Прощание с Джоулем
Шрифт:
Однако судьба в очередной раз зло пошутила над Кессом и назначила ему именно Джоуля. Выбора у него не было. Это были те самые, не зависящие от человека обстоятельства.
Подписывая проездные документы на Джоуля, Кесс подумал, что в каком-то высшем смысле капитан Оу с его объяснениями оказался прав на все сто процентов.
***
В ночь накануне отъезда Кесс почти не спал, он все думал об обстоятельствах, которые так быстро и неожиданно сложились для него в жуткую и омерзительную ситуацию из-за последних директив квадратных и вытекающему из них специальному поручению командования.
Во всем
Эта мысль не давала сержанту заснуть всю ночь и поэтому он поднялся очень рано, еще засветло.
Сразу после подъема Кесс сбросил пропахшую потом, порохом и озоном полевую форму, вылил на себя несколько ведер теплой воды и растерся относительно чистым казенным полотенцем с изображением синего орла - официального символа СЗК. Когда орел из синего сделался черным, сержант выбросил полотенце в амбразуру, неспеша выбрил левую половину лица, оставив две узкие полоски щетины под левым глазом. Так брились все окопные ветераны с обеих сторон, чтобы выделить себя из общей прифронтовой массы, дать понять другим военным и гражданским лицам, что связываться с ними не стоит, что они уже много раз убивали и много раз могли быть убиты, и еще - что они вооружены и очень опасны.
Впрочем, во всем этом было больше бравады, чем здравого смысла, но при общении с прифронтовым криминалом эти метки иногда помогали избежать ненужного кровопролития и абсолютно никому ненужных тыловых жертв. Закончив с бритьем, Кесс вскрыл упаковку со стандартным полевым пайком и медленно, без аппетита позавтракал. Потом он облачился в почти чистый выходной мундир, тщательно вычищенные сапоги, и уже подтягивая ремни новой, необмятой портупеи вспомнил о подарке капитана Оу.
Кесс подобрал с пола грязную полевую куртку, порылся в нагрудном кармане, извлек из него тусклый кружок синеватого металла и поднес его к натуральному глаза. На аверсе монеты еще можно было различить полустертую надпись "Боги нам доверяют" и цифру "25", а на реверсе была выбита почти круглая голова с самодовольным двойным подбородком, украшенная жиденьким лавровым веночком. Голова была изображена не в профиль, как на старых монетах, а почему-то анфас и очень походила на рожу рядового Беренца, который сейчас дрых, наверное, где-то без задних ног и даже не подозревал, что кто-то о нем вспоминает.
Теперь уже было не узнать - чье изображение было выбито на монете, скорее всего, это был кто-то из знатных квадратных людей золотой эры, которые ушли в небытие вместе с нею. "Впрочем, почему ушли?
– думал Кесс, всматриваясь в крошечные выпуклые глазки с синеватым отливом.
– Может быть, вот этот конкретный квадратный до сих пор живет где-то в глубинах пока еще не найденного бункера. А может это вообще - какой-нибудь квадратный генерал из ОЦК, бредовые приказы которого мы до сих пор пытаемся исполнять. Да и можно ли их назвать живыми? А нас? Всех нас можно ли так назвать?"
Кесс несколько раз подбросил монету на ладони (она все время падала пучеглазым "орлом" кверху), а потом сунул ее в нагрудный карман выходного кителя и начал укладывать походный мешок. Это
Кессу вдруг представилось, что он смотрит не на нутро долговременной укрепленной огневой точки, а на жилье придавленного обстоятельствами человека эпохи битвы за титан. Интерьер этого жилья точно не радовал глаз - тяжелый кинетический пулемет на уродливой золотой треноге, наваленные кучей коробки с лентами в одном углу, бак с водой в другом, четыре покрытых старой плащ-палаткой снарядных ящика, да ниша с пайками и личными вещами, вот и весь интерьер. Больше всего это было похоже на внутреннее пространство склепа, на обиталище живого мертвеца, зомби. И как только он не замечал этого раньше? Может быть, благодаря "Бункерной Особой" или чаю?
Скорее всего - благодаря чаю, подумал Кесс. Он вынул из кармана выходных бриджей пакетик с изображением синего орла, надорвал его зубами, быстро вдохнул содержимое и снова осмотрел бункер. Теперь все это стало больше походить на жилье человека, точно больше, но не намного.
– Прощай, дом, - сказал Кесс, поднимаясь по бетонным ступенькам, - милый дом...
Добравшись до куска грязного брезента, он откинул его левой рукой и выбрался наружу.
Снаружи было тихо и безлюдно, окопы, по-видимому, еще спали, только на позиции ближней распылительной установки залпового огня толпилось несколько солдат из заградительного батальона. Кесс сразу опознал их по эмблемам на рукавах и беретах - тяжелым золотым черепам со скрещенными костями. Заградители курили и тихо переговаривались, но когда Кесс появился на пороге бункера, от их компании отделился один - широкоплечий, приземистый с совершенно зверским тяжелым лицом, и пошел прямо на него. Он почти беззвучно подошел к сержанту, вяло козырнул ему золотыми пальцами и тихо, словно бы боясь разбудить спящие окопы, представился:
– Лейтенант Зу из первого заградительного. Назначен охранять вас до выезда из части.
– Так значит, это вы будете обеспечивать мою безопасность?
– с иронией спросил Кесс.
– Это вы будете сегодня моим ангелом-хранителем?
Лейтенант Зу кивнул сразу всеми своими беретными черепами и уставился на Кесса с любопытством (так ему тогда показалось).
– Сколько у вас людей?
– Двенадцать.
– Послушайте, но это же смешно. В сложившихся обстоятельствах вы не сможете защитить даже себя.
– Вы нас недооцениваете, - Зу сунул руку в карман и протянул Кессу маленькую пластмассовую коробочку черного цвета.
– Вот, возьмите.
– Что это?
– Радиомаяк. Если припечет слишком сильно, просто сожмите ее посильнее, - Зу обернулся и показал рукой куда-то назад и вверх.
– Видите этот холм? За ним сейчас прогревают двигатели два вертопрада огневой поддержки с полным боекомплектом. Если что-то пойдет не так, они здесь все сравняют с землей.
– И меня вместе с собачкой? И вас?