Прикосновения зла
Шрифт:
Шли со стороны барака. Рабы? Что им здесь нужно?
Геллиец прижал палец к губам и мягко оттеснил Виолу к дереву.
Она тоже услышала голоса и перепугалась.
— Кто там?
— Я узнаю, — пообещал невольник. — А вы обождите меня здесь.
Он ловко поднял девушку и усадил на ветку:
— В листве вас вряд ли заметят. Не привлекайте к себе внимания.
— Сколько их?
— Трое или четверо. Сейчас посмотрю.
Нереус взял оба олисба и направился к незванным
Их оказалось трое.
Два парня без оружия, третий — широкий — с палкой.
— Геллиец! — сипло позвал он. — Ты где, белобрысая шлюха?
— Он был тут с каким-то парнем. Я сам видел, — пробасил второй раб.
— Геллийцам девки не нужны, — хохотнул другой. — Они любят с овцами и друг с другом!
— Какая свежая шутка! — рявкнул Нереус, пряча баубоны за спиной. — Вас, скудоумных, всех разом поиметь или по очереди?
— Борзый язык! — хмыкнул раб с палкой. — Только верховой из тебя — дерьмо. И победа не твоя! Молодой нобиль заговорил твою лошадь!
— Да! — поддержали его дружки. — Рунако сказал, что ты ослепил его на финише волшебным браслетом! Нечестная победа!
— Ложь, — пренебрежительно фыркнул Нереус. — Но вы мне вс"e равно не поверите.
— Будем бить, пока не признаешься!
— Возвращайтесь в свой барак, придурки, — осклабился лихтиец. — Вы представления не имеете с кем связались!
— Конец тебе, недоносок!
Геллиец поднял руки, продемонстрировав соперникам внушительной длины олисбы:
— Готовьте задницы, бараны!
Парни перепугались, но всё-таки полезли в драку.
Нереус лупил их играючи, нанося болезненные и обидные удары, но стараясь никого не покалечить.
Он впервые дрался на глазах у любимой девушки и это было волнительно.
Островитянин знал, что может одолеть противников в два сч"eта — свернуть им шеи, переломать конечности — но не хотел показывать Виоле бессмысленную жестокость.
Глупые деревенские парни… Он сам когда-то был таким же…
Конечно, они не распознали в нём подготовленного бойца, решили одолеть с наскока, толпой…
Неуклюжие.
Неповоротливые.
Двое сбежали в темноту. Остался только самый старший, уже без палки, с расквашенным носом…
— Хорошо дер"eшься, — прохрипел он, спл"eвывая кровь.
— Это моя работа, — спокойно ответил Нереус.
— А мы… поспорили. Коневод ты или подстилка домашняя.
— Я — меченосец.
Избитый парень вновь ринулся в бой.
Геллиец сшиб его с ног, прижал к горлу врага олисб…
В спину Нереуса ударил свет. Голос, от которого по всему телу пошла дрожь, грозно спросил:
— Что здесь происходит?!
Мэйо стоял на краю поляны, подняв над головой масляный светильник.
Островитянин
— Вы что оглохли? — сердито прорычал поморец.
— Простите, хозяин, — Нереус показал олисбы. — Мы развлекаем молодую хозяйку известной сценкой о двух фавнах, вздумавших померяться членами.
— Виола? — нобиль с удивлением посмотрел на сестру. — Тебе нравятся подобные непристойности?
Сидевшая на ветке девушка пожала плечами:
— Да.
— Стыдоба! — поморщился Мэйо. — Йина сказала, что Нереус сбежал к тебе. Признаюсь, когда я ш"eл сюда, думал всякое. И неприличное тоже. Но… Такое действо за гранью моего понимания.
— Ну, и не таскайся за мной по ночам! — осмелела девушка. — Я же не спрашиваю, как ты развлекаешься в борделях.
— До тебя мне далеко!
— Если вы, хозяин, против древних фаллических забав… — скромно потупился Нереус.
— Я? — вскинул брови Мэйо. — Да баубоньтесь вы сколько влезет! Хоть на всю длину, хоть наполовину. Мешать не стану. Смотреть тоже. Спокойной ночи!
— Спокойной ночи! — зардевшись, обронила Виола.
— Беги, — шепнул Нереус обалдевшему деревенскому парню.
Тот, поверив, что отбаубонить могут всерьез, молниеносно кинулся в кусты.
Геллиец отложил олисбы и подош"eл к девушке. Она элегантно соскользнула в его объятья:
— Ты ловко обв"eл Мэйо вокруг пальца.
— Простите, что н"eс эту чушь…
— Видел его лицо? — Виола хихикнула, прикрыв рот. — "Баубоньтесь сколько влезет… "
Нереус засмеялся.
Она тоже.
И оба долго не могли остановиться.
Глава семнадцатая
Нереус приш"eл к Мэйо утром, скромно протиснулся в комнату серой тенью.
Читавший на диване поморец тотчас прикрыл нижнюю половину лица и ехидно хихикнул.
— Хозяин? — добродушно улыбнулся геллиец.
Нобиль изобразил просеивание муки через сито:
— Успокоил руки или до сих пор трясутся?
— Господин…
— Знаешь, на что это было похоже?
— Нет.
— На плескание в бассейне. Когда рядом есть целое море.
— Поэтичное сравнение.
— Я предпочитаю обходиться тем, что дала мне природа. Все эти странные придумки — баубоны, шаловливые змейки — пусть остаются под сводами женских спален.
— Госпожа пожелала смотреть представление на природе.
— И давно она этим увлечена?
— Я не знаю.
Мэйо вздохнул:
— Она взрослеет и меняется, а я по-прежнему вижу в ней маленькую разбойницу.
— Ты закончил письмо?