Приходите за счастьем вчера

Darena

– Знакомый, – отрезала Кетрин, заставляя себя кивнуть мужчине и улыбнуться, и вновь развернулась на стуле, очутившись лицом к лицу с мужем.

– Досье? – Майклсон не заметил, что произнёс догадку о том, почему ему знакомо это лицо вслух.

– Наверное, да, – невнятно пробормотала девушка. – Пойдём?

– Сначала выпьешь чай или кофе после мороженого.

«Подавлюсь!»

Кет не нужно было много, чтобы понять, что муж не в лучшем расположении духа, если выражаться ну очень мягко. И брюнетка решила не допускать ошибок – много шума из ничего, когда мужчина перешёл к приказному тону, сразу натолкнёт его на мысль, что

«ничего» очень даже «что», – и, послушно заказав кофе, поднесла чашку к губам.

– Кто он? Не только… не просто бывший любовник? – Подписавший чек Элайджа, подошёл к уже стоявшей на крыльце брюнетке, кутавшейся в шубу. Закурил. – Только не нужно врать, я не ревнивый истерик.

– Нет, не только любовник. Где я прокололась? – Она обернулась, вглядываясь в чёрные глаза. – В чём?

– Забыла заказать молоко к кофе. – То ли улыбнулся, то ли скривился Элайджа, после чего предельно ровно поинтересовался: – Любила его?

– Вовсе нет, – увидев, как у него дёрнулась щека, она так же спокойно ответила. – Я никогда его не любила.

– Объясни тогда, почему ты посерела? – Огонёк сигареты, вспыхнув алой искоркой, исчез, погаснув на подъездной дороге – сломалась. – Он тебя как-то обидел?

– Просто мы плохо расстались. – Катерина тихо рассмеялась. Как не играй в шахматы с судьбой, всё равно окажешься в западне – только начинало казаться, что можно есть удовольствие полной ложкой, как снова получала порцию другой субстанции. – Не повезло обоим.

– Поехали. – Он помолчал. – Ты выпила совсем мало, значит, ведёшь.

Элайджа и впрямь не испытывал желания выяснять подноготную о незнакомце и, сев в автомобиль, постарался выбросить из головы. Его не терзала ревность, хотя приятного точно ничего не было, но Майклсон не сомневался, что Катерина, по крайней мере физически, теперь его собственность. А вот реакция жены не понравилась. В её глазах пронеслось что-то нестандартное – тревога вперемежку с отвращением, когда она увидела этого своего знакомого. Да и мужчина в ресторане рождал какую-то ассоциацию, но от Элайджи она ускользала, не оформившись. Сейчас он понял, что не видел его в досье, да и не мог видеть – если и читал, то только то, что касалось самой Катерины, принимая бесконечную череду любовников статистами без лица, и уж точно не разглядывал их фото.

Катерина сжала пальцы на руле, втянула носом воздух, пытаясь вернуть себе прежнее состояние духа. Знакомые, залитые ночными огнями улицы Нью-Йорка, промелькнули перед глазами прежде, чем она сумела придумать достойное объяснение произошедшему. Кетрин, которой нечего было бы терять и не с кем сообразовываться, просто отправила бы любого её спросившего по всем известному адресу. Но Эл – не Стемптон, а терять теперь было что. Нужно было решать, что именно ему сказать, и девушка старательно взвешивала все «за» и «против» правды.

Бросив автомобиль на парковке – в гараж Кет не подумала заехать, – они поднялись в квартиру. Так ничего и не сказав, Майклсон прижал Катерину к себе.

– Что ты делаешь? – Её тело расслабилось, очутившись в знакомых руках, но глаза смотрели столь пристально, словно хотели прожечь дыру.

– Милая, роль девушки в корсете тебе больше пойдёт, чем невинной незабудки. – Он расстегнул нитку ониксов, охватывавшую её шею и, переложив украшение на столик, улыбнулся. – Ну, раз ты хочешь озвучивания намерений, – дыхание опалило ей щёку, – то сначала я собираюсь тебя раздеть, иначе неминуемы

сварливые претензии по поводу платья в белых пятнах и…

– Тогда ты не злился, а сейчас да. – Не поддержала тон Катерина.

– Это мои проблемы. – В голосе мужчины проскользнуло лёгкое раздражение, но на скорость, с которой его пальцы распутывали шнуровку коктейльного платьица Кет, это никак не повлияло.

– Нет. – Обернувшись в его руках, Катерина вздохнула. – Ты не должен меня ревновать ни к кому. Есть только ты…

– Я не ревную тебя ни к кому.

«А к тем семи годам, в которых меня не было. Они у тебя есть кроме меня».

Горько-сладкий поцелуй отчего-то напомнил о шампанском на приёме… и на её свадьбе. Катерина поняла, какие воспоминания вызывали лёгкость в голове, и что она тщетно пыталась воскресить в тот вечер в Сан-Франциско. Мгновения, проведённые с ним на террасе, когда вколола ему лист из своего букета в петлицу. Изогнувшись, – Элайджа опустил её на постель, которую они до сих пор не почтили своим присутствием, – Катерина начала жадно исследовать мужское тело, придавившее её к кровати. Одежда отлетела в сторону, и Майклсон восхищённо выдохнул, увидев отсутствие на её теле и намёка на бельё. Тонкая цепочка на талии – сувенир Алека, – вряд ли могла им считаться.

– Я твой подарок, – напомнила Кет, на мгновение встретившись с ним взглядом.

«А ещё я знаю, что подарить тебе на Рождество…»

Грудь девушки тяжело вздымалась, дыхание со свистом вырывалось из горла.

– Можешь найти сорочку? – Едва ворочая языком, попросила она. – На кресле.

– Держи, – через минуту он подал бельё.

Надев клочок чёрного шёлка, брюнетка перевернулась набок. Элайджа её не трогал, молча глядя, как тонкие пальцы судорожно стискивают ткань простыни. Он разбудил мечущуюся в кошмаре Кет, но девушка поспешила откатиться на дальний угол кровати, когда попытался успокоить и вытереть слёзы. Немного придя в себя, Катерина рывком встала на ноги.

– Сколько тебе нужно минут собраться, прежде чем я потребую объяснений? – Майклсон оглядел стоящую перед собой женщину.

– Нисколько, – голос Кет сел ниже некуда. Откашлявшись и вернув себе способность чётко разговаривать, она приблизилась. – Он мой дядя по линии Рады.

– Кто?.. – Но прежде чем она ответила, Элайджа уже знал кто, с губ сорвалось невольное: – Идиот.

Разумеется, мужчина ему кого-то напомнил. Собственную жену, сидевшую напротив.

– Значит, родственник… – Элайджа нахмурился, подтянув к себе словно примёрзшую к полу брюнетку. Поморщился – как же это надоело: – Но скажи, зачем было врать про бывшего любовника? Глупо и…

– Я не врала тебе, – опровергла его слова Катерина. Бесконечная секунда переваривания сказанного. Рывок – и она лежала, опрокинутая на кровать.

– Он тебя не насиловал и не совращал, – констатировал мужчина, разглядывая Кет. – Что мне с тобой делать?

– Не знаю. – Честно ответила брюнетка, не делая попытки освободиться.

– Ладно, объясни почему? – Он презрительно скривился – сам понял, что спросил глупость, – не объясняй.

– Ничего тебе не ясно! Я тогда не знала, кто он, – Кет заговорила быстро, не давая возможности себя прервать, но и не допуская оправдывающихся ноток в тоне, – и никогда не видела ни родных Рады, ни её самой с детства, они мной не интересовались, поэтому Леон был просто соотечественником по исторической родине матери моего отца.