Проси, что хочешь: сейчас и всегда
Шрифт:
Когда мы заходим в «Гуантанамеру», Рейналдо знакомит нас со множеством своих соотечественников, которые, как и он, живут в Мюнхене. Боже мой, сколько же в городе кубинцев! За следующие полчаса я превращаюсь в кубинку и говорю: «Ну, ты же знаешь, моя лубоффь».
Мы с Мартой до бровей набрались мохито. Особенно Марта. Что касается развлечений, в этом она полная противоположность своему брату. В ней больше испанского, чем в испанской тортилье, и своим поведением она демонстрирует. Она моя сестра по
Quimbara quimbara quma quimbamb'a.
Quimbara quimbara quma quimbamb'a
Ay, si quieres gozar, quieres bailar. !Az'ucar!
Quimbara quimbara quma quimbamb'a.
Quimbara quimbara quma quimbamb'a.[35]
Матерь божья, как он двигается!
Рейналдо великолепно танцует, и я позволяю ему вести. Я двигаю бедрами. Поднимаю вверх руки. Шажок вперед. Шажок назад. Вращение. Я повела плечами и… Сахаррррррр!
Проходит два часа, и с каждым танцем мне становится все лучше. Да здравствует Куба!
Около одиннадцати вечера слегка утомленная нашим марафоном Марта смотрит на меня и говорит, вручая мне свой мобильник:
– Это Эрик. У меня тысяча не отвеченных вызовов от него, и он хочет поговорить с тобой.
Я глубоко вздыхаю и под тяжелым взглядом девушки беру трубку.
– Ну, надоеда, чего ты хочешь?
– Надоеда? Ты только что назвала меня надоедой?
– Да, но если хочешь, могу назвать тебя по-другому, - отвечаю я, разразившись хохотом.
– Почему ты отключила свой мобильник?
– Что бы ты меня не доставал. Иногда ты ведешь себя хуже, чем Карлос Альфонсо Альконес де Сан-Хуан, когда он мучает бедную Эсмеральду Мендосу.
– Ты пила? – спрашивает он, не очень понимая, о чем я говорю.
Осознавая, что в данный момент у меня в венах больше мохито, чем крови, я кричу:
– Тебе это уже известно, моя лубоффь!
– Джуд, ты пьяна?
– Неееееееееееет! – издеваюсь я.
И желая продолжить забаву, я подначиваю его:
– Давай, Айсмен, чего ты хочешь?
– Джуд, я хочу, чтобы ты сказала, где ты, чтобы я смог тебя забрать.
– Даже не думай испортить мне удовольствие, - весело отвечаю я.
– Ради бога! Ты ушла утром, а сейчас уже одиннадцать вечера, и…
– Пока, красавчик.
Я отдаю мобильник Марте, которая, прослушав, что ей сказал брат, сбрасывает звонок. Отведя меня в сторонку, она шепчет:
– К твоему сведению Эрик оставил мне два варианта. Первый – я тебя забираю и отвожу домой. Второй – мы злим его еще больше, и когда мы вернемся, мир содрогнется.
От таких заявлений
– Пусть весь мир содрогнется, моя лубоффь!
Марта усмехается и, закончив на этом разговор, мы идем танцевать по “Bemba Color'a”[36] и кричим: «Сахар!».
Мы возвращаемся на рассвете скорее пьяные, чем трезвые. Когда она тормозит у ворот, я тихо говорю:
– Не хочешь зайти? Уверена, у нашего занудливого солдафона есть, что тебе сказать.
– И не подумаю, - смеясь, отвечает Марта. – Я немедленно собираю чемоданы и бегу из страны, потому что когда Эрик до меня доберется, он шкуру с меня сдерет.
– Как будто я не знаю, что со мной будет! – восклицаю я, выходя из машины.
Но едва я успеваю это произнести, как ворота открываются, и из них появляется Эрик с абсолютно перекошенным от злости лицом. Огромными шагами он направляется к машине и, заглянув в водительское окно, чтобы посмотреть в лицо своей сестре, шипит:
– С тобой я еще поговорю…, сестренка.
Марта кивает, без промедления жмет на газ и уезжает. Мы остаемся одни, лицом к лицу посреди улицы. Эрик хватает меня за руку, принуждая идти.
– Пошли, мы возвращаемся домой.
Вдруг молчание улицы разрывает чей-то рык, и прежде чем случится что-то, о чем мы все можем пожалеть, я выскакиваю из-за спины Эрика и, глядя на источник этого звука, ласково шепчу:
– Спокойно, Трус, ничего страшного.
Пес подходит ко мне и начинает ходить вокруг меня кругами, когда Эрик спрашивает:
– Ты знаешь, что это за псина?
– Да. Это Трус.
– Трус? Ты зовешь его Трусом?
– Ну, да. Смотри, какой он симпатичный.
Эрик хмурится, не веря своим глазам.
– А что это у него на шее?
– Он простужен, поэтому я связала для него шарфик, - с готовностью поясняю я.
Трус трется своей исхудалой головой о мое бедро, и я его глажу.
– Не трогай его. Он тебя укусит! – рассержено кричит Эрик.
Это меня смешит. Уверена, Эрик укусит его первым.
– Джуд, ради бога, не притрагивайся к этой грязной собаке!
Трус начинает тихо рычать, и тогда я наклоняюсь к нему и спокойно говорю:
– Не обращай внимания на его слова, ладно? Иди спать. Все нормально, ничего не происходит.
Последний раз бросив взгляд на растерявшегося Эрика, Трус удаляется, и я вижу, как он заползает в свою полуразвалившуюся конуру. Эрик, не говоря ни слова, уходит, и тогда я кричу ему вслед:
– Мы можем забрать Труса домой?
– Нет, даже не думай.
Я так и знала! Но я настаиваю:
– Смотри, какой он бедненький. Ты что не видишь, что у него температура?
– Эта псина не появится в моем доме.