Прогулка заграницей

Твен Марк

Человкъ этотъ призвалъ себ на помощь свой разумъ.

Въ своей лабораторіи онъ выводилъ драконовъ изъ яицъ, наблюдалъ за ними съ материнскою заботливостью, терпливо изучалъ ихъ и производилъ надъ ними опыты въ то время, какъ они развивались. Такимъ образомъ онъ, наконецъ, открылъ, что огонь составляетъ основу жизни дракона, и что если изъ дракона вытянуть какимъ-нибудь способомъ этотъ огонь, то чудовище не въ состояніи жить и околваетъ. Копьемъ этого сдлать было нельзя и вотъ онъ изобрлъ особый приборъ.

Когда такимъ образомъ драконъ былъ уничтоженъ, императоръ палъ герою въ объятія и сказалъ:

— Избавитель, назови намъ свою награду, — и при этомъ незамтно подалъ знакъ полчищу

своихъ дочерей, чтобы он приблизились. Но бродяга, не обративъ на нихъ ни малйшаго вниманія, сказалъ:

— Я хочу, чтобы въ награду мн была бы предоставлена монополія выдлки и продажи очковъ во всей Германіи.

Отскочивъ отъ него, пораженный императоръ воскликнулъ:

— Вотъ претензія, превосходящая все, что-либо мною слышанное! Клянусь короной, желаніе довольно скромное. Почему бы вамъ уже не потребовать всего имперскаго казначейства?

Но императоръ далъ слово и сдержалъ его. Ко всеобщему удивленію, великодушный монополистъ тотчасъ же настолько понизилъ цну на очки, что снялъ этимъ съ народа значительную тяжесть. Императоръ, чтобы увковчить этотъ великодушный поступокъ и выразить свое одобреніе, издалъ декретъ, которымъ предписывалось каждому купить себ очки и носить ихъ, не обращая вниманія на то, нужны они ему или нтъ.

* * *

Вотъ откуда ведетъ свое начало общая привычка въ Германіи носить очки; а разъ привычка эта укоренилась, она сдлалась неистребимою и сохранилась въ имперіи до настоящаго времени. Такова легенда нкогда пышнаго и гордаго замка, принадлежавшаго этому монополисту и носящаго названіе «Очковыхъ Руинъ»,

Мили на дв или на три пониже «Очковыхъ Руинъ» мы проходили мимо группы строеній, обведенныхъ стною и расположенныхъ на правомъ берегу рки на самой вершин одного изъ холмовъ. Верхній гребень передней стны на протяженіи около 200 ярдовъ былъ густо задрапированъ плющемъ, а изъ общей массы зданій живописно поднимались три старыя башни. Замокъ этотъ содержится въ отличномъ порядк и служитъ мстомъ жительства какой-то фамиліи княжескаго происхожденія. Онъ тоже иметъ свою легенду, но я не буду ея приводить, такъ какъ сомнваюсь въ истин нкоторыхъ деталей.

Въ этой мстности работники итальянцы занимаются взрывомъ камня, чтобы образовать въ холмахъ выемку для полотна новой желзнодорожной линіи. Работы производились въ 50 или 100 футахъ надъ уровнемъ рки. Когда плотъ нашъ внезапно завернулъ за одинъ изъ мысовъ, рабочіе эти начали кричать и подавать намъ сигналы, чтобы предупредить насъ о взрывахъ. Предупредить насъ было не трудно, но что же мы-то могли сдлать? Мы не могли ни заставить свой плотъ плыть противъ теченія, ни ускорить его движенія внизъ, ни податься съ нимъ въ сторону, такъ какъ рка была чрезвычайно узка; мы не могли даже воспользоваться защитою высокихъ отвсныхъ скалъ противоположнаго берега, такъ он-то, повидимому, и должны были взлетть на воздухъ. Какъ видите, намъ ничего больше не оставалось, какъ ждать и молиться.

Нашъ плотъ продолжалъ двигаться съ прежнею скоростью, т. е. мили три съ половиной или четыре въ часъ. Но когда я понялъ, о чемъ кричали намъ рабочіе, то первыя десять минутъ мн показалось, что никогда я еще не видалъ плота, который двигался бы такъ медленно. Когда раздался первый взрывъ, мы раскрыли свои зонтики, служившіе намъ отъ солнца, и стали ожидать результатовъ. Все обошлось благополучно, ни одинъ изъ осколковъ не упалъ даже и въ воду. За первымъ послдовалъ второй взрывъ, затмъ еще и еще. Нсколько осколковъ упало въ воду какъ разъ позади нашего плота.

Мы выдержали канонаду цлыхъ девяти взрывовъ, слдующихъ другъ за другомъ подъ-рядъ, и поистин минуты эти были самыми непріятными и томительными, какія только приходилось мн когда-либо

проводить на суш или на вод. Конечно, мы вс вооружились шестами и въ теченіе нсколькихъ секундъ съ усердіемъ толкались, чтобы сообщить нашему плоту большую скорость, но всякій разъ, какъ раздавался гулъ взрыва и облака пыли и осколковъ взлетали на воздухъ, всякій опускалъ шестъ и начиналъ смотрть вверхъ, чтобы по возможности уклониться отъ своей порціи камней. Да, непріятныя пришлось намъ пережить минуты. Погибель наша казалась намъ неизбжной, но не это меня главнымъ образомъ тревожило. Нтъ, меня мучило то обстоятельство, что придется погибнуть такою не геройскою смертью, что обо мн будутъ говорить: «Задавленъ камнемъ на плоту». Какъ это было бы не поэтично. Никто и не подумалъ бы писать по этому поводу стихи. Напримръ:

Убитъ не на войн, не въ боевомъ пылу — Задавленъ камнемъ онъ на строевомъ плоту.

Ни одинъ бы поэтъ, заботящійся о своей репутаціи, не затронулъ бы подобной темы, и смерть моя оказалась бы единственною «замчательною смертью», которая осталась бы не восптою въ 1878 году.

Но все обошлось благополучно, и я никогда не сожаллъ о томъ. Послдній взрывъ былъ особенно силенъ, и посл того, какъ дождь мелкихъ осколковъ совсмъ уже прекратился и мы готовились уже торжествовать свое спасеніе, какъ вдругъ послдній и самый большой камень, упавъ какъ разъ среди нашей группы, уничтожилъ одинъ изъ нашихъ зонтиковъ. Хотя другого вреда онъ и не причинилъ, тмъ не мене мы въ ту же минуту бросились къ вод.

Повидимому, здсь вс тяжелыя работы въ каменоломняхъ и, вообще, по проведенію новой желзнодорожной линіи исполняются, главнымъ образомъ, итальянцами. Это насъ сильно изумило.

Въ нашемъ отечеств распространено мнніе, что итальянцы избгаютъ тяжелаго труда, предпочитая что-нибудь полегче, напримръ, игру на шарманк, оперное пніе, или убійства. Очевидно, что мы заблуждаемся.

Вдоль всей рки, почти у каждой деревни, выстроены небольшія станціи для будущей желзной дороги. Постройка ихъ была уже закончена, оставалось уложить рельсы и открыть движеніе. Постройки были изъ кирпича и камня и казались верхомъ красоты, изящества и живописности. Кругомъ въ изобиліи росли цвты и виноградъ, а яркая и свжая зелень газоновъ говорила о тщательномъ уход садовника. Вслдствіе этого станціи служили только къ украшенію пейзажа. Каждая куча песку или щебня была сложена такъ аккуратно и даже нарядно, что напоминала скоре новый могильный холмъ или пирамиду ядеръ; ничто не напоминало здсь т станціи или вообще окрестности желзнодорожной или другой линіи, съ понятіемъ о которыхъ у насъ обыкновенно связано представленіе чего-то грязнаго и не изящнаго. Нельзя не одобрить этотъ прекрасный обычай содержать всю страну въ подобномъ образцовомъ порядк, какъ это длается во всей Германіи; благодаря этому тысячи народа заняты полезной работой, дающей имъ хлбъ, и избавлены отъ праздности и нищеты.

Къ ночи, нашъ капитанъ хотлъ пристать къ берегу, но я думалъ, что, быть можетъ, намъ удастся добраться до Гиршгорна, я мы поплыли дале. Внезапно небо начало покрываться тучами, что сильно озаботило капитана. Посмотрвъ вверхъ, онъ покачалъ головою и сказалъ, что собирается сильный втеръ. Товарищи мои совтовали тотчасъ же пристать къ берегу, я же хотлъ продолжать путь. Капитанъ сказалъ, что, во всякомъ случа, изъ простого благоразумія, намъ необходимо убавить парусовъ. Поэтому вторая вахта получила приказаніе приготовить свои шесты. Сдлалось совершенію темно, и втеръ началъ крпчать. Сильные порывы его, прорвавшись сквозь листву деревъ, долетали уже къ намъ на палубу. Дло принимало скверный оборотъ.