Прятки в облаках

Алатова Тата

Вика, которая все еще опасалась, что Машу придут убивать, быстренько собрала вещи и переехала к Кате Тартышевой, заняв освободившуюся кровать Арины.

Таким образом, к субботе в общаге воцарился относительный мир, хотя и не больно-то надежный.

***

Узнав, что Маша вместе с Зиночкой собрались в бывшему ректору Сироткину, Дымов заявил, что поедет тоже.

Они вышли за периметр университетской территории по отдельности, и когда Маша нырнула из тропической жары парка в заснеженный декабрь, то ненадолго задохнулась, переключаясь.

Дымов

ждал ее на парковке, небрежно опираясь на низкое ограждение. В темном пальто и сером шарфе, он казался очень элегантным циркулем.

Вот бы его поцеловать прямо сейчас! Но ведь нельзя, нельзя.

И Маша вздохнула, настраиваясь на «вы» и «Сергея Сергеевича».

— И что мы скажем Зиночке? — спросила она, подходя ближе. — С какой стати вы рванули с нами?

— Могу поспорить, что она не спросит, — хмыкнул он. — Мы с вами, Рябова, — он тоже перешел на официальщину, — едем на подпольную встречу революционеров.

— А?

Глава 28

Глава 28

— Алла Дмитриевна своим выступлением против Бесполезняк расколола университет на два противоборствующих лагеря, — весело сообщил Дымов. — Слухи о нашем разрыве уже достигли всех кафедр, поэтому моему присутствию никто не должен удивиться.

— Все мужчины одинаковы, — припечатала его Зиночка, подлетая к ним. В распахнутом пальто песочного цвета и строгом костюме под ним она выглядела очень непривычно. — Стоит им расстаться с женщиной, как они тут же теряют к ней всякое сочувствие.

Дымов, мгновенно смутившись, тут же опустил глаза. Она фыркнула и повернулась к Маше:

— Рябова, давай-ка от этого пока избавимся, — Зиночка протянула руку и вдруг больно дернула ее за волосы.

— Ой! — пискнула Маша.

— Следилка Иван Ивановича, — объяснила завхозша небрежно и потрясла рукой, сбрасывая с пальцев что-то невидимое.

— Невозможно, — возразил Дымов, — я ведь проверял…

— Сергей Сергеевич, — Зиночка щелкнула брелком, и маленький старомодный автомобиль зеленого цвета моргнул фарами, — не хотелось бы вас расстраивать, но вам до умений Ивана Ивановича как до луны.

— И давно на мне эта следилка? — растерялась Маша.

— Давненько, — Зиночка плавно скользнула за руль. Дымов вскинул вопросительный взгляд, молча уточняя, кто куда садится. Маша пожала плечами, и тогда он выбрал заднее сиденье.

— Что она умеет? — переполошная Маша торопливо нырнула в салон рядом с Зиночкой. — Подслушивает? Подглядывает?

— Скорее всего и то, и другое, — пожала та плечами, заводя автомобиль. Посмотрела в зеркало на Дымова, перевела взгляд на потрясенную Машу, наверняка, раскрашенную всеми оттенками пунцового, и нахмурилась. — Что с вашими лицами? Только не говорите мне, что это то, о чем я подумала!

— Но зачем, — пробормотала Маша, торопливо отворачиваясь, — Вечному стражу за мной следить? Это ради моей безопасности, да?

Она пыталась выбросить из своей головы любые мысли о том, как это странное и страшное существо, непогребенный покойник, бессмертная сущность с запахом могилы и ладана наблюдала за тем, что случилось в дымовской норе. Но все равно липкая паутина отвращения опутывала ее до тошноты.

Как это гадко, гадко.

Зиночка едва не прыжком рванула с места.

— Может, и ради безопасности тоже, — ответила она. — Но как по мне — этот тип себе на уме.

— Что это значит? Зинаида Рустемовна, я никак не могу понять, Вечный страж — он плохой или хороший?

— Рябова, что за детсадовские вопросы. Вопросы добра или зла не входят в его профессиональные обязанности. Ему просто надлежит следить за порядком в университете. Он был создан в годы повального увлечения дуэлями, и первейшая задача Вечного стража заключалась в том, чтобы студенты не переубивали друг друга. А поскольку в те времена чаще махали шпагами, нежели стрелялись, то невозможность убить кого-нибудь холодным оружием встроена в базовую защиту университета. А вот с огнестрелом все немного сложнее, или, скажем, с утоплением, с отравлением…

— Что? — Маша стремительно повернулась к Зиночке и вскрикнула. Автомобиль вела старуха, с красивым, но покрытым сетью глубоких морщин лицом, седыми волосами и пигментными пятнами на руках.

— И нечего так кричать, — проворчала она, — чем дальше я от заговоренных стен университета, тем меньше на меня влияют его чары.

— Но вы же говорили про древнюю кровь…

— Древняя-древняя, — энергично закивала Зиночка, — просто сила нашей семьи заключена в самой сути университета. Мы поколениями работаем там, вот почему снаружи слабее, чем внутри.

— Ничего себе… — пробормотала Маша себе под нос, а потом вернулась к важному: — Как это — нельзя никого убить холодным оружием?

— Чары Михайло-основателя.

— То есть, Дина никогда не смогла бы меня зарезать внутри университетского периметра? — переспросила Маша настойчиво. — Почему мне раньше никто об этом не сказал? Ректорша? Сергей Сергеевич?

Она яростно оглянулась назад и встретилась с таким же удивленным взглядом Дымова.

— Вы не знали, — выдохнула она.

— И Агапова, скорее всего, не знает тоже, — хмыкнула Зиночка. — Это же надо читать «Полное руководство управлением университетом, перечень правил и важных пунктов с предостережениями и советами» — три тома со сносками, которые никто не удосужился адаптировать под современный язык или оцифровать. В своем роде, чтение этих трудов — испытание, который проходит каждый ректор, вот Геннадий Петрович их едва не наизусть вызубрил, а Агапова — руководитель иной формации. Наглая, самоуверенная выскочка.

— Но я же несколько недель жила в ужасе, ожидая зверского убийства! — рассердилась Маша. — И ни вы, ни Иван Иванович и словом не обмолвились, что можно не бояться ножа!

— Ну меня-то никто не спрашивал, — открестилась Зиночка. — Будь ректорша не такой высокомерной, она бы посоветовалась с более опытными сотрудниками, а не пробуждала сразу Вечного стража. Меня держали подальше от этого дела, ведь я всего лишь завхоз. Что касается мотивов Ивана Ивановича — то сие есть тайна, покрытая мраком. Но я ставлю на то, что ему просто скучно все время спать, вот он и решил немного порезвиться. Сущность это крайне любопытная и деятельная, и, хоть формально подчиняются ректору, всегда имеет собственные интересы… Глава семнадцатая предостережений.