Профессор Влад
Шрифт:
– Какое-то все ваше поколение странное - уже с пеленок начинаете рассуждать, как трухлявые пенсионеры! «Зима холодная»! «Лед скользкий»! Подумать только! И откуда у вас, перестроешныхдетей, такая осторожность? Вот мы такими не были. Мы в вашем возрасте вовсю наслаждались жизнью: катались на санках с гор, ходили на лыжах, коньках! У вас есть фигурные коньки, Юлечка?..
Честно говоря, у меня и простых-то не было, что привело Влада в еще большее неистовство:
– Да вы что?! Куда ж ваши родители смотрят?! Обязательно купите коньки - это ж такое удовольствие! Не-ет, как хотите, а следующей зимой мы с вами обязательно выберемся на каток - пора научить вас держаться на льду. В Москве, слава Богу, их предостатошно– в Парке Культуры, например, или на Ленинских горах…
Я доверчиво предположила, что сам-то Влад, наверное,
– По правде говоря, - добавил он с мечтательным вздохом, - теперь мне уже и не вспомнить, когда я в последний раз вставал на коньки…
Это неожиданное признание ужаснуло меня; в панике я заявила, что предпочла бы сразиться с ним в каком-нибудь ином, более спокойном виде спорта - в шахматах, например. Конечно, я далека от того, чтобы подвергать своего друга возрастной дискриминации, - но ведь, как известно, к шестидесяти пяти годам координация движений существенно ухудшается, да и прочность костей уже не та. Уверен ли он в своих возможностях?.. В ответ Влад лишь снисходительно рассмеялся:
– Известно ли вам, Юлечка, - вопросил он, картинно уперев щеку рукой, - о таком явлении, как динамический стереотип?.. Вижу по вашему милому личику, что неизвестно. А между тем вы должны были проходить эту тему еще на первом курсе. Меньше надо спать на лекциях, дорогуша!..
Теперь возмутилась я: уж чего-чего, а заснуть на лекции я за все эти годы ни разу себе не позволила, - то были, как сказал бы Гарри, «грязные инсинуации». Влад нетерпеливо помахал рукой:
– Хорошо, хорошо (то есть я хочу сказать «ладно», а вовсе не оценить ваш ответ «четверкой», как вы, не дай Бог, подумали!). В таком случае, дорогая, вы должны не хуже моего знать, что телесная память - так называемый навык, - способна дать сто очков вперед памяти сознательной. Приведу пример. Вот вы, скажем, наверняка проходили в школе стихотворение Лермонтова «Кавказ». А между тем, если я попрошу вас сейчас процитировать хотя бы строфу, вы навряд ли сможете выполнить мою просьбу. Нет, вовсе не потому, что зубрили из-под палки. Просто человеческая память, как и компьютерная, ограничена в объеме, - а, значит, мозг вынужден постепенно избавляться от лишней информации; если бы это было как-нибудь не так, произошла бы перегрузка, и мы с вами потеряли бы рассудок. В клинической практике нередки случаи, когда именно так и происходит - если участок мозга, ответственный за процесс «отсева», редуцирован или поврежден.
Между тем опыт динамического характера - такой, как, скажем, умение кататься на велосипеде или коньках, - откладывается в подсознании навечно, и, даже если мы годами не вынимаем его оттуда, при первой же надобности наше тело совершает необходимые действия как бы само собой, словно получило необходимый навык только накануне. Так пальцы пианиста, даже если он долгое время не упражнялся в музицировании, «вспоминают» нужные движения, едва прикоснувшись к клавиатуре; если бы это было как-то иначе, мы никогда не услышали бы того множества чудесных музыкальных произведений, которые сегодня радуют наш слух: ведь ни один человек, даже самый способный, не в состоянии удержать в сознании столь сложную последовательность динамических действий, какая требуется для игры (не только на фортепиано, но и на любом другом инструменте!).
А теперь проведем небольшой эксперимент. Вот скажите-ка, Юлечка, в какую сторону поворачивается у меня вентиль холодного крана - вправо или влево?.. Не помните?.. Хе-хе, то-то же. А теперь встаньте-ка и подойдите к раковине. Подошли?.. А теперь поверните вентиль. Оп!.. Молодец!.. Видите, пошла вода. При этом вы даже и не задумались о том, куда крутить: просто повернули - и все. А между тем еще секунду назад вы даже под пытками не смогли бы припомнить направление движения, необходимое для того, чтобы достичь избранной вами - мною - цели. Вот это, Юлечка, и есть динамический стереотип. Итак, согласно изложенной мною только что теории, стоит мне только оказаться на льду, как мое тело самостоятельно, без участия сознания, вспомнит, как надо себя вести…
Сделав этот утешительный вывод, Влад удовлетворенно замолчал и несколько секунд прихлебывал чай, успевший уже слегка остыть.
Но, видно, тема коньков (а, может, коньяка?) разбудила в нем ностальгические настроения. Аккуратно выключая компьютер, убирая в шкафчик дочиста вымытую посуду, одеваясь, покидая со мною об руку кабинет, а
Уж и не вспомнить, что за спектакль давали в тот вечер в театре «Современник» (тоже, кстати, пиковомместе Калмыковской жизни!), - но, так или иначе, к десяти часам вечера на остановку валом повалил народ - еще не до конца остывшая зрительская масса. Косвенным образом это обстоятельство и заставило, наконец, Влада замолчать. Когда пять минут спустя мы, вслед за прочими желающими, поднялись в салон трамвая, нам на двоих досталось, как выразились бы мои родители-«физтехи», «одно и только одно» свободное местечко; видимо, боясь утратить и эту вакансию, профессор с кисленькой улыбочкой предложил мне устроиться у него «на коленочках». К вечеру я всегда чувствую себя уставшей, так что, при всей моей девичьей стыдливости, отказаться было бы неконструктивно; я уселась, Влад сцепил руки замком на моем животе - и больше до самого конца пути не произнес ни слова, лишь время от времени я ощущала затылком его теплое, чуть влажное дыхание, а при особо резких остановках он утыкался носом в мои волосы… Народ уже давно рассосался, опростав места, но мы оба из какой-то странной неловкости не осмеливалисьшевельнуться - и опомнились, лишь когда пришла пора выходить.
Я надеялась: он предложит проводить меня до дому. Не предложил… Нет, предложил!
– как раз в ту секунду, когда я, тихо вздохнув, смирилась с разочарованием: изогнул руку в элегантную петлю и выразительно посмотрел на меня. Я с готовностью за него уцепилась, - и мы, вновь слившись, таким образом, в одно целое, не спеша зашагали по тихой улочке мимо помпезных и романтичных, старинных или выстроенных «под старину», по-вечернему молчаливых строений.
Одно из них занимает школа, где я училась когда-то: само здание было пока скрыто от наших взоров, зато с каждым шагом все отчетливее вылепливался грубый рельеф коры двух огромных, раскидистых, узловатых дубов, безжалостно взламывающих могучими корнями пришкольный тротуар, - по легенде, они были посажены выпускниками 40-го года, из которых никто не пережил 41-й: уже на моей памяти деревья были снабжены массивными мраморными досками, что, словно мироточивые иконы, ежегодно во время весеннего сокодвижения заливались коричневатыми подтеками. Сейчас, в слабом свете уличных фонарей, это производило еще более мрачное и трагическое впечатление, нежели днем; дорога была совершенно пустынна, и звук наших шагов, гулко раздававшийся в тишине, казалось, пронизывал улочку насквозь от истока до устья.
– Моя школа, – задумчиво произнес Влад, когда последнее старое дерево осталось позади; хотел сказать что-то еще, но передумал - и, как мне показалось, погрузился глубоко в свои мысли: лицо его, освещенное мертвенно-фиолетовым светом фонарей, представляло собой неподвижную маску печальной сосредоточенности.
Поняв, что он, повидимому, вспоминает что-то, мне неведомое, я поспешно отвела взгляд и уставилась на тихо ползущую под нашими ногами тускло-сливовую дорожку тротуара. Две человеческие тени, ежесекундно клонируемые фонарями, без остановки разыгрывали на ней маленький, но весьма поучительный спектакль в социально-психологическом духе: едва народившаяся тень, поначалу блеклая и слабенькая, медленно, но неумолимо набирала силу, исподволь высасывала жизнь из своей черной, четкой предшественницы, постепенно и хитро оттесняла ту на задний план в расчете самой сыграть ее роль, - и, наконец, добившись своего, две-три секунды праздновала победу, не замечая, что сзади уже подрастает следующая, с виду совсем неопасная кандидатура на место под фонарем…