Пуанта

Тес Ария

«Господи, ну это просто за гранью…Совершенно точно, нам нужно обсудить многое, потому что меня это не устраивает!»

Решительно поправляю блузку и шорты, волосы, а потом выхожу, но словно попадаю в наше лето. Макс сидит за столом, а перед ним планшет. Хмурится, и словно нет ничего вокруг — мне это его состояние прекрасно понятно: он рисует. Так он выглядит всегда именно в этот момент, отдается процессу полностью, а мой запал тушит. Я снова веду себя, как дура — не хочу мешать, хотя он не заслужил милосердия даже в таком вопросе! И все равно иду тихо, присаживаюсь

напротив и молчу.

— Хватит пялиться на меня, ты отвлекаешь.

— Нам надо поговорить.

— Не сейчас. Изучи пока это, — двигает ко мне толстую папку, даже глаз не поднимая, — Это брачный контракт. Слышал, что ты закончила юридический? Надеюсь, что не потребуется помощь? Потому что…

— Ой, да завали ты уже.

Снисходит до злого взгляда, который я отбиваю, передразнивая, но быстро теряю интерес — документы для меня сейчас важнее. Там прямо на первой странице черным по белому, жирненько так выделена истина: брачный договор. Правда ведь он. Все правда…

«Твою мать…»

Я, если честно, до этого момента все равно думала и надеялась каким-то боком своего сознания, что все это дурацкая шутка и прикол. Нифига. Макс настроен серьезно на все двести процентов, судя по внушительному списку его имущества. Все перечислил. Нет, серьезно, тут даже коллекция часов есть. Я читаю этот список уже полчаса, глаза аж в кучку, а еще столько условий…Особенно забавен пункт о верности.

«Супруга не имеет права…» — ни на что. Судя по этой писульке, я не имею права ровно ни на что, твою мать: у меня не может быть мужчины, кроме него. За измену чуть ли не смертная кара! Точнее, он грозится забрать Августа и разорвать договор в одностороннем порядке. Я не получу ничего.

«Ха, забавно. Будто мне что-то вообще от тебя надо, козел!»

— Как проходила твоя беременность?

Внезапно. Рассеяно отвлекаюсь от напечатанного каким-то сексистом текста, хмурюсь.

«Что, прости?»

Макс уже убрал свой планшет, теперь, подоткнув голову рукой, наблюдает за мной. Не знаю, сколько это длится, но он явно получает какое-то эстетическое удовольствие, хотя вполне возможно просто смакует свой триумф. Плевать. Я совершенно не хочу в этом учавствовать, поэтому снова утыкаюсь в текст, игнорю — его ожидаемо не устраивает.

— Ты оглохла? — грубо переспрашивает, зарабатывая сполна на мой злой, такой же грубый цык и ответ.

— Нет, я не оглохла.

— Я хочу знать все о твоей беременности.

— Я тоже много чего хочу.

— Что за абсурд?! — закипает, — Зачем вставать в позу?! Просто ответь…

— Что я должна ответить, а?! Как рожать было больно?! Как мне было страшно?! Что?! — я наконец взрываюсь и смотрю на него, как на врага, исподлобья, — Чего ты хочешь от меня?!

Макс молчит, взвешивает услышанное, но через миг его лицо снова трогает мерзкая усмешка.

— Понятно…

— Что тебе понятно?!

— Что ты не дошла еще до тринадцатой страницы контракта. Я подожду.

Вновь подпихивает свою лапищу под лицо, смотрит на меня холено, ждет — я от этого только леденею. Может быть и глупо это — вестись на провокацию, хотя в данном

случае, наверно, все же нет. Я быстро открываю указанную страницу, чтобы через миг застыть на месте и потерять способность собирать слова в членораздельное, понятное предложение на пару весомых мгновений.

— Ты…ты охренел что ли? — шепчу, глазам не веря, Макс лишь тихо посмеивается.

— Это стандартное предложение. Я вполне готов увеличить…

— Моя матка не предмет торга!

Вот это я точно взрываюсь, отшвыривая бумаги на странице с «прайсом за ребенка». За мальчика мне полагается миллион, за девочку полтора, если она будет второй, а так тоже миллион, если третьей. ТРЕТЬЕЙ, КАРЛ! Макс откидывается на спинку кресла и спокойно пожимает плечами.

— Я готов говорить и идти на компромисс по поводу любого указанного пункта, но не насчет этого. Я хочу второго ребенка, Амелия.

— Я не собираюсь с тобой спать, а тем более рожать от тебя! Никогда!

— Никогда не говори никогда, или что же? Хочешь прожить без секса всю жизнь?

— Жила как-то пять лет и отлично себя чувствовала!

— Ты кончила, стоило мне в тебя войти той ночью, — резко краснею, — Сомневаюсь, что ты отлично себя чувствовала. Мы будем заниматься сексом, дорогая, и ты родишь мне еще одного ребенка. Потом еще одного.

— Я тебе не инкубатор на шпильках! Хочешь детей?! Сделай его одной из своих шлюх!

Он смотрит на меня так «говоряще», мол, а что я разве не это собираюсь делать? И тут меня окончательно срывает — я несусь на него с кулаками и твердым намерением сломать пару костей, но Макс ловко и четко поставленным движением перехватывает мои запястья, скручивая их за спиной, а потом дергает на себя. Так я оказываюсь у него на коленях, тяжело дыша.

Смотрим друг другу в глаза, молчим. Ненавидим. Он меня — я его. Сомневаюсь, что на такой высоте это безопасно ненавидеть так сильно, можно и взорваться от скопления густой энергии, но мы не можем это контролировать. Дергаюсь — хватка становится сильнее, пытаюсь пнуть его — Макс закидывает на меня бедро, фиксируя им ногу. В ловушке. В жарком, тесном капкане, но глаза его — капкан страшнее, если честно, потому что я тону. И в запахе, и в прикосновениях: чувства мешаются друг с другом, как дикий коктейль с главным ингредиентом "острым перцем". И я говорю слова, которые жгут мои губы, но я хочу их сказать, чтобы сделать ему больно.

— Единственное, как ты сможешь попасть в меня — это силой. Я никогда не скажу тебе «да» по доброй воли.

— Значит будет так.

Макс буквально набрасывается на мои губы, терзает, а я кусаюсь. Его это только веселит, когда он отстраняется и стирает кровь большим пальцем — я дышу еще тяжелее. Боже, как стыдно в этом признаться, но он в чем-то прав: жилось мне хреново, мягко говоря, и я горю уже сейчас, от одного, чертового поцелуя. По телу расходится тепло, внизу живота все стянуто плотным узлом, а между ног ноющая пульсация — но я держусь стойко. Не показываю, а вырываюсь, для него это, правда, и вовсе ничто, скорее даже какой-то больной, своеобразный, «зелёный» свет.