Прикосновения зла
Шрифт:
— Разве нобилям не всё равно, кто их ублажает?
— Ты ещё не понял, что твой хозяин — особенный? — девушка легла на грудь невольника.
— Понял, — Нереус поискал глазами поморца, но того, разумеется, уже не было в комнате. — Где он?
— В кабинете Тхона.
Геллиец обнял Йину:
— Прошлой ночью мы долго разговаривали… Пили вино, словно добрые приятели… Я не помню, когда заснул. И не знаю, спал ли господин.
— Он болен и ему нужно принять лекарство. Сможешь подсыпать щепотку порошка
— Подсыпать? — удивился Нереус.
— Да.
— А это лекарство… Оно поможет?
— Я слышала, как жрец пообещал госпоже Пинне, что болезнь непременно отступит. Не волнуйся, в составе лишь немного свинца и целебные травы с высокогорий.
— Хорошо, я постараюсь.
Йина снова поцеловала геллийца и принялась стягивать с него тунику:
— Почему ты до сих пор в одежде? Раздевайся скорее!
— Я… Хотел спросить…
— Позже! Научись дорожить каждым светлым мгновением. Их так мало в нашей жизни, — Йина решительно избавилась от платья. — Мы не принадлежим себе и беззащитны перед несправедливостью.
Нереус обхватил её за талию. Он сгорал от неодолимого желания поскорее войти в распахнутые врата наслаждения.
Взять Йину.
Хоть на несколько мгновений стать её полноправным хозяином.
Ладони скользили по тонкой девичьей коже, губы искали горячих поцелуев.
Два молодых красивых тела слились воедино, и геллиец растворился в этой пьянящей безумной страсти.
Она заставляла двигаться всё быстрее, дышать полной грудью.
Нереус запрокинул голову и прорычал:
— Ты — моя. Моя. Моя!
Он упал лицом на подушку, сминая пальцами тонкое одеяло:
— Йина… Я выкуплю тебя… И увезу с собой. В Лихт.
Девушка перевернулась на бок:
— Я не хочу отсюда уезжать.
— Почему? Ты будешь свободна!
— Моё сердце навсегда останется здесь.
Нереус закусил губу, едва не застонав от досады:
— Ты любишь его. Признайся! Любишь Мэйо!
— Нет.
— Зачем ты лж"eшь мне? Я же вижу.
— Дурак!
— Йина, послушай…
Рассердившись, она тряхнула волосами и соскочила с кровати.
— Он ласков с тобой, но это не любовь, — продолжил Нереус. — Вы никогда не сможете быть вместе.
— Замолчи.
— Йина. Я дам ему лекарство, сделаю всё, чтобы не подпустить к нему смерть… Обещаю тебе!
Рабыня надела платье и сколола на плече фибулой:
— Мне пора идти. Прощай!
Нереус перевернулся на спину. В бессильной злобе он стучал кулаками по одеялу.
Дав волю чувствам, раб заревел, как раненый зверь. Затем поднялся и, шатаясь, побрел через вереницу комнат.
Мэйо сидел в кабинете, за длинным столом, что-то быстро записывая. Услышав шаги, нобиль отложил стилос.
— Доброе утро, хозяин, — пробормотал Нереус.
— Доброе утро, геллиец. Вчерашнее обильное
— Я был с Йиной. Она… любит вас, господин.
— Меня? — усмехнулся нобиль. — Ты что-то путаешь.
— Я в этом уверен.
— Мне нужно разобраться с одним мерзавцем самого высокого пол"eта. Будет непросто, но кое-какие мысли уже имеются. Желаешь присоединиться?
— Да! — воспрял духом Нереус. — Благодарю, что дали мне шанс, хозяин!
— А Йина, если тебе интересно, влюблена не в меня, а в мою сестру Виолу. Девочкам нравится играть в опасные игры и выкручивать нам члены ради собственных прихотей.
Геллиец надолго потерял дар речи.
— Сходи на кухню и позавтракай, — сказал Мэйо. — Нечего стоять тут с таким лицом.
— Я думал, мы сегодня вернёмся в конюшню…
— Тхон доложит отцу, что я усердно тружусь с рассвета. И в этом есть солидная доля правды.
— А если сар Макрин захочет убедиться лично?..
— Не захочет. У него хватает других дел.
Нереус на всякий случай смягчил тон:
— Вы ещё не принимали свои лекарства?
В чёрных глазах поморца заплясали багровые искры:
— Я не буду жрать медуз, пить ослиную мочу и натираться грязью вперемешку с чудодейственным пчелиным дерьмом! Если ты подсыпешь какую-нибудь дрянь мне в пищу, я тебя кнутом исполосую! Ясно?
— Бейте, — дерзко ответил невольник. — Коли это нужно для вашего исцеления, хоть насмерть запорите.
Мэйо стукнул кулаком по столу:
— Молчать!
Раб и нобиль глядели друг на друга, гневно раздувая ноздри.
Нереус знал, что должен уступить — опустить глаза и встать на колени — но продолжал упорствовать.
— Подойди, — требовательно заявил поморец.
Невольник приблизился к столу в полной уверенности, что сейчас получит несколько крепких зуботычин — и хорошо, если кулаком, а не бронзовой печатью, которой Мэйо скреплял письма.
— Ты обучен чтению?
— Да, хозяин. Кое-что понимаю.
— Читай, — нобиль протянул ему короткую записку.
Когда Нереус пробежал глазами по строкам, от его лица отхлынула кровь.
На главной площади Таркса было многолюдно. Здесь горожане обменивались новостями, заключали сделки, спорили и клялись перед статуей Веда, вырезанной из слоновой кости.
Императорский советник Фирм, только что приплывший в Поморье на торговом судне, вошёл на площадь в сопровождении личной охраны, слуг и группы жрецов паучьего культа.
Столичный вельможа намеревался проследовать в Зал Собраний, где его ожидали сар Макрин и городской нобилитет. Советник успел подкупить нужных людей. Он был уверен, что выступит блестяще, а любой, кто попытается ему возразить, обреч"eн на публичное осмеяние.