Просто сказка...
Шрифт:
Вечером была баня. Царская, можно сказать. И когда только Демид успел растопить ее? С дубовыми вениками, с духом еловым, с квасом на печку-каменку, с обливанием водой ледяной... Помолодел Владимир, даром что и так молод, сбросил с себя годков эдак - сколько?
– Конек. Ввек бы вот так парились, да нельзя - до урочного часа терпит баенный посторонних в своих владениях, а потом... Лучше уж и не думать, что потом.
И сеновал, с остатками прошлогоднего укоса, но от этого не менее дурманящий...
И неясное бормотание, прерываемое вскриками за стенами во всю ночь: "А я тебе говорю, можно и вообще без коровы!" - "Какая ж ты державная птица, ежели
Рано поутру, едва занялась заря, орел поднял их громким стуком в дверь овина.
– Нечего прохлаждаться, полетели, - заявил он хриплым невыспавшимся голосом.
– Путь неблизкий. Завтрак ваш вот, - он кивнул себе на спину, где виднелась пара корзин, покрытых белыми вышитыми рушниками, - в полете позавтракаете. Хозяев беспокоить незачем, я за вас уже распрощался...
Будь Владимир с Коньком повнимательнее, они могли бы заметить прятавшегося в тени, отбрасываемой углом овина, Демида, нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу и отчаянно махавшего руками, подавая какие-то знаки.
Но делать было нечего, и наши путешественники, взобравшись на спину к орлу, изо всех сил подталкивавшего их крыльями и тем только мешавшего, приступили к изучению содержимого корзин.
Впрочем, полет их длилися вовсе не долго. Державная птица, спеша словно на пожар, поведения лказалась совершенно безобразного: ничуть не утруждая себя заботой о пассажирах, она разметывала в стороны облака и ранние стайки зазевавшихся птиц, покрывая за один взмах могучих крыльев солидные расстояния. В общем, не успели наши путешественники толком проснуться, как очутились на какой-то тропинке посреди леса.
– Туда вон идите, - махнул орел и тут же сорвался назад, унося с собой едва початые корзины.
К счастью, меж деревьями виднелся просвет.
– Ну и куда же нам теперь?
– спросил Владимир.
Росстань расходилась тремя дорогами. Две были пробиты тележными колеями, а третья, терявшаяся в кустарнике, густо заросла папоротником.
– Знать не знаю, ведать не ведаю, - тряхнул гривой Конек.
– Впервой я здесь. Да и то сказать, все дороги в Киев ведут, чай, мимо не проедем.Вот только камень указательный найти надобно, чтобы крюка не дать верст эдак в...
– и Горбунок расставил уши в стороны.
Владимир вздохнул, спешился и, сомнительно покачав головой, полез в кустарник.
Камень, как и следовало ожидать, он обнаружил в густых зарослях крапивы. Ничем не примечательный валун, каких тысячи, приблизительно сантиметров на сорок выступающий из земли. На камне виднелись три стрелки с надписями, причем две казались полустертыми, как если бы кто-то намеренно пытался их стесать. Левая гласила: "В шинок", правая: "На погост". Зато центральная представала во всей красе: "Прямо поедешь - женату быть".
Рядом же с камнем валялось здоровенное бревно с вырезанными на нем "Илюша, я пошел налево. Алеша", "Руслан + Людмила = Л" и "князь Владимир - дурак".
– И спросить не у кого, - понурился Конек, когда Владимир поведал ему о результатах своих розысканий.
– Впрочем, вон, кажется, идет кто-то. Скоморох, что ли?.. У него и сведаем.
Действительно, по левой дороге к ним кто-то приближался странной танцующей походкой. При ближайшем рассмотрении этим кто-то оказался молодой человек,
– Вот приду я к ним, и так скажу: "Горе-злосчастье приключилось, сильномогучие богатыри. Похитил Змей Горыныч Милославу, дочь княжескую, да и унес незнамо куда. Выручайте, вступитесь за честь князя Владимира", - заявил он, глядя сквозь наших путешественников, очевидно их не замечая.
– Где тут наш указатель?
– И он полез в крапиву по проторенному Владимиром следу. Изломав заросли так, что валун стало видно, как на ладони, он пошарил по нему руками и громко прочитал первый попавшийся указатель: "В шинок".
– Ну надо же, - непритворно удивился он.
– Везде одно и то же... Не судьба, знать...
И полез обратно.
– Нет, ну кто так строит?
– авторитетно заявил он, остановившись перед нашими путешественниками, впрочем, совершенно их не замечая.
– Куда ни поглянь... везде и всюду... Без перерыва и выходных... Рюрика на них нету. Тот бы сразу порядок навел: с часу до полудни, до семи после полудни - и ни-ни кроме!.. И в строго отведенных местах!.. Человек - оно хоть и звучит гордо, а вместе с тем существо, с какой стороны ни глянь, слабое и соблазнам подверженное. Ибо...
– Он указующе уставил перст в небо, но не закончил, и, как стоял, - прямо, аки столб, - рухнул плашмя на помятую заросль и захрапел.
– Такого спроси дорогу...
– заметил Конек.
– Он тебе укажет... Что ж делать-то? Назад нам пути нету, налево - тоже. На погосте спросить?
– То есть как на погосте?
– недоуменно пробормотал Владимир.
– А вот так оно иногда и бывает: женился - в кабак - на погост, - философски проговорил Конек, отвечая, по-видимому, своим мыслям. Затем тряхнул головой.
– Вишь, как дела-то складываются... Что такое людям на ум взбрело - всё до последнего тянуть-откладывать? Сколько раз случалось, - не успеет мужик преставиться, как велит сыновьям по очереди на могилке его ночи проводить. Откроет он им, мол, каждому по месту заветному, где добро схоронено... А какое у завсегдатая кабаков добро? Вот, к примеру, случай был. Преставился один, наказ сыновьям дал. Все честь по чести. Отслужите, мол, награжу по-царски. Старшие сыновья, как водится, побоялись, а может, умом покрепше были. Младший же честно все три ночи отсидел. Ажно простудился: ОКТЯБРЬ все ж таки, дождь, ветер холодный, земля сырая... Вызнал место заветное, принес батюшке сундук о семью печатях... И что ж ты думаешь в сундуке том оказалось? Котел специальный, брагу варить... Сын-то потом общество все пытался организовать, чтоб хмельное - ни-ни... Да не собрал никого...
– И что же нам теперь делать?
– спросил Владимир.
– Прямо подаваться, вот что. По дорожке неезженой. Женитьба - она ведь не сразу. Испытания там всякие, то, сё... Глядишь, и выкрутимся. Авось, кривая вывезет...
Правду сказать, путь-дороженька в этот раз кривой и оказалась. Так легла петлями, словно огромный котенок поиграл с огромным клубком, а позже люди проложили по этой ниточке стежку свою. Чисто лабиринт Критский. И лес, как назло, кругом одинаковый. Не пугающий, не приветливый - просто одинаковый. Чуть в сторону от дороги - глянь-поглянь кругом - откуда ехал, куда шел? Ни заметки тебе, ни ориентира приметного, ни указателя. Словом, мучение, а не дорога.