Прощальный ужин

Крутилин Сергей Андреевич

— Можно?

Марина испуганно обернулась. На пороге стоял незнакомый мужчина. Он держал перед собой плетеную корзину.

— Почему же нельзя, — как всегда, чуточку кокетничая, отозвалась Марина.

Незнакомец, царапнув ребрами корзины дверной косяк, протиснулся в переднюю.

— Могу я видеть гражданку Маковееву?

— Я гражданка Маковеева. — Марина с недоумением оглядела корзину, доверху набитую какими-то кульками и свертками.

— Очень приятно! — Мужчина откинул со лба форменный, с широким околышем картуз. Над козырьком по всему околышу золотой вязью надпись: «Гастроном № 1». — Очень приятно! — повторил он. —

Я доставщик. Поздравленьице вам с праздничком. И вот подарки.

— Пожалуйста, проходите сюда.

Марина провела доставщика на кухню. Тот поставил корзину на табурет и, не дав опомниться хозяйке, развернул на столе какую-то бумагу.

— Проверьте, что все согласно описи доставлено, — мужчина кивнул на листок и стал громко выкрикивать название продуктов. — Шампанское сладкое! Яблоки! — И тише: — Два кило. Виноград! Кило. Колбаса копченая! Кило. Окорок тамбовский! Кило. — Доставщик вынимал из корзины пакеты и свертки, показывал их хозяйке и бросал на стол. Каждый взмах его руки Марина сопровождала взглядом, полным растерянности и недоумения. Ей хотелось остановить доставщика: позвольте, мол, дорогой товарищ! Не ошиблись ли вы? Мне не от кого получать подарки! А мужчина, не обращая внимания на ее недоуменный взгляд, продолжал выставлять на стол все новые и новые пакеты: — Конфеты «Мишка на севере»! Кило. Халва! Полкило. Пастила бело-розовая! Так… — Он достал из нагрудного кармана куртки авторучку и, указав место на квитанции, добавил: — Вот тут, внизу, распишитесь, пожалуйста.

Марина взяла ручку, но ставить свою подпись не спешила. Она мельком взглянула на корешок квитанции и увидела там адрес. И адрес, и номер квартиры, и фамилия — все было указано правильно. Ошибки с доставкой не могло быть. Марина успокоилась и только после этого расписалась.

— Никогда б не могла подумать, что в наше время есть такие богатые люди, — сказала она.

— Подарки всегда приятны! — Доставщик свернул копию накладной, подхватил корзину и, пожелав счастливо встретить праздник, направился к выходу.

— Простите! — остановила его Марина. — А можно узнать, от кого все это?

— Ах, извините, я думал, что вы знаете. — Мужчина вернулся к столу, перебрал несколько пакетов и извлек красочный телеграфный бланк. — Вот телеграмма.

Марина развернула телеграмму. Текст был большой, читать весь его при постороннем человеке не хотелось. Она взглянула мельком, и ей бросилось в глаза только одно слово: «Хандыга». И как только Марина увидела, откуда послана телеграмма, она сразу же поняла, что это от Олега и краска смущения покрыла ее лицо.

— А-а! — протянула она с напускным равнодушием. Однако, чувствуя, что не в силах справиться с волнением, добавила: — Спасибо!

И она первой пошла к двери. Ей хотелось отблагодарить доставщика. Марина стала рыться в карманах пальто, отыскивая мелочь. Но, как назло, попадались одни медяки. Наконец она отыскала свой крохотный кошелечек и, достав из него рублевую бумажку, протянула доставщику.

— Доставка оплачена, — сказал тот и, сняв картуз, раскланялся. — Счастливо вам встретить праздник!

«Фу! Слава богу!» — с облегчением вздохнула Марина, как только закрылась дверь за доставщиком. Она долго не могла прийти в себя, успокоиться. Хорошо, что не было дома Наташи. Со стыда можно сгореть! Ведь, по сути, она приняла подачку.

«И как все это некстати!» — подумала Марина. Разумеется, ей льстило внимание Олега; некстати было

лишь то, что должно последовать за всем этим. Марина знала, что Олег неспроста прислал поздравление и подарки. Еще полгода назад такое внимание обрадовало бы ее. Теперь же она не знала, радоваться ей или огорчаться.

Долгое время после того, как они разошлись с Глебом, Марина жила одна. И лишь совсем недавно, этой зимой, у нее появился друг, Анатолий. Он был студент. Молодой, бесшабашный, Анатолий ничего не обещал, и, однако, ей не хотелось обрывать их дружбу. Марина чувствовала, догадывалась, нет, почти наверняка знала, что близко время, когда она должна будет отказаться и от этой мимолетной радости. А во имя чего, не знала, и это огорчало ее.

«Сумасшедший! — подумала Марина об Олеге и, вспомнив про телеграмму, поспешила на кухню. Подсев к столу, она раскрыла бланк с изображением букета сирени и не спеша прочитала телеграмму. Так оно и есть! Телеграмма заканчивалась словами: «До скорой встречи, милая! Обнимаю. Твой Олег». Прочитав, Марина улыбнулась и покачала головой: «Чокнутый! От него можно всего ожидать!»

Она положила телеграмму на холодильник и еще раз оглядела стол. Кульков и пакетов целая гора. Марина не стала убирать их — пусть придет дочь, и посмотрит. Ей не терпелось позвонить матери и рассказать обо всем. Она подсела к телефону и набрала номер.

Надежда Павловна оказалась дома.

— Мама, ты знаешь новость?!: — торопливо заговорила Марина. — Олег прислал посылку. Да, к празднику. Через «Гастроном». Это им разрешается, кто работает на севере. Что прислал? И вина, и фруктов, и копченостей всяких! Зачем я взяла? Сначала я тоже так подумала — не брать. Но потом решила, что от бедности такими кусками не бросаются! Зашевелилось в кармане лишнее, вот он и шлет. — Марина помолчала и через минуту-другую продолжала тише и не столь быстро: — Мамочка, он приехать собирается. Конечно, ко мне! Надо выяснить его намерения? Я сама так думала. Хорошо, я напишу ему. Писать от тебя привет? Писать. Ну, будь счастлива! Я позвоню, если что.

2

«Чудак! — подумала она об Олеге. — Совсем почти не знаем друг друга, а он: «Обнимаю… твой…»

Марина почувствовала вдруг усталость. Ей захотелось отдохнуть — после работы, сутолоки в метро и этой неожиданной щедрости Олега. Она прошла в комнату и открыла платяной шкаф. Постояла, раздумывая, во что переодеться. Ситцевый халат, который она носила вчера, и позавчера, и неделю назад, надевать не хотелось. Марина сняла с плечиков розовый пеньюар. «А почему бы, в самом деле, не вспомнить старину?» — решила она.

— Траля-ля! — подзадорила Марина саму себя и, подхватив пеньюар, побежала в ванную переодеваться.

Через четверть часа, посвежевшая после душа, она вышла из ванной. Усталость прошла. Ей хотелось петь и озорничать от радости. У нее давно уже не было такого хорошего настроения. Она повертелась перед зеркалом. «А он еще ничего! — подумала она о пеньюаре. — Вполне приличный, носить можно».

Этот розовый пеньюар напомнил Марине лучшие годы жизни. Их было не так уж много, этих беспечных, милых лет, когда она не служила, не простаивала часами у плиты, не толкалась в очередях продовольственных магазинов и вообще вела шикарный образ жизни. В то время она ничего, кроме этого пеньюара, и не надевала, хотя нарядов было много. Просто Марина неделями не выходила из квартиры.