Пять прямых линий. Полная история музыки
Шрифт:
Камерная инструментальная музыка, которую часто играли семьями, отлично подходила для тихих, по-домашнему звучащих ансамблей виол (которые хранились в сундуках). Церемониальная музыка на улицах исполнялась более уместным скрежещущим звуком сакбутов, разновидности тромбона с небольшим конусом, и корнетов (в Германии известных как «цинк»), изогнутых деревянных инструментов с мундштуком как у современных труб. «Ломаный» консорт, куда входили разные типы инструментов, хорошо уживался с певцами: в покаянной работе английского дворянина Уильяма Лейтена «Tears or Lamentations of a Sorrowful Soul» [231] , написанной в 1614 году, щипковые, смычковые и клавишные струнные сопровождают скорбный голос певца.
231
Слезы или плач опечаленной души (англ.).
Инструментальная музыка также сопровождала и масштабные богослужебные события. В конце XVI столетия секретарь герцога Вюртембергского сообщал
Его Высочество более часа слушал прекрасную музыку, обычные церемонии и английскую проповедь. Музыка, а особенно орган, была восхитительна. Временами можно было слышать корнеты, потом флейты, потом рекордеры и другие инструменты. И был еще маленький мальчик, певший столь сладко и такое очарование своим маленьким язычком придававший музыке, что слышать его было просто чудо. Их церемонии в самом деле весьма похожи на папистские… [232]
232
Peter Le Huray, Music and the Reformation in England, 1549–1660 (Cambridge: Cambridge University Press, 1978), p. 80.
Вот вам и Реформация.
Во время Ренессанса продолжался процесс превращения сольной музыки для клавишных инструментов в крайне своеобразную форму для тематического развития и демонстрации виртуозности. В 1530-е годы французский печатник Аттаньян издал орнаментированные переложения для клавишных инструментов мотетов и других церковных хоровых номеров для органистов, желавших разнообразить литургию, – вне всякого сомнения, это была к тому моменту уже устоявшаяся практика. Другие формы нотированных импровизаций на церковные мелодии включали в себя токкату (по большей части содержавшую виртуозные пассажи, гаммы и трели, которые немецкие органисты добавляли к обычным аккордам на странице, перемежая части для хора орнаментированной музыкой). Одна из самых технически изощренных книг органных табулатур – это «Obras de musica para tecla, arpa y vihuela» слепого испанского композитора Антонио де Кабесона, опубликованная в 1578 году невероятным тиражом в 1200 копий. Композиторы позднего английского Ренессанса – Бёрд, Гиббонс, Джон Булл и Жиль Фарнеби – использовали пьесы танцевального характера («Doctor Bull’s My Selfe – A Jigge») и новые формы, в том числе вариации, чтобы рождать вихри нот на гремящих клавишах клавесина или же использовать более тихие звуки верджинела или спинета. Это была музыка для обучения (в особенности богатых юных барышень) или для домашнего исполнения – выгодное подспорье карьере удачно устроившегося композитора.
Лютневая музыка в каком-то смысле была производной от музыки для клавишных: многие пьесы существуют в версиях для обоих типов инструментов. Венецианский печатник Петруччи был пионером распространения такого рода танцевальных пьес для лютни, подобных пассамеццо. Лютня и ее разновидности были идеальными инструментами для интроспективного музицирования образованных людей эпохи Ренессанса («My Lady Carey’s Dump; The Queenes Goodnight»), равно как подходили и для более веселых пьес («Captain Humes Musicall Humours»; «Whoope, Doe Me No Harm, Good Man»). Типичным испанским инструментом, на котором исполнялась такого рода музыка, была виуэла, небольшая шестиструнная гитара. Испанская музыка для струнных того времени демонстрирует заметное арабское влияние.
Светская песня, как обычно, была явлением публичным, существуя во множестве форм, передаваемых от исполнителя к исполнителю, часто безо всякой нотной записи. В Англии бесчисленные партитуры баллад и грошовые табулатуры совмещали известные мелодии вроде «Greensleeves» с самыми разными текстами на злободневные темы – сообщениями о последних заговорах, убийствах и казнях, а также деяниях знаменитостей и любимых святых.
Музыка была также неотъемлемой частью и ренессансного театра. Итальянская комедия дель арте разбавляла мадригалами свои динамичные сюжеты с тем, чтобы добавить краски персонажам, один из которых, складно говорящий Бригелла, часто появлялся с гитарой. Лассо исполнил часть «Magnifico» во время представления комедии на королевской свадьбе 1568 года.
В отличие от итальянского театра на сцене английского не появлялись женщины. Женские роли исполнялись мальчиками или юношами. Мальчики могли стать настоящими звездами: когда в 1602 году в возрасте 13 лет умер актер Саломон Пави, Бен Джонсон написал, что тот был «жемчужиной сцены» в течение трех лет [233] . Пави был воспитанником Королевской капеллы Елизаветы I: помимо своей основной работы, лучшие мальчики-хористы, в том числе и певчие собора Святого Павла и виндзорской капеллы Святого Георгия, составляли полноценные актерские труппы. Труппами управляли профессиональные хормейстеры, такие как Уильям Ханнис, Ричард Эдвардс и Натаниел Джайлз. «Скорбные и странные звуки виол» задавали атмосферу пантомим, исполнявшихся в Грейс-Инн в 1566 году [234] , а широко известные народные мелодии звучали во время представления таких пьес, как «Комедия о терпеливой и кроткой Гризельде», предшественниц немыслимо популярных балладных опер. Мастера поэтического слова Уильям Шекспир и Бен Джонсон тесно сотрудничали с композиторами Томасом Морли и Робертом Джонсоном в театрах «Блэкфрайрс» и «Глобус».
233
Ben Jonson, Epitaph on S.P., A Child of Queen Elizabeth’s Chapel (1616).
234
В George Gascoigne and Francis Kinwelmershe’s 1566 play Jocasta; see Christopher R. Wilson and Michela Calore, Music in Shakespeare: A Dictionary (London: Continuum, 2007),
Во французских театрах, как обычно, предпочитали балет. Хуан дель Энсина, создавший в начале XVI столетия испанскую драму, сам был композитором; в разгар испанского Ренессанса Мигель де Сервантес, известный как автор «Дон Кихота» (два тома которого были опубликованы в 1605 и 1615 годах), часто упоминал в своих сочинениях музыку. Например, в пьесе 1615 года «Алжирская каторга» торжественную процессию мавров встречает звук «trompeta bastarda» [235] [236] , а в другой пьесе того же года, «Педро де Урдемалас», песня предваряется «всякого рода инструментами и волынками из Саморы» [237] .
235
Сорт духового инструмента.
236
Miguel de Cervantes, Los banos de Argel (1615), Act 1, line 95.
237
Miguel de Cervantes, Pedro de Urdemalas (1615), Act 1, line 957.
В Германии искусство светской песни в XIV–XVI веках развивалось в рамках деятельности музыкальных гильдий, объединяющих торговцев и ремесленников, известных как «мейстерзингеры». Здесь существовали строгие правила создания и исполнения как слов, так и музыки: степень владения ими выяснялась на публичных состязаниях в соборах и на городских площадях, а победители награждались венками, коронами и повышением в рангах гильдий. В песнях исповедовались идеалы, свойственные еще французским трубадурам двумя столетиями ранее. Самым знаменитым певцом в самой именитой гильдии был Ганс Сакс из Нюрнберга. Он оставил нам большой корпус песен – довольно простых на бумаге, что демонстрирует хорошую певческую дисциплину (хотя мейстерзингеры позволяли себе выказывать полет фантазии в названиях их мелодий [238] .
238
Hugh Chisholm (ed.), Encyclopaedia Britannica (11th edn, Cambridge: Cambridge University Press, 1911), Meistersinger.
Мадригал
Ключевая музыкальная форма конца Ренессанса, готовящего почву для барокко, – мадригал, еще один инструмент превращения музыки в домашнее занятие образованных мирян.
В каждой стране и каждом регионе был свой вариант светской многоголосной песни. В начале XVI века в этой сфере, равно как и в сфере церковной музыки, доминировали франко-фламандские композиторы. Жоскен не мог удержаться от того, чтобы написать умелый канон, даже когда сообщал слушателю, что «Faute d’argent, c’est douleur nompareille» [239] . Среди самых заметных пионеров этого жанра, проживших некоторое время в Италии и писавших светские вокальные пьесы как на итальянском, так и на французском языке, были Адриан Вилларт, Чиприано де Роре, Филипп Вердело и Якоб Аркадельт. Самым видным из урожденных итальянцев был Костанцо Феста. В Германии в Liederbuch, или же книгах песен, могли встречаться как пьесы Северной и Южной Европы, так и местные сочинения, церковные и светские. В начале XVI века одной из главных фигур в этой области, равно как и в области церковной музыки, был Хенрик Изак, сочинявший шансон и фроттолы на французском и латыни, а также немецкие песни, среди которых была и знаменитая полифоническая песня «Innsbruck, ich muss dich lassen». В итальянской фроттолле слова звучали в верхнем и нижнем голосах, в то время как средние голоса не пелись, – фундаментальное отличие от более позднего мадригала. Вдобавок фроттолла звучала лишь в Северной Италии, а ее создатели полагались на щедрость аристократических семей, таких как семья д’Эсте в Ферраре, Модене и Реджо-Эмилии, что ограничивало ее распространение.
239
Нехватка денег – худшая форма несчастья (фр.).
Среди более поздних мастеров мадригала – уроженцы Северной Европы Орландо ди Лассо и Жьяш де Верт, а также француз Клод Лежён и фламандец Филипп де Монте. Сходные темы блуждали по всей Европе: «Pleurez, mes yeux», – пел влюбленный француз Доминик Пино в 1548 году; «Weep, O mine eyes» [240] , – вторил ему английский композитор Джон Беннет половиной столетия позже. Мадригал характеризует простое, наивное словесное плетение. По форме он состоит из секций, эмоции оживленные, но статичные. Палестрина писал мадригалы, но не раз говорил, что «краснел и печалился» оттого, что вынужден был использовать свое искусство для столь низменных целей [241] . В профессиональном плане, возможно, с его стороны это было проявлением нежелания портить отношения с его церковными работодателями; однако с художественной точки зрения он был прав: его эмоционально отстраненное мастерство куда больше подходит для плавного стиля церковной музыки.
240
«Плачьте, глаза мои» (фр., англ.).
241
См., напр., посвящение Canticum Canticorum (1584) папе Григорию XIII.