Прощание с Джоулем
Шрифт:
– Но ведь между золотой и титановой цивилизацией должно было произойти столкновение космических масштабов, так сказать, и совсем близко от нас, а я ни о чем таком никогда не слышал.
– А оно и произошло. Мой друг рылся в довоенных астрономических архивах и нашел там многочисленные подтверждения. Якобы за два дня до начала спекулятивного кризиса все обсерватории отмечали серию мощных вспышек в рентгеновском диапазоне. На самом деле это было сражение между золотом и титаном, так сказать. Просто наши ученые ничего не смогли заметить и правильно объяснить. Вы же знаете нашу старую подслеповатую науку. Она обгадилась даже с контейнерами для квадратных. Что там говорить о каких-то астрономических наблюдениях? Хотите чаю?
– Пожалуй.
– Угощайтесь. Свежайший, доставили сегодня утром с донесением о вчерашнем инциденте.
–
– Это как раз просто. Во время войны легче контролировать месторождения титана, которыми номинально владеет слаборазвитая, агрессивная и потенциально недружественная цивилизация. Это старинный принцип, отлично известный еще римлянам и испанским конкистадорам. Сегодня он звучит приблизительно так: "Разделяй их войной и владей их титаном".
– А квадратные в курсе?
– Они всегда были в курсе. И раньше по золоту, и сейчас по титану. Поэтому они и находятся сейчас в своих бункерах, а мы с вами - здесь.
– Знаете, это действительно очень стройная теория, и она действительно не идет ни в какое сравнение ни с Низмом, ни с Лизмом.
– А вы как думали? Мой погибший товарищ имел университетский диплом по астрономии, причем, настоящий - старого образца. Еще чаю?
– Пожалуй.
– Угощайтесь.
***
Пол был покрыт надорванными чайными пакетиками с изображениями крошечного красного дракона, а Кесс и Оу сидели за столом с раскрасневшимися лицами и громко смеялись. Иногда смех переходил в приступы исступленного надрывного хохота и тогда они оба начинали задыхаться и кашлять.
– Знаете, - сказал Кесс, отдышавшись после очередного приступа.
– А ведь я уже был на грани. Я уже почти был уверен, что все мы - звери. Настоящие, стопроцентные звери, весь смысл существования которых заключается в уничтожении не только себе подобных, но вообще всего, до чего могут дотянуться наши измазанные кровью когтистые лапы. Я думал, что наш удел - убивать или заниматься проституцией, или ломать друг друга о колено с одной только целью - получить в свое распоряжение хоть немного титана. Ну или этих пресных килокалорий, которые им якобы обеспечены. Если честно, я уже собирался это прекратить. Я имею в виду - прекратить свое личное участие в этом кровавом титановом балагане. Просто встать под выстрел во время очередной атаки красноголовых и прекратить это. Но теперь я вижу, что мы ни в чем не виноваты, что мы абсолютно нормальны, а во всем виноваты эти проклятые высокоразвитые инопланетяне. Вы буквально спасли меня сегодня своими разъяснениями, господин капитан. Спасибо вам.
– И ведь как все просто, - посмеиваясь заметил Оу, - всего один умный человек, всего одна правильная теория и - такое облегчение. Это просто невероятно, да?
– Да.
– И ведь все мы живем как слепые котята - едим, спим, сражаемся, нюхаем, курим, протезируемся, шляемся по борделям, а когда припекает, задумываемся о трусливом бегстве с этого кровавого праздника. А ведь нужно всего на минуту остановиться, задуматься, всмотреться в происходящее и тогда многое становится предельно понятным. Знаете, в молодости я мыслил десятилетиями. Часто пытался представить себе - что со мной будет через десять лет, через двадцать, через тридцать? Рисовал такой как бы идеал в своем воображении, а потом стремился к нему в реальной жизни. И хочу заметить - иногда у меня выходило неплохо. Но с годами ситуация начала постепенно изменяться. Сначала я стал мыслить пятилетками, затем годами, потом месяцами, неделями, днями. А ведь когда-нибудь наш счет пойдет на часы, потом на минуты, и потом наступит она - наша последняя секунда. И сейчас я часто думаю - что будет, когда придет эта секунда? О чем я тогда подумаю? О чем вспомню? Что скажу? Что сделаю? Знаете, скорее всего, я вспомню своего погибшего товарища и его теорию. Вспомнив ее, я пойму, что, несмотря, на все зло содеянное мною на этой дурацкой войне, да и в остальной жизни тоже, я ни в чем не виноват и значит, мне нечего бояться гнева Маммонэ, Афродизи, и уж тем более - Марза. Пусть их боятся квадратные люди и безжалостные титановые инопланетяне. И вспомнив это, я усну с чистой совестью. Как ребенок. Как человек, честно исполнивший свой долг перед священной триадой. А вы говорите - выйти
Кесс молча кивнул головой. Они синхронно разорвали маленькие красные пакетики, синхронно припали к ним, быстро-быстро, в унисон задышали и одновременно бросили их на пол. В этой синхронности было нечто завораживающее, почти нечеловеческое, так могли бы нюхать чай похожие на людей машины, но не сами люди.
– Так что успокойтесь, Кесс, - Оу постучал пальцем по столу.
– Уж вы-то точно не зверь. Да и вообще - среди нас нет зверей, а только несчастные люди, придавленные не зависящими от них обстоятельствами. Ими придавлены даже квадратные в своих бункерах. Свобода выбора цели, места или способа действий - это не про нас, вот и все. Осознайте это и успокойтесь. Поставки титана будут продолжаться с нашим участием или без него и помимо нашей воли. Мы просто не сможем сопротивляться титановым инопланетянам, которые так легко прихлопнули золотых, тех, что оперировали местным золотом и нами десятки, если не сотни тысяч лет. Что мы можем, так это только честно исполнять свой солдатский долг до самого конца, искать и найти бункер ОЦК и выжечь его как можно скорее, чтобы перевести эту ситуацию в более-менее приличное мирное русло. Но скорее всего, это событие произойдет не на нашем участке фронта. Здесь уже обследован каждый квадратный сантиметр поверхности, выкопан каждый куст, перевернут каждый камень. Наши поисковые группы работали круглосуточно, наши поисковые псы трудились изо всех сил. Так что успокойтесь и просто продолжайте исполнять свои обязанности. Больше от вас ничего не требуется.
В бункере снова установилась тишина, лишь Кесс еще тихонько посмеивался, но этот смех больше походил на сдавленные хрипы, всхлипы или рыдания.
– Теперь вернемся к служебным вопросам, - Оу выдвинул боковой ящик, порылся в нем и бросил на стол несколько полосок серой бумаги и толстую пачку килокалорий.
– Командование считает, что вам необходима срочная операция по переустановке глазного импланта. Согласитесь, что сегодня ночью вам повезло, но в следующий раз вы можете кого-нибудь укокошить. Или кто-нибудь сможет укокошить вас.
– Согласен.
– Поэтому вам предоставляется отпуск для поправки системы наведения. Здесь пропуск в мирную зону и разрешение на посещение прифронтовых городов противника. Где вы решите оперироваться, это ваше дело. В нашей зоне ответственности находятся два подходящих прифронтовых города - у нас U-231, а у противника U-218. Можете отправляться в любой. Лично я предпочел бы U-218, там операции на имплантах стоят немного дешевле, и вообще - там чище, много отличных борделей, ну и чая, вы же понимаете. Кроме того там полно интересных мест, которые вам можно будет посещать во время восстановительного периода. А еще, в U-218 находится один из первых храмовых комплексов священной триады, а храм Маммонэ так и вообще - чуть ли не один из самых главных и роскошнейших. Кроме того есть два цирка и какой-то театр, где непрерывно, днем и ночью идут неплохие отупляющие постановки сериального типа. Одним словом, скучать вам там не придется и все наши предпочитают ездить на протезирование именно в U-218. Так что, если вы не считаете себя непримиримым сторонником Лизма, рекомендую. Вот отпускные - две тысячи килокалорий СЗК.
– Так много?
– удивился Кесс.
– Почему много? Восемьсот вафель на перепротезирование глаза, пятьсот на девочек и чай.
– Девочки красноголовых мне не нужны.
– Тогда на чай.
– А оставшиеся семьсот?
– Это материальное обеспечение специального поручения командования.
Кесс сразу насторожился. Ему сильно не нравилось русло в которое постепенно начал сворачивать разговор. Получить на руки сразу две тысячи отпускных вафель? Дивизионный финотдел никогда не отличался подобной щедростью. Здесь явно был какой-то подвох.
– Какое специальное поручение?
– осторожно спросил Кесс.
– Видите ли, три дня назад штабом нашей дивизии была получена очередная шифрограмма с директивами ОЦК. В ней предписывается произвести в кратчайшие сроки стерилизацию всех собак в прифронтовой полосе. Приказ номер шестьсот шестьдесят семь о начале санитарной операции "Диана". Вот полюбуйтесь.
Оу бросил на стол перед Кессом плотный лист серой бумаги с криво налепленными телеграфными полосками, но тот на него даже не взглянул.