Прикосновения зла
Шрифт:
Островитян поставил малышку на землю:
— А если я откажусь?
— Тебя выпорют за дерзость! — Мальчик топнул с недовольной гримасой.
Нереус глянул на него свысока:
— Хорошо. Я покажу вам чудо. Мне нужна свирель. И птица. К примеру, курица.
— Он покажет! — громко крикнул мальчик.
За короткое время на площадке для игр собралось немало зрителей.
Молодые рабыни всячески старались привлечь к себе внимание геллийца. Они кокетливо поправляли волосы, как бы случайно обнажали
Но их чары не действовали.
Нереус думал о Виоле.
Думал так усердно, что…
Она пришла. Йина несла над хозяйкой пёстрый эбиссинский зонтик.
Поморская аристократка жестом подозвала островитянина:
— Что здесь творится?
— Я буду зачаровывать птицу.
На щеках Виолы проступили пятна:
— Это Мэйо тебя заставил? Очередная его дурацкая выходка?!
— Нет, госпожа. Дети приказали мне.
— Дети?
— Вы можете поучаствовать, если хотите.
— Что нужно будет делать?
— Ничего сложного. Просто подержать курицу.
Белую наседку принесли в мешке.
Нереус аккуратно вынул е"e, успокоил и отдал Виоле.
— Прошу тишины, — сказал раб. — Я начинаю играть.
Негромкая мелодия полетела над площадкой.
Лихтиец смотрел в чёрные глаза девушки, пытаясь передать ей с помощью музыки то, что не мог выразить словами.
Виола завороженно слушала. И улыбалась.
Нереус взял из её рук притихшую курицу, посадил на землю, слегка придавив.
Когда птица опустила клюв к песку, невольник начертил свирелью полосу от её головы к ногам Виолы.
Белая наседка застыла как вкопанная.
Нереус выпрямился и поднял руки над головой.
Простой деревенский трюк произв"eл огромное впечатление на собравшихся.
— Госпожа, — шёпотом сказал Нереус. — Освободите птицу. Сотрите черту.
Виола присела и провела по песку ладонью.
Как только черта исчезла, курица ожила, закудахтала и побежала в кусты.
— Невероятно! — воскликнула сестра Мэйо. — Какое удивительное колдовство!
Геллиец поклонился ей:
— Благодарю за помощь.
Маленькая девочка с лентами в кудряшках потянула невольника за тунику:
— А секрет-то? Секрет скажи.
— Ты знала его с самого начала, — таинственным шёпотом ответил Нереус. — Правила можно менять.
— Правила можно менять, — сказал Мэйо, толкнув Альтана пятками.
Нереус ехал рядом на выкупленном поморцем Апарктие.
— Только меняется всё не в лучшую сторону.
— Поясни, — попросил геллиец.
Нобиль хмуро поглядел на него:
— После дня Исхода уцелевшим тланам пришлось открыть для себя новый мир. Они не умели возделывать землю, ухаживать за виноградниками, разводить скот. Проблему решили рабы. В те дал"eкие годы хозяева и невольники
Мэйо пот"eр глаза и продолжил:
— Времена изменились. Скоро мы прид"eм к тому, что есть почти во всех имперских провинциях. Устав от гн"eта и безысходности, рабы начнут хвататься за оружие. Вырезать семьи, частью которых давно перестали быть.
— За убийство хозяина всех его рабов распинают на крестах.
— Мне это известно. Тебе это известно. Всем это известно. Но каждый день где-нибудь совершается подобное преступление. Я не хочу, чтобы вдоль поморских дорог висели раскл"eванные трупы.
— Мэйо…
— Никто не желает прислушаться к моим словам. Меня высмеивают и считают сумасшедшим.
— Мэйо…
— Кто скажет, что будет через пять, десять, пятнадцать лет… Я всем сердцем желаю, чтобы мои опасения развеялись. Но вижу лишь подтверждения самых худших ожиданий.
Нереус смял поводья в кулаке:
— Помнишь, я говорил про гадалку, посулившую мне поражение?
Нобиль кивнул.
— Она сказала кое-что ещё. Неприятное.
— Что именно?
— Она видела тьму. "Скоро будет не так, как теперь…" Кто был рабом, станет хозяином. И наоборот. Сказала, что я смогу поставить тебя на колени, бить плетью…
— Мне сложно оспорить это утверждение, — грустно улыбнулся поморец. — Ты выше меня, сильнее и выносливее. Я не держу при себе оружия, а на кулаках вряд ли смогу долго сопротивляться. Пара крепких ударов — и никакая плеть не понадобится.
— Что ты такое говоришь?! — приш"eл в негодование лихтиец. — Мы ведь друзья!
— Если бы ты проиграл скачку… — В глазах Мэйо заискрилось пламя. — Н"eс бы наказание у столба, пока твой друг упивался вином на подушках.
— Ты не виноват, что в мире полно несправедливости.
— Она, как тьма, Нереус… Повсюду. Развеешь в одном углу, сгущается у тебя за спиной.
— Не ходи против неё в одиночку. Я буду рядом, прикрою, если потребуется.
— А слышал такую поговорку… — озорно заулыбался Мэйо. — Что мужчине не стоит подпускать геллийца к своему тылу?
— Да пош"eл ты! — сердито буркнул раб. — Допекли уже эти шуточки!
Заразительный смех поморца заставил невольника обуздать гнев:
— Ну, правда… Сколько можно?
— Так это правда?!
— Нет! — рявкнул островитянин.
— Кулаки зачесались? — ехидно поддел Мэйо.
— И не рассчитывай, что сможешь меня спровоцировать. Я — само спокойствие.
— Поспорим?
— Нет.
— Геллийца ответ! — заржал нобиль и пустил коня галопом.
Апарктий, не дожидаясь команды, рванул следом.