мортимеру и королев. Но впрочемъ, что я говорю? Что значатъ короли безъ власти? Вдь это тже тни, набгающія въ солнечный день и потомъ исчезающія".

Стованія короля прерваны приходомъ епископа винчестерскаго и спикера палаты общинъ, Тросселя. Они требуютъ отъ имени парламента чтобъ король отрекся отъ престола въ пользу своего сына и возвратилъ бы свою корону. Душевныя муки развнчаннаго короля, усиливаемыя опасеніемъ, что корона фактически перейдетъ къ ненавистному Мортимеру, который будетъ управлять Англіей именемъ его сына, воспроизведены Марло съ неподражаемымъ искусствомъ ³¹⁶). Но съ отреченіемъ отъ престола не кончились страданія несчастнаго Эдуарда. По приказанію Мортимера, которому королева давно уже отдалась всей душой, гуманный Лейстеръ замненъ боле строгимъ тюремщикомъ; когда же и этотъ показался при двор слишкомъ мягкимъ, его замнили двумя извергами, Матревисомъ и Горнэ, получившими отъ Мортймера тайную инструкцію обращаться съ Эдуардомъ какъ можно хуже, чтобъ суровымъ обращеніемъ свести его поскоре въ могилу. Все, что только могла придумать утонченная жестокость этихъ злодевъ, было употреблено въ дло: Эдуарда посадили въ какой-то сырой и вонючій погребъ, морили голодомъ, томили безсонницей и т. д.; когда же здоровый организмъ короля не сломился подъ тяжестью этой ежедневной пытки и въ то же время до королевы и Мортимера стали доходить слухи о попыткахъ освободить Эдуарда, то они ршили отдлаться отъ него убійствомъ. Самая сцена убійства полна глубокаго трагизма и, по удачному выраженію Вильмена, напоминаетъ стонъ жертвы подъ занесеннымъ на нее ножемъ. — Мы приводимъ ее въ прекрасномъ перевод г. Гербеля ³¹⁷).

Король остается одинъ съ Лейтборномъ, убійцей.

Эдуардъ.

Кто тамъ? Что тамъ за свтъ? Зачмъ пришелъ ты?

Лейтборнъ.

Успокоить васъ И передать вамъ радостную всть.

Эдуардъ.

Не много радости въ твоихъ глазахъ Для бднаго страдальца Эдуарда. Злодй, я знаю — ты пришелъ Убить меня.

Лейтборнъ.

Убить васъ, государь? Мн и на умъ не приходило съ роду — Не то убить — вредить вамъ. Королева Меня прислать изволила сюда — Развдать, какъ обходятся съ милордомъ: Она смягчилась тотчасъ, услыхавъ О положеньи вашемъ…. о несчастьяхъ… О! чьи глаза удержатся отъ слезъ, Увидя государя своего Въ такомъ ужасномъ положеньи?

Эдуардъ.

Ты тронутъ, плачешь. Выслушай меня, И — будь твое безчувственное сердце, Какъ сердце Матревиса или Горнэ, Изсчено изъ твердаго гранита Кавказскихъ горъ, — оно растаетъ прежде, Чмъ доскажу правдивый мой разсказъ. Знай, этотъ

склепъ, гд я томлюсь теперь, Есть стокъ, куда сбгаютъ нечистоты Со всхъ дворовъ и ямъ помойныхъ замка.

Лейтборнъ.

Злоди!

Эдуардъ.

Вотъ ужъ десять долгихъ сутокъ Я въ сырости и смрад. Безпрестанно Бьютъ въ барабанъ, чтобъ я ни на минуту Не могъ заснуть, вздремнуть… меня, монарха, Содержатъ здсь на хлб, на вод! Отъ недостатка въ отдых и пищ Мой умъ померкъ, а тло цпенетъ — И я уже не знаю, есть-ли члены, Иль умерли — и нтъ ихъ у меня. О Боже! дай, чтобъ кровь моя сочилась Изъ каждой жилы, какъ теперь сочится Вода съ моей изодранной одежды. Скажи ты Изабелл, королев, Что не таковъ я былъ, когда въ Париж Изъ за нея сражался на турнирахъ, И тамъ однажды герцога Блермонта Ссадилъ съ коня.

Лейтборнъ.

О, перестаньте, сэръ! Не надрывайте сердца моего! Прилягте здсь, немного отдохните; Вамъ нуженъ сонъ.

Эдуардъ.

Увы! твои глаза Вщаютъ смерть! Въ твоихъ бровяхъ сомкнутыхъ Начертана трагедія моя. Но погоди, на время удержи Свою въ крови омоченную руку, Дай мн ударъ увидть прежде, Чмъ онъ сразитъ меня, чтобъ, разставаясь съ жизнью, Моя душа тмъ крпче уповала На Господа.

Лейтборнъ.

Но отчего вы, сэръ, Такъ недоврчивы ко мн?

Эдуардь.

Къ чему лукавить?

Лейтборнъ.

Эти руки никогда Не обагрялись кровью неповинной — Ужель теперь начать мн съ короля?

Эдуардъ.

Прости меня за эту мысль. Еще Одинъ алмазъ остался у меня — Возьми его. Но все мн что-то страшно И каждый нервъ трепещетъ у меня, Когда его теб я отдаю. О, если ты убійство кроешь въ сердц, Да отвратитъ твой замыселъ мой даръ, Спасетъ твою отверженную душу. Я государь, — ты помни — а межь тмъ Я цлый адъ испытываю скорби При этомъ слов. — Гд моя корона? Ушла, ушла!… а я — я остаюсь!

Лейтборнъ.

Безсонница измучила васъ, сэръ; Прилягте, отдохните.

Эдуардъ.

Я бъ заснулъ, Да вотъ тоска все будитъ. Эти вки Не опускались цлыхъ десять сутокъ. Теперь они смыкаются, но страхъ Ихъ будитъ вновь. Зачмъ сидишь ты здсь?

Лейтборнъ.

Когда вы мн не врите, милордъ, Я удалюсь.