Пуговицы
Шрифт:
На обычной улице, посреди белого дня он то и дело замечал какие-нибудь знаки, послания или сигналы, которыми обменивались сущности.
В одну из первых наших прогулок, проходя мимо арки, где на стене были выведены непонятные каракули в стиле граффити, он прочёл слово: «Воздержание».
— Что это такое? — спросила я.
— Это правило-напоминалка, — с таинственным видом сказал он.
— Какая ещё напоминалка?
— Об осторожности, конечно. Когда скамейки покрашены, на них тоже напоминалки пишут, чтобы никто не испачкался. А ещё
— И о чём же это правило?
— О том, что всё должно быть по правилам.
— Чудесно! Масло масляное.
— Это хорошее правило. Когда нет правила, получается беспорядок. А беспорядок — открывает двери в дестрой.
— Что такое дестрой?
— Это место, где живут сущности.
— Демоны ада?
— Нет. Сущности.
— Они злые?
— Разные. Бывают и хорошие сущности, но чаще плохие. Как везде. Им нужны твои эмоции и чувства. Твой разум и сознание. Все нематериальные вещи, которыми обладает человек: здоровье, красота, сила, молодость, энергия и даже время. Всё то, что в нашем обычном понимании нельзя отдать или забрать, для сущностей — особая ценность.
— И как же они выглядят?
— Обычно. Как любые люди. Как ты или я.
— А их много?
— Конечно.
— И как же их узнать?
— У тебя не получится.
— Почему?
— Ты не умеешь видеть суть.
— Что такое суть?
— Суть — это истина. Знаешь фокус, где три стаканчика и шарик, который фокусник быстро-быстро перекатывает из одного стаканчика в другой. Он так ловко их переставляет, что ты не можешь понять, где на самом деле шарик.
— Напёрстки что ли?
— Суть — это как тот шарик. Ясно? Нужно видеть только её.
Я вроде бы и понимала, что он всё выдумывает, однако глубокая убежденность, с которой сам Женечка в свой мир верил, невольно передавалась.
Он считал, что его предназначение состоит в охране всеобщего миропорядка. И если вдруг этот порядок нарушится, наступит полный хаос, или, как он называл, «дестрой».
Женечка любил школу и заботился о ней, как никто другой. Он был уверен, что всё, что малейшим образом нарушает порядок, будь то невычищенные мусорные баки, сухая листва на дорожках или разросшаяся трава, приоткрывает двери в дестрой и впускает его в наш мир.
Самое удивительное, что все эти дни, обдумывая происшествие с Надей, я ни разу не подумала о нём. А ведь Женечка наверняка был в тот вечер в школе. Его просто не могло не быть.
Обойдя весь школьный двор, я заглянула в подвал, столовую, проверила в кабинете труда и, в конце концов, нашла его во дворе средней школы, здание которой находилось от нас неподалёку.
В полупрозрачном дождевике он обрезал кусты. Заметив меня издалека, Женечка выпрямился и застыл с секатором в руке.
— Еле тебя нашла.
— А что случилось? — забеспокоился он. — С мамой что-то?
— Нет. С мамой всё в порядке. Ничего не случилось. Просто давно не виделись. Хотела поболтать.
— У меня работа, —
— Работай, я рядом постою.
Женечка медленно отвернулся к кустам и стал чикать выбивающиеся из общего ряда веточки.
— Какие новости? — нарочно понизив голос, полушёпотом спросила я. Это должно было означать, что речь пойдёт о его тайной миссии.
— Ты знаешь, — откликнулся он неохотно. — Дверь распахнулась. И теперь неизвестно, что будет.
— Скажи, а ты помнишь тот вечер, когда твоя мама осталась допоздна перед школьным концертом? Весной. Когда ещё зеркало разбилось.
Женечка перестал чикать и замер, стоя ко мне спиной. Я бы хотела видеть его лицо, но давить на него было опасно, от любого напора он с лёгкостью мог замкнуться, уйти в себя и вообще перестать разговаривать.
— Точно, — тихо проговорил он. — Всё это случилось из-за разбитого зеркала.
— Нет, погоди. Лучше вспомни, что ты делал тогда.
— Складывал коробки от книг. В библиотеку привезли новые учебники. Было очень много коробок.
— Ты был в библиотеке?
— В библиотеке, — повторил он задумчиво.
— И никуда оттуда не выходил?
Он неопределенно пожал плечами:
— Писать ходил. Два раза.
— А когда узнал про зеркало?
— Мама пришла и сказала его снять.
— А мы где были?
— Тебя не было. Ты ушла с Васей.
— Можешь очень хорошо подумать и сказать мне честно…
— Я всегда говорю честно, — он резко обернулся. — А думаю, как умею.
— Не обижайся, я хотела просто попросить, чтобы ты постарался вспомнить что-нибудь необычное или странное. Может, ты видел что-то или слышал?
— Странное происходит каждый день. А вот необычное редко. Зеркало разбилось — это очень необычно. И плохо.
— Ты знаешь, что Надежда Эдуардовна с твоей мамой поссорилась?
Женечка кивнул.
— А знаешь из-за чего?
Громко шурша дождевиком, он по-детски замотал головой.
— Я хочу выяснить, что случилось с Надеждой Эдуардовной, — я снова понизила голос. — Выяснить, как она оказалась в том колодце и почему. Можешь узнать у мамы, из-за чего они поругались?
— Мама тут ни при чём, — твёрдо сказал он.
— Конечно, ни при чём, но когда неизвестность исчезнет, исчезнет и туман. Появится ясность и понимание. А это значит, что дестрой отступит, а дверь закроется.
— Ты очень умная, Микки, — Женечка потрясённо открыл рот. — Я попробую.
Кощей был дома. Телевизор в его комнате что-то громко вещал.
— Эй, — крикнула я, проходя на кухню. — Я тебе еды раздобыла. Можем вместе поесть.
Но он не отозвался, даже громкость не убавил. Я плюхнула пакет на стол и отправилась мыть руки. А пока мыла, снова подумала о Томаше. Как он стоял в ванной и, глядя в зеркало, приглаживал растрепавшиеся волосы, а увидев в отражении, что я смотрю, смущённо опустил глаза. Томаш смутился. Такие самоуверенные люди, как он, никогда не смущаются.