Прикосновения зла

Чижова Маргарита Владимировна

— Это поможет? — взволнованно спросила девушка.

— Да.

— Ты уверен, Мэйо? Не хочешь пригласить к нему лекаря?

— У деревенского лекаря нет нужных дорогостоящих ингредиентов. Вс"e, что он способен предложить — кровопускание. Рана неглубокая, по сути — царапина. Затянется быстро. Из-за яда… Дня три будет слабость. Возможно, головокружение. Я бы не советовал верховую езду и тяжёлые нагрузки. Этот парень здоров и сил"eн, как бык. Ему нужен отдых, вдоволь сна и пищи.

— Ты

разрешишь мне остаться с ним до утра?

Нобиль поджал губы:

— Как желаешь. Сейчас он усн"eт. Не тормоши его.

— Ты — самый лучший на свете брат! Я люблю тебя, Мэйо. Просто знай это.

Поморец улыбнулся:

— Польщ"eн. Мило с твоей стороны сказать мне хоть пару добрых слов. Приберусь и лягу на оттоманку.

Он зевнул.

— Если ты не советуешь ему скакать верхом, — девушка невинно взмахнула ресницами, — я могла бы найти местечко в повозке…

— Ладно. Только соблюдай осторожность. Мы нажив"eм кучу проблем, если ты понес"eшь от раба.

— Не беспокойся! Со мной вс"e будет в порядке.

— Хозяин, — слабым голосом позвал меченосец.

— Не благодари, — фыркнул Мэйо. — Ты снова спас мне жизнь и я это ценю. Доброй ночи.

— Ты тоже… спас мне жизнь… — пробормотал Нереус и провалился в сон.

Прощаясь с семейством Кьяна, Мэйо был непринужд"eн и весел. Много шутил. Дарил подарки. Обнимал женщин и подхватывал на руки детей.

Любой сказал бы, что он — милый, общительный молодой человек в прекрасном расположении духа.

Любой, кроме Нереуса.

Геллиец знал, что в сердце хозяина рев"eт буря и вздыбливаются свинцовые волны.

А главное — понимал причину этой злости.

И ничего не мог поделать.

Когда Виола забралась в повозку, невольник прижал руки к груди, склонив голову перед черноглазой госпожой.

— Тебе лучше? — спросила девушка.

— Да. Я мог бы поехать верхом, рядом с вашим братом.

— Он приказал отдыхать.

— На него было совершено нападение. Мой долг — находиться с ним рядом.

Виола подалась вперёд и крепко поцеловала лихтийца в губы:

— Ты не похож на других наших рабов.

— Почему?

— Они во вс"eм стараются угодить, льстят, обсуждают нас за спиной, и при этом — ужасно боятся потерять сво"e место. Некоторые пытались наговорить на тебя гадости. Но я не поверила. И Мэйо тоже.

— Я никогда не отзывался о вас плохо за глаза.

— Знаю, — Виола снова подарила невольнику поцелуй.

— Госпожа, — вздохнул Нереус. — Сегодня боги милостивы ко мне. Они дали то, о ч"eм я даже мечтать не смел. Быть рядом с вами — наивысшее счастье. Но…

— Ты просишь отпустить тебя?

— Да.

— Уверен?

Мэйо с утра не в лучшем настроении — злой, как морская бестия.

— Надеюсь, что смогу его успокоить.

Девушка погладила щеку геллийца:

— Я приду навестить брата вечером. Надеюсь увидеть тебя в добром здравии.

— Благодарю, — раб прижался губами к е"e руке. — Я никогда не позабуду вашу доброту.

Он соскочил с повозки, споткнулся, и, поймав равновесие, побежал вперёд, к восседавшему на Альтане поморцу.

— Хозяин! Господин!

Мэйо глянул сверху презрительно и надменно:

— Явился похвастаться своими подвигами? Быстро ты. Как видно, обош"eлся без прелюдий?

В знак абсолютной покорности Нереус поднял над головой скрещенные руки:

— Я не делал того, в ч"eм ты упрекаешь меня.

— Ври. Ври снова. Как той ночью, в саду.

— Я боялся рассказать правду о чувствах к госпоже. Не хотел нанести тебе обиду. Но клянусь: наша первая и единственная с ней близость была вчера, в твоей постели.

Мэйо скривил губы:

— По-твоему я — дурак?

— Нет, хозяин.

— Может, слепой?

— Нет, хозяин.

— Уходи. Не показывайся мне на глаза, — нобиль резко махнул рукой.

— Одно слово, господин…

— Нет. Пош"eл прочь.

— Сестра пожелала навестить тебя сегодня вечером. Это вс"e.

Нереус отошёл к самому краю дороги. Постоял там, низко свесив голову.

Сердце сжималось от мрачной тоски.

Как можно было так вляпаться? Отказаться от любви ради дружбы и лишиться этой дружбы из-за любви…

Раб попл"eлся в хвосте процессии, глядя под ноги и не желая ни с кем разговаривать.

Над ним подшучивали, задевая за больное.

Геллиец слышал ехидные шепотки: мол, хозяйская милость переменчива, как ветер, игрушки быстро надоедают, а всякая скотина должна помнить сво"e место…

Жара изматывала.

Островитянин сцепил зубы. Он знал, что ещ"e не на пределе своих возможностей. Старался не обращать внимания на слабость и начавшуюся лихорадку.

В памяти мелькали сцены из прошлого…

Вот он бежит с тяж"eлым бревном на плечах, карабкается по насыпи.

Мышцы гудят. Кажется, что от непомерной нагрузки вот-вот остановится сердце.

Но нет — это не предел.

Отжимание на кулаках. Перед наставником. На спине камень. Здоровенный булыжник.

И каждый рывок вверх — суровое испытание силы и воли.

Наставник видит его усердие и старание. Нереус не жд"eт похвалы, только одно слово: "Достаточно!"

Но вместо этого слышит: "Положите ещё один, такой же, на поясницу!"