Приходите за счастьем вчера

Darena

– Уж постарайся. Кормить с ложечки тут некому.

Катерина молча смотрела, как Майклсон уверенным движением наполняет бокал виски всрезь. Безо льда или воды.

– Хочешь утонуть в спиртном?

– Да, – без экивоков ответил Элайджа и отпил большим глотком. Кет налила холодный чай, выставленный Розой на столике террасы. Они молчали, сидя в плетёных креслах на террасе и глядя в сгустившуюся тишину. Виски и чай были уже давно выпиты, и глаза Элайджи сильно остекленели, когда он сказал: – Придумай что-нибудь на будущее.

– Ты не жалеешь о своём решении?

– Нет. Если бы я поступил иначе, то было бы ещё хуже. Я хочу уверенно смотреть в глаза своим родным. – Он резко поднялся с места и оперся на

перила террасы, до боли вцепившись в них пальцами. Голос хрипел, но язык пока не заплетался: – Ты ведь понимаешь, зачем они так сделали. Любую сделку можно оспорить в суде, но нельзя оспорить целый ряд сделок с третьими предприятиями. Я теперь не конкурент. Если ввяжусь в борьбу и брошу ресурсы, меня раздавят с самого начала. Если я не буду делать ничего, тоже проиграю, потому что меня вытеснят, просто медленнее. Деньги есть, можно подтянуть личную прибыль от «силиконовых котлет», но этого мало для бизнеса. Нужны организаторы помимо меня, команда, время на разработку и свободная ниша рынка. Я не могу спокойно рассуждать и строить планы. Не хочу потом продавать остатки своего Рейнолдсу, которому всё это выгодно. Мередит дура, она этого не хочет понимать. Они все трупы при любом раскладе. А самое дерьмо – мне совсем не жаль Керолайн. Я видел сегодня её волосы и ногти, но мне её не жаль с того момента, как я согласился отдать корпорацию. Мы так усилили охрану, и сами же попались на ерунде. Идиоты...

– Эл, – в два шага преодолев расстояние, Кет прижалась грудью к его спине. – Не нужно смиряться, нужно вернуть рассудок. – Обхватив его лицо ладонями, она развернула Элайджу к себе. – Тебе кажется, что сейчас это ерунда и утешения, но я знаю, что ты выиграешь. Он просто вор, не способный ничего создать сам, а ты сумеешь. Нужно отдохнуть от этого всего и перестать мучить себя. Не думать.

– Как я могу от этого «отдохнуть и не думать»? – передразнил Элайджа, с раздражением скидывая её ладони. – Ты оглохла и не слышала, что я тебе говорил? Что я не желаю иметь ничего общего с братом. Не строй из себя маленькую девочку, не то время, – подойдя к столику и подхватив сигареты, он грубо бросил: – Извини. Пойду пройдусь, – и, спустившись по ступенькам террасы, вскоре исчез из виду.

Она хотела побежать за ним и сказать, что нет, не всё потеряно, потому что большинству других людей глубоко наплевать, на то, если они ненавидят своих близких, и это их не мучит, однако, спустившись осталась стоять на гравийной дорожке – здесь была виновата семья, а не корпорация и ей его утешить было нельзя. Только пережить и терпеливо ждать.

Рейнолдс понял, что выиграл в тот день, когда, сидя в своём кресле, включил канал деловых новостей. До этого, хотя через Дюрана, он и знал о согласии Майклсонов на условия Мередит, но всё же тревожился – события могли принять нежелательный оборот. В следующие дни новости о крахе империи Майклсонов, хотя и непонятные большинству слушателей, но очевидные для него, стали его любимым времяпрепровождением за завтраком.

Два месяца спустя. Колумбия.

Клаус её не узнал и, пока не понимая, что нельзя медлить, остановился как вкопанный. Эта женщина, которую он нашёл на свалке одной из фавел Латинской Америки, не имела никакого отношения к той Керолайн, которую он знал все эти годы. И дело было даже не в отсутствии волос на голове, если не считать лёгкого пушка, или обмотанных руках, и не в худобе, делавшей крепкую, цветущую женщину почти прозрачной. Его страх воплотился в скрюченной позе, дёрганой реакции слабого на шум позади себя и затравленном взгляде…

Не шевелясь, Николаус почувствовал железный привкус крови на губах. Фелл и Рейнолдс… Из-за них он потерял преданность брата, они оторвали Элайджу от него, и он едва не потерял жизнь Керолайн, и это пробудило в его душе демонов, которым Клаус не разрешал вырваться на волю до этой минуты. Он

точно знал, что не остановится ни перед чем, пока не отомстит. Знал и раньше, но не осознавал, не прочувствовал свою чашу до дна. Но не сейчас. Сейчас нужно держать себя в руках и думать только о Керолайн. Через силу очнувшись, двумя шагами достигнув трубы, к которой она была пристёгнута, мужчина вставил ключ в наручники.

– Привет. – Керолайн встала на ноги, потирая запястья. Клаус вдруг понял, что ей не хочется ему на руки, а нужно стоять вот так – ровно, и отступил, крепко держа её за локоть. – Как дети?

– Хорошо. С ними всё хорошо. – На губах Керолайн появилось, но тут же умерло, подобие улыбки. И он понял почему – вспомнил их последнее расставание, когда она стояла перед ним со сбитыми коленями за воротами дома. – Пойдём к машине, Керолайн?

– Да. Пойдём. – Пошатываясь, она позволила себя вести. – Что это за страна?

– Колумбия.

– Кофе и сигары?

– Ты забыла про бамбуко.

Керолайн кивнула и, уткнувшись в обнимавшие её родные руки, заплакала.

Великобритания. Йоркшир.

Поцеловав дочек на ночь и аккуратно переложив их в кровати, Кет прошла коридор и остановилась на верхней площадке лестницы, откуда открывался вид на гостиную. В гостиной было темно, и она пошла к выключателю, когда натолкнулась на тело:

– Нейтленд! Ты меня напугал.

– А ты меня п-пнула.

Она уже почти привыкла к наличию Ричарда Нейтленда в доме за последние два месяца – идеальный собутыльник для Элайджи по выходным. Она никогда не присутствовала при их вечерних посиделках с алкоголем, хотя догадывалась, что они на пару просто тупо напивались до впадения в оцепенение. Ни обиды, ни мягкие и холодные уговоры ей не помогали, а срывать злость она себе не позволяла. У мужа с Нейтлендом установилось какое-то особое взаимопонимание, какого не было с братьями -взаимопонимание проигравших людей.

Элайджа не жалел о том, что сделал – она это знала, более того, он отлично работал по будням, строго соблюдая свои обязательства и не срываясь на людях. С братьями контактировал по минимуму, тяготился встречами, но по большому счёту Клаусу было не до него. И хотя как раз его Кетрин понимала, но ведь не только он, но и все остальные были поглощены лишь возвращением Керолайн. Впервые в жизни исхудавшая от стресса Ребекка переселилась в дом Клауса, Кол же... Кетрин достаточно было просто увидеть как деверь, никого не стесняясь, обнял колени сидящей Керолайн и вжался в них лицом, чтобы понять – отсюда её мужу внимания в ближайшем необозримом тоже ждать не стоит. Кет злилась на них, прекрасно зная, что ни для Кола, ни тем более для Ребекки потеря корпорации не значила и половину того, что для Элайджи. Ну, и Нейтленда, наверное, но тот её мало интересовал. Пусть Кетрин не выказывала претензий – как бы ни было, но Элайджа имел право оставаться в личном пространстве, и подвергнуть его очередному унижению она не смела, но невольное и вместе с тем абсолютное равнодушие его родных к нему и его потере её озлобляло, и это настроение витало над всем в доме.

С ней за ужином Элайджа обычно бывал подчёркнуто вежлив и равнодушен, никогда – груб, но, когда Катерина пыталась подобраться поближе, развеселить, завести разговор на отвлечённую тему, ему достаточно было посмотреть своими чёрными от хронического недосыпа глазами, чтобы она умолкала. Он и внешне, и внутренне отстранялся с такой холодностью, что это было очевидно не только ей, но и всем в доме. Удивительно снисходительный к её ребячеству раньше, сейчас он очень явно давал понять ей разницу в их уровнях ответственности и власти. Кет никак не могла понять, чем именно она виновата, но знала, что раздражает Элайджу одним своим присутствием. Ко всему у неё пропало молоко и расстроился сон, и она поддерживала себя в активной форме только занятиями с лошадьми.