Просто сказка...
Шрифт:
"Как явствует из самого названия, область сего нечистика есть лесная площадь, от опушки до опушки, со всеми находящимися здесь высотами, низменностями, пропастями и луговинами, за исключением просторных водовместилищ, где имеется отдельный нечистик - водяной. В глубине такой площади находится дом лешего, в котором живут его жены и дети; сам же он - плохой домосед - больше бродить, отдыхает и ночует в случайных местах: на вершинах высоких дерев, в дуплах, в густых зарослях, в валежниках, буреломах, в оврагах и пропастях. Хотя леший способен принимать разные образы, становиться любым предметом своей области, но он чаще всего показывается людям в образе старика, с белым, как береста, или как воск, никогда не загорающим лицом, с непомерно большими,
Леший способен передавать голоса всех обитателей своей области, от медвежьего рева до жужжанья комара включительно; но если он подает свой собственный голос, голос незримого существа, то или глушит человека, или ласкает нежным шепотом, применительно к целям коварства. Но каков бы ни был этот голос, опытный слух различает в нем дикие переливы, злобные взвизги нечистика.
У лешего нет доброты усадебных духов, нет и проявляющейся изредка признательности водяного. Он - дикий, неумолимый нечистик, которого можно разве обмануть, провозгласив при вступлении в лес неверное направление предполагаемого пути, или же против козней его принять предупредительные меры, одев на опушке платье наизнанку. Не сделай этого - леший немедленно приступает к жертве и с злорадством любуется ее томлением и вообще несчастьями: сбив с надлежащего направления, он заставляет человека бродить лесом по нескольку часов, проходить по одному и тому же месту несколько раз; заводит в глубь леса, в лесную трущобу; когда же у жертвы потеряно всякое соображение, она дошла до отчаяния, леший злорадно хохочет, и его хохот слышится верст на сорок в окружности. Иногда, по предварительному уговору с водяным, или болотником, он приводит свою жертву к ним, в их область, хотя вне сего случая - леший и водные нечистики - непримиримые враги, при чем водяной всегда первым напакостит лешему.
Кроме указанной сатанинской забавы над человеком, у леших есть и свои, общественные, между которыми заслуживают помина свадьбы леших: на них, как и на кумовстве, нечистики любят покутить, развернуться во всю бесовскую ширь. Где видится полоса поваленного леса, лежит буреломный валежник, там, несомненно, промчался свадебный поезд леших; но тот же поезд любит лесные дорожки и тропинки, неизбежно останавливается для бесчинства на лесных перекрестках. Когда при свадебном движении, или при одиночной езде мчится леший, ему предшествует ветер, по которому можно знать, куда направляется леший, один ли он, или в компании; но тот же ветер и вихрь заметает след лешего. Ввиду сего осторожный лесной путник не следует по таким дорожкам и тропинкам, не садится на них, как и на перекрестках для отдыха, рискуя быть уничтоженным, или поруганным, до потери христианского отличия.
Ради губительных наживных целей, обыкновенный леший может быть привлечен человеком на службу. Делается это особенным выкликом в Купальскую ночь: выкликающий становится на осиновый пень, лицом на север, и возглашает приблизительно так: "кажись не волком-зверем; не вороном-птицею, не древом иглистым, а таким, как я сам!" Леший немедленно предстанет в человекоподобном виде и, принимая сделку, требует за предстоящие труды одну только душу выкликающего после неизбежной его смерти в лесу; при этом он не настаивает на хранении тайны свидания, как это делает домовой, но не позволяет хвастать ни своим сношением с лешим, ни получаемыми дарами, как не позволяет шутить дружбою, - за что мстит чисто по-сатанински. В то же время он мстит, когда часто и без нужды поминают его имя; если лешему не
Леший верно и безостановочно служит тому, кто его призвал: гонит дичь, указывает путь к бортям, ягодным и грибным местам, объявляет местонахождение кладов и всемерно устраняет козни соперников, которых изводит ложными дорогами, стращает свирепыми зверями, или же подводит к последним. Но сверх прямой службы, леший помогает и косвенно: к такому человеку станут обращаться при поисках заблудившегося в лесу скота, просить указаний на прибыльные места там же и проч. Кстати вспомнить: лично к домашнему животному леший не питает вражды; заметно даже, что он, напр., расположен к собакам, которым охотно позволяет бегать по лесу в любое время. Если же он завлекает в лес и губит там какое-нибудь домашнее животное, так делает это лишь потому, что имеет случай отомстить хозяину, или доставить наживу покровительствуемому им человеку".
– Ну и как же нам Берендею-царю по сердцу прийтись?
– почесал затылок царевич, и вдруг скомандовал, оборотившись к волкам: - А ну-ка, сослужите службу, стань Бонифаций конем богатырским, масти вороной, золотогривым, а ты, Аристарх, девицей-красавицей, чтоб глаз отвесть нельзя было...
Куырнулись, сердешные, через голову. Стали, чем спрошено было. Бонифаций - традиционно - конем дохлым, да что там дохлым - дохлее дохлого, сивой масти и неизменными репьями в гриве, а Аристарх - девкой крестьянского образа, в обхвате поперек себя шире, веснушчатую, с ртом до ушей и выпученными словно от непомерного удивления глазами.
– Эк вас...
– крякнул царевич и, не найдя нужного слова, махнул рукой.
– Куда ж вас таких...
– Так давай мы вот что сделаем, - предложил Владимир.
– Мы их на время царю сдадим, как бы дело важное исполняем, а присмотреть за ними некому. Разузнают они все, разведают, потом опять обратятся - и к нам. А мы заявимся потом, куда, мол, царь, наших коня богатырского да девицу-красавицу подевал? Договорчик заранее напишем соответствующий, они на это дело мастера, в отличие от прочего...
– Не пойдет, - скромно склонил голову на сторону конь-Бонифаций.
– Был уже такой случай с Берендеем, так он с той поры умнее стал...
– Ну-ну, - заинтересовался Иван, - уж не вы ли тут боком каким примешаны?
Но Бонифаций предпочел не отвечать на этот вопрос.
– Узда у него теперь есть, волшебная. Как накинет он ее на коня-оборотня, тот так конем вовек и останется, коли кто не снимет.
– Ну а коли другой какой животиной оборотиться? Да вот хоть коровой.
– И коровой негоже. Седло волшебное на то имеется.
– А...
– начал было царевич, но Бонифаций опередил: - А на козу - гармонь. И зеркало волшебное. Стоит только девице в него посмотреть, как оно сразу наряды всякие да украшения показывать начинает, что в каком царстве носят, да что носить следущем годе будут. Ни одна не устоит... Говорю же вам, ученый Берендей стал, к нему абы как не подъедешь.
– Спросить-то не у кого, что там, да как...
– раздумчиво протянул царевич, и как раз в этот момент показалась вереница мужиков, рысивших по дороге по направлению к ним. Мужики держались в затылок друг другу, соблюдали дистанцию и бежали ровно, словно преодолевали марафон.
– Слышь, народ...
– обратился к ним Иван, едва те оказались на расстоянии слышимости.
Но "те", не останавливаясь и будто бы не замечая ничего вокруг, все так же прорысили мимо и продолжили свой путь, сколько царевич ни протягивал призывно руку и не окликал их. Что интересно: у каждого из мужиков в руках был ящик с столярным инструментом, за исключением двоих, тащивших длинную двуручную пилу - одну на двоих. Кроме того, сзади каждого (это обнаружилось, когда кавалькада уже удалялась от наших путешественников) сзади каждого виднелся характерный след недружелюбных проводов.