Прикосновения зла

Чижова Маргарита Владимировна

— Я не понимаю, о чём ты…

Нереус прыгнул на Готто сзади, рывком д"eрнул за волосы и прижал ребро ладони к кадыку:

— Я тебя сейчас ударю, — прошипел раб. — И ты перестанешь дышать. Хочешь?

— Н-н-нет… — проскрипел жрец.

Геллиец ослабил хватку и сделал два шага назад:

— Простите, что прервал вашу беседу, хозяин.

— Ничего, — улыбнулся Мэйо. — Думаю, благодетельный Готто воспользуется этой паузой и найдет ответ в кладовой своей памяти.

— М-мэйо… Ты не понимаешь…

— Конечно,

не понимаю. Ведь мне ничего не пожелали объяснить.

— Что было в твоём видении?

— Звери. Чудовища, призванные из морской пучины. Они убивали людей.

— Ты уверен?

— Да, поимей вас Мерт. Я уверен.

Фламин прижал руки к лицу и заплакал.

— Благодетельный? — нобиль под"eргал его за рукав.

— Никто не сумеет ответить тебе, — всхлипнул Готто. — Эти знания безвозвратно утрачены. Всё, что известно мне: ты отмечен цветком небесного жасмина. Он дарит вещие сны и способность говорить с духами.

— Это плохо?

— Те звери… спят. Если ты случайно разбудишь их, они устроят кровавый пир. И больше никогда не уснут. У нас нет могущества тланов, чтобы управлять ими. Нет нужных знаний.

— То есть проще убить меня и не иметь проблем?

Жрец помедлил с ответом:

— Твой отец — очень уважаемый человек. Он много сделал для Таркса и всего Поморья. Решение далось нам нелегко. Велись нешуточные споры. Коллегия вынесла вердикт. Твой… уход… должен был стать безболезненным. Один шаг из ночного сна в сон вечный. Но что-то вс"e время мешало… Будто сам Вед оберегал тебя!

— Просто у меня чутье на старых дерьмовых интриганов.

— Мэйо, — Готто промокнул глаза. — За тобой всегда стояли мудрый отец и префект Силан. Мы боялись разоблачения. Действовали осторожно. Ты рос и твоя сила тоже. Кажется, что уже поздно… Тьма подобралась к тебе слишком близко.

Нобиль скрестил руки на груди:

— Вы, разорви вас пополам, жрецы или хвосты собачьи? Проведите какой-нибудь обряд очищения. Дайте мне амулет. Древнюю книгу с великими премудростями…

— Убей себя, Мэйо, — тихо сказал фламин. — Выпей яд. Тьма не отпустит, превратит вс"e твоё существование в непрерывное мучение, вывернет душу наизнанку. Каждый, кого ты косн"eшься, будет обречён на страдания.

— А что-то хорошее предвидется? Ну, как в легендах… Может, я совершу два-три… дюжину подвигов, и проклятье спад"eт.

Готто со вздохом покачал головой:

— Нет.

— Жаль… Я бы мог.

— У меня есть флакон с афарским паучьим ядом. Выпей перед сном вс"e до последней капли, — жрец извлёк из шейного мешочка небольшой глиняный сосуд. — Ради себя, ради тех, кого любишь. Сделай это. Мы воздвигнем статую в твою честь. Или даже новое святилище. Люди никогда не забудут ни тво"e имя, ни твои деяния.

Мэйо взял флакон, повертел на ладони…

Нереус

почувствовал, что господина одолевают сомнения.

— Пожалуйста… — умоляюще произнёс жрец.

Геллиец шагнул впер"eд и нан"eс быстрый удар кулаком по запястью нобиля.

Флакон вылетел из руки поморца, упал и разбился о мраморный пол.

— Ид"eм отсюда, хозяин, — ж"eстко сказал меченосец. — Сейчас же.

— Ты говорил, что никогда не ударишь меня, — сверкнул глазами Мэйо.

— Я передумал. Ид"eм или потащу силой.

Угроза возымела действие. Нобиль быстрым шагом направился к выходу.

— Мэйо! Стой! — закричал Готто. — Ты — ключ, отпирающий врата в царство демонов! Ты — Чёрный Дракон! Ты…

— Полный идиот, — сказал лихтиец, спускаясь по мраморным ступеням. — Позволил оболванить себя какому-то выжившему из ума дураку.

— Мог бы проявить деликатность. Вс"e-таки я — твой хозяин.

— До тех пор, пока с дурья не нахлебался афарского яда!

— Не стал бы я его пить!

Нереус резко развернулся и посмотрел на поморца:

— Скажи это снова, глядя мне в глаза!

Несколько мгновений нобиль молчал, а затем осторожно произн"eс:

— Ты не знаешь, на сколько тяжело моё бремя… Я столько лет мучился. Зачем? Ради чего?

— Ради тех, кому ты дорог. Кому помог и кому обязательно успеешь помочь.

— Ты слышал? — с болью в голосе выкрикнул Мэйо. — Я — сама тьма, заклинатель чудовищ, дракон и демон в одном лице!

— Философ, чьё имя уже не вспомню, однажды сказал, что злой человек отыщет тьму даже в солнечном луче, а добрый — найдёт свет на дне самого глубокого колодца. Не знаю, хороший я или плохой, но вижу в моем друге немало достоинств.

— Интересно… — пробормотал Мэйо. — Желание-то хоть исполнится? И как скоро?

— Чего?

— Хотелось бы успеть… излиться в кого-нибудь с мощью самого Веда, пока эти певцы молитв меня не прикончили.

— Ты серьезно?

— Да. И тебе желаю исполнения заветной просьбы.

— Я не слишком-то надеюсь…

Мэйо наклонился к уху раба:

— Признаюсь: я тоже. Надо было поискать свистульку побольше.

— Не мелочись. В следующий раз обмажь глиной слоновий хобот и брось им в фонтан.

— Отличная мысль!

— Нет!

— Да!

— Зачем я вообще это сказал? — с досады Нереус шл"eпнул себя ладонью по лбу. — Мне же потом прид"eтся тащить его вместе с тобой.

— Именно! — самодовольно подтвердил поморец и весело подмигнул рабу.

Глава девятнадцатая

У Нереуса зазвенело в ушах, словно рядом кто-то задел тонкую струну. Тело напряглось.

Это хорошо знакомое чувство надвигающейся опасности вынуждало геллийца быть настороже.