Прощание с Джоулем
Шрифт:
– И поисковых псов?
– Всех без исключения. Якобы - забота о животных, профилактика бешенства и других опасных заболеваний, контроль над численностью популяции и все такое.
– Вы серьезно? Меня же бойцы растерзают. Прикончат прямо на месте, когда узнают об этом специальном поручении.
– Разъяснительная работа в войсках уже проводится нашими лучшими пропагандистами, - холодно сказал Оу.
– К тому же мы выбрали для проведения операции "Диана" самых проверенных и опытных фронтовиков. Все они получат по одному поисковому псу из наших саперных частей и обеспечат их стерилизацию в соответствии с приказом верховного командования. Вы один из них, сержант. Операция по стерилизации стоит приблизительно
– Послушайте, Оу, - Кесс перегнулся через стол и уставился в глаза капитана, - но ведь это же какая-то глупость - калечить жизнь наших поисковых псов на потеху квадратных полупокойников. Я не могу понять - какой в этом смысл? А если завтра будет обнаружен и выжжен бункер ОЦК? Тогда эту дурацкую директиву отменят?
– Никак нет.
– Но Маммонэ побери, почему?
– Потому, что приказ на стерилизацию был уже получен и ему присвоены все входящие номера. Послушайте, Кесс, я отлично понимаю ваше негодование, но вспомните, что мы с вами военные люди и обязаны выполнять приказы. О-бя-за-ны!
– Даже приказы практически уже покойников?
– Даже их. Поймите, если прекратить выполнять приказы ОЦК в мире начнется анархия. Фронты рассыплются, солдаты начнут разбегаться по домам или сбиваться в банды. Причем - с оружием, Кесс, с оружием! Пусть золотым, пусть говенным, но - с боевым. А что тогда будет с килокалориями, на которых держится вся эта гребаная экономика нового типа? Вы об этом подумали? Если мы не выполним приказ ОЦК, наш мир погрузится в хаос, Май. Экономика исчезнет, на каждом клочке земли, в каждом городе, в каждой зоне появится банда вооруженных до зубов головорезов с боевым опытом. Наш мир захлебнется в крови, если мы не выполним этот приказ. А добыча титана? Что станет с ней? Скорее всего, она просто прекратится, ведь каждый вооруженный преступник, каждый дезертир, каждый свежеиспеченный главарь банды мгновенно объявит ближайший рудник своей собственностью. Просто потому, что любой вооруженный до зубов криминал обожает носить титановые зубы, кольца и цепи. И вот тогда начнется настоящий кошмар. Потому, что титановая цивилизация не станет с этим мириться. Она сразу же выйдет из тени и познакомит нас со своими способами ведения войны. А когда дым рассеется, она еще раз перестроит наш мир, Кесс, и эта перестройка будет поистине ужасной. Она будет не очередной, не крайней, а именно последней для нас всех. Я в этом не сомневаюсь, а вы?
– Вероятно, вы правы, капитан, но я все равно не могу понять - как такие приказы могут приходить в головы квадратным людям?
– Этого никто не может себе представить, Кесс, никто. Даже самые опытные аналитики из разведывательного отдела нашей дивизии ничего не могут об этом сказать. Вы только представьте себе нынешнее состояние квадратных - представьте себе, о чем думает мозг, кое-как снабжаемый кислородом и питательными веществами через отвратительно спроектированную нашей дряхлой наукой систему. Мозг, который скрывается внутри обтянутого дряблой кожей куба чистейшего жира с остатками скелета и других тканей. Мозг, глаза которого ничего не видят, уши не слышат, осязание и обоняние которого давно не работают. Да, скорее всего, такой мозг просто не осознает себя, он больше не мыслит, а бредит. Причем не наяву, а во сне. И вот этот бред передается в наши штабы, получает входящие номера и транслируется дальше как прямые приказы верховного командования.
– Но зачем нам исполнять такие приказы?
– Да за тем, что на них держаться остатки хоть какого-то миропорядка, черт побери! Или вы хотите своим неповиновением приказам уничтожить и эти остатки? Говорите прямо, сержант - хотите или нет?
– Нет, - хмуро заметил Кесс.
– Я этого не хочу.
–
– воскликнул Оу.
– А знаете почему?
– Почему?
– Потому, что вы серьезный и ответственный человек. Военный человек, а не какой-нибудь помешанный на титановых зубах криминальный сутенер, обкуренный базарный воришка или глупая проститутка! Таким и оставайтесь, вот мой вам совет. И потом - что это за упадок настроения? Безопасное отбытие из части мы вам обеспечим. Довезете поискового пса до госпиталя, заплатите за операцию, и через два часа все будет кончено. Собачка ничего даже не почувствует. А на ее поисковых качествах это не скажется никак. Скорее всего, ей это даже пойдет на пользу, ведь ее существование станет намного спокойнее, ровнее.
– Вам откуда знать?
– Ну, я ведь потерял на этой войне не только ноги, а и еще кое-что!
– задыхаясь от быстрого приступа визгливого хохота, воскликнул Оу.
– И поверьте мне на слово, Май, после этой потери моя жизнь стала намного спокойнее, она стала намного осмысленней и ее течение совершенно точно сделалось намного более ровным и предсказуемым. А сколько килокалорий я сэкономил на этой потере? Сколько хрустящих вафель осталось лежать в моих карманах? Страшно даже подумать! Да если бы завтра квадратные приказали стерилизовать весь наш личный состав, я бы не раздумывая выполнил этот приказ. Поверьте, после поголовной стерилизации наша армия приобрела бы совсем другой вид и другую боеспособность. Да и зачем ждать, пока нас стерилизует какой-нибудь взрыв, луч или пуля? Не лучше ли заранее позаботится об этом самим? А? Ха-ха-ха!
Хохот капитана достиг такой частоты и силы, что ему стало трудно дышать и он несколько раз ударил себя кулаком в грудь, чтобы его успокоить. Удары сопровождались хриплым надрывным кашлем, Кессу пришлось перегнуться через стол и сильно похлопать капитана по спине, чтобы облегчить его страдания.
– Благодарю, - сказал Оу, отдышавшись.
– Кстати, вот возьмите. Примите это от меня в подарок.
Он покопался в нагрудном кармане кителя, извлек из него какую-то крохотную круглую вещицу и с сильным прихлопом положил ее на стол перед Кессом.
– Что это?
– спросил сержант.
– Титановая монета, - сказал Оу, убирая руку, под которой оказался крохотный кругляшок синеватого металла.
– Одна из первых. Говорят, что их отчеканили всего несколько сотен. Сгоряча, сразу после кризиса, но еще до начала военных действий. Теперь она ваша. Знающие люди уверяли меня, что такие монеты можно сейчас продать на любом прифронтовом черном рынке за какие-то просто безумные вафли.
– На что она мне?
– удивился Кесс.
– Килокалории меня давно не интересуют, потому что в окопах их просто не на что тратить.
– Ну, тогда вставите себе титановый зуб и будете сверкать им по прифронтовым борделям. Пусть все знают, что военные СЗК не какие-то голодранцы, а вполне респектабельные люди.
– Бордели меня тоже не интересуют.
– Вы тоже потеряли свое кое-что вместе с правой половиной лица?
– Нет, представьте себе - меня почему-то тошнит от дешевых золотых масок, которыми так любят пользоваться прифронтовые проститутки. Знаете, когда я вижу в прорезях этих масок их глаза, меня посещает одно ужасное прозрение и всякое желание возиться с ними сразу меня покидает.
– Последствия контузии?
– Скорее всего.
– Ну, все равно, возьмите. Может быть, сгодится на что-нибудь. А теперь подпишите бумаги и ступайте с Маммонэ. Я не спал всю ночь из-за этого проклятого боя и сейчас мне нужно немного отдохнуть.
– Так точно, господин капитан.
Кесс быстро подписал бумаги, сгреб их со стола вместе с пачкой отпускных вафель и неожиданным подарком капитана, а потом быстро отдал честь, щелкнул каблуками и четко развернувшись на месте, направился к выходу.