Приходите за счастьем вчера

Darena

– Не знаю, это внутренне… – Она закусила нижнюю губу, подбирая слова. – Ты меня понимаешь?

– Да. Ты права. Но нужно просто принимать ситуацию как данность. – Перегнувшись через стол, он с неожиданной нежностью взял в руку и поцеловал ладошку брюнетки. – И не упустить шансы, и даже намёки на них.

Сердце Кет пропустило удар.

– Дашь мне почитать про корпорацию? Хоть немного… – её голос был глуховат.

– Разумеется. Только оно тебе нужно? – Увидев непонимающий взгляд, Элайджа уточнил: – Я о том, что в деталях?

– Должна же я знать, откуда деньги, которые собираюсь тратить, – просияла беззаботной улыбкой Катерина.

«А ещё: как проецируются другие принципы твоей корпорации на нашу жизнь».

Принять как данность и оседлать

волну… Он живёт с женщиной, считая, что она его не любит, а использует как лучший вариант из доступных кандидатур. Данность? Данность... Оседлал? Кет невольно усмехнулась, глядя на сидящего напротив мужчину. Ещё как оседлал, все ситуации и грязь перевернул в свою пользу, стреножил по полной программе. Что зависит от её решения – ничего, никуда не денешься… Впрочем, ей не просто не хотелось никуда деваться – она не собиралась этого делать…

Сама не заметив, как опустошила тарелку, девушка отложила палочки в сторону и автоматически взялась за бокал с вином. Терпкая жидкость играла самыми разными оттенками вкуса, но Катерина сейчас меньше всего была настроена разбирать нюансы напитка – вино только прикоснулось к её губам.

Наверное, в глазах Элайджи она очень смелая, раз согласилась жить с ним. Самые лучшие мужчины, бывают чертовски несообразительны, когда дело касается чувств. Или, по его мнению, она не смелая, а глупая? Хотя, это вроде одно и то же… Откинувшись на спинку стула, Кет повертела бокал в руке. Да какая разница? Теперь можно быть смелой, глупой – неважно, главное, что своё получила и это стоит всего, что придётся оставить в Нью-Йорке. И всё же сердце немного ныло, но это были такие пустяки… Выбросив из головы ненужные мысли, она вслушалась в миленькую мелодию окутывавшую залу небольшого китайского ресторанчика. Кетрин сама не понимала, какую удовлетворённость излучает в этот вечер и этим невольно приковывает внимание окружающих.

Элайджа скользил взглядом по её озарённому улыбкой лицу, тонкой фигурке затянутой в коротенькое фиолетовое платье, пышным локонам, рассыпавшимся по спине и плечам – Катерине нравилось, когда на неё смотрели, а Майклсон и сам не знал, как относится к подобной демонстрации: его прежние спутницы были более… сдержанными?.. или же просто не выглядели так притягательно, да и мало занимали, – и его внезапно посетила мысль, что Катерина способна думать. Раньше он не то, что не придавал этому значения, скорее не заострял своего внимания, отмечая между делом – не до того было. Точнее он ещё семь лет назад понял, что дочерям Алека достался редкий подарок – природный ум, умение гибко анализировать ситуацию и находить наименее затратное решение, но вот только использовать глубину своего ума Катерина не умела. Разговаривая с ней, Элайджа понимал, что она способна выжать максимум информации из фразы, не упустить ничего, и одновременно Кет не хватает знаний, базы чтобы схватывать ситуацию не только в общем, но и вникнуть в неё. По-прежнему не нарушая их вполне уютного молчания, он внимательней вгляделся в лицо жены, откровенно любуясь законченностью, которая проявлялась с годами. А где ей требовалось демонстрировать ум? В журнале? Там нужен был не ум, а исключительно изворотливость, хитрость, умение обходить подводные камни… Жизнь Катерины была подчинена закону манипулировать окружающими, он тоже это знал. Эти годы она училась не думать, а нравиться. В том числе, – радужное настроение слегка рассеялось, – мужчинам, и справлялась с задачей идеально, но и только. Однако Элайджу сейчас волновало не это – он был явно не из тех мужчин, кто ценил в женщинах деловую хватку, и не слишком придавал значение тому, какую должность занимает Кет, – его заинтересовало другое:

– Тебе нравится твоя работа, кошечка? – задал вопрос Майклсон.

– Прости? – Не сразу поняв, о чём он спрашивает, она откинула волосы за спину, очнувшись от своих мыслей... – Что именно ты имеешь в виду?

– Не конкретно журнал или должность, – ответил он. – Тебя устраивает твоя сфера деятельности?

– Наверное… – Кет нахмурилась – раньше она как-то не слишком задумывалась об этом.

Её жизнь шла по накатанной колее – и выбор… У неё были другие проблемы – тут не до выбора. – Да. По крайней мере, я сумела достичь в этом определённого успеха. – Она вопросительно приподняла бровь. – Надеюсь, ты не собираешься предложить мне выпускать какие-то духи или тряпки, пользуясь твоим именем и положением?..

На её лице отражалась столь уморительная смесь скепсиса и наигранного ужаса, что Элайджа не сразу выдавил из себя ответ:

– Не бойся, – смешок всё же слетел с его губ, стоило представить Катерину за чем-то подобным, – я не садист и не обреку тебя на занятие для скучающих мадам… Ты не собираешься менять профессию?

– Просто, если я правильно помню твои убеждения семилетней давности: Kinder, Kuche, Kirche, Kleider? – Поддразнила его девушка, подчеркнув последнее слово, но тут же посерьёзнела. – Нет. Мне не с чем сравнивать, по крайней мере, пока. – Она сделала паузу – официант принёс десерт, и после его ухода продолжила: – Я ведь больше ничего не умею, Эл. А в журнале у меня есть хоть какой-то профессионализм... Там я чувствую себя обладающей знаниями и опытом.

– Понимаю.

– Ожидаемый ответ? – скривила губки брюнетка.

– Вполне, – кивнул Майклсон, мысленно соглашаясь с её выводами, – но не спросить тебя не мог.

– Я знаю. – Глаза девушки засияли золотыми искорками. – Да и спасать планету – не по мне.

– Не хватало ещё тратить твоё время на спасение планеты, – хмыкнул мужчина. – Оно принадлежит мне.

Она рассмеялась громче приличного, откинувшись на спинку стула. Но поняла, что приличия его волновали не в большей степени чем её, когда чуть отдышавшись, подняла глаза и увидела уже знакомый взгляд мужа, медленно скользящий по её телу и остановившийся на холмиках всё ещё вздрагивавшей от сдерживаемого смеха груди, видневшейся в неглубоком декольте. Встретив этот едва ли не физически-осязаемый взгляд, брюнетка придвинула к себе вазочку с мороженым и с насмешкой приподняла бровь. Аккуратно отправив в рот кусочек холодного лакомства, она медленно разжевала. Поморщилась, плеснула вина в креманку, и, попробовав ещё раз, с удовлетворением кивнула.

– Будешь? – нарочито скучающе растягивая слова спросила Катерина.

– Да.

Она было подала ему ложку, но замерла с вытянутой рукой, вдруг сообразив, что речь шла не о мороженом. Следующие пять минут Майклсон внимательно, словно от этого зависела жизнь, следил, как Кетрин жуёт мороженое.

– Гляди за моё плечо. – Раздался её весёлый голос, с чуть заметной хрипотцой – от ласкавшего её взгляда Кет завелась. Быстрый, жёсткий секс – это одно, а то что обещал этот взгляд дальше – неспешное наслаждение друг другом, заставляло её сердце сейчас учащать ритм. – Не люблю оставлять его на ложке или губах, и всё же разок, но высуну язык. Ты сорвёшься?

– Стоило привязать тебя к кровати, – он последовал её совету, переключив внимание на пару за дальним столиком.

– Ну нет, это был бы не ты. – Девушка с наслаждением прошлась языком по ложке. – А как же джентльменство и выгулять меня в свет, накормить? Я знала с кем у алтаря стоять.

Внезапно темноволосый мужчина сидевший за столиком напротив со спутницей, и на которого невидяще глядел Майклсон, поднял голову. Их взгляды случайно встретились. Точнее взгляд незнакомца был прикован исключительно к Кет, а Элайджа случайно оказался на «линии огня».

«Я его знаю?»

Мысль пронеслась в голове прежде, чем Майклсон успел среагировать.

«Не знаю, но…»

Переведя взгляд на Катерину, Элайджа подумал, что лицо посетителя ресторана показалось знакомым. Где-то он видел что-то подобное, но не этого человека. Только где? Через мгновение и сама Катерина почувствовала, что на неё смотрят и смотрят внимательно. Она обернулась.

– Кажется, твой знакомый, – сухо предположил Элайджа, чуть прищурившись. Интуиция о случайно встреченных кузенах или школьных друзьях Кет, маньяках, вещать отказывалась, хотя он предпочёл бы именно такой поворот. – Либо хам, которому стоит врезать. Так что?