Пять прямых линий. Полная история музыки
Шрифт:
В конце 1853 года Шуманы гастролировали по Северной Европе, вновь встретив Брамса. В начале 1854 года Шуман сообщил о возращении «болезненных слуховых симптомов» и галлюцинаторных видениях ангелов, демонов, тигров и гиен [756] . 27 февраля он незаметно выскользнул из дома, забежал на мост через Рейн и бросился в бурную воду. Спасенный рыбаками, он был помещен в частный приют неподалеку от Бонна. Он то приходил в себя, то вновь впадал в забытье и иногда писал друзьям; его посещали Брамс и Иоахим, но не Клара, которой было позволено его увидеть единственный раз спустя почти два с половиной года 27 июля 1856 года. Он умер два дня спустя.
756
Abraham, p. 172.
Характер и метод
В методах и характерах героев этой главы есть множество знакомых черт и несколько примечательно новых.
Как исполнитель Мендельсон был совершенным профессионалом, Шопен – неуверенной в себе знаменитостью (он, вероятно,
Как композиторы, все, быть может за исключением усердного Мендельсона, знали периоды творческой активности, сменявшиеся временами творческого застоя.
Образ миролюбивого и дружелюбного Мендельсона родился на свет благодаря воспоминаниям, написанным его племянником Себастьяном Гензелем, однако его друзья, в том числе Эдуард Девриент, говорили о его высокомерной манере, в силу которой он получил прозвище «недовольный польский граф» [757] , а также о приступах возбуждения, которые приходилось лечить долгим глубоким сном, что, возможно, связано с теми судорогами и ударами, которые убили его и нескольких других членов его семьи. Мендельсон был хорош во всем: как дирижер, руководитель репетиций, администратор, органист, пианист, художник, автор оживленных писем и дневников; гордый и преданный отпрыск примечательной и обширной семьи, которая не только взрастила его таланты, но и научила его исключительным трудолюбию и дисциплине.
757
Мендельсон ссылается на это прозвище в письме к Девриенту, который объясняет его происхождение в: Meine Erinnerungen an Felix Mendelssohn Bartholdy (1869), p. 179 n., 181 n.; see R. Larry Todd (ed.), Mendelssohn Studies (Cambridge: Cambridge University Press, 1992), p. 229.
Шуману куда сложнее было соблюдать интеллектуальную дисциплину. Он сражался со своими демонами с помощью алкоголя, сигар и (вероятно) секса (в чем он не одинок в этой книге). Верные друзья помогали ему, хотя иногда он был настолько оглушен своим душевным расстройством, что едва мог говорить и ходить: во время одного нервного срыва даже звуки музыки «резали мне нервы словно ножи» [758] . Связь музыки Шумана с событиями его жизни скорее можно вообразить, чем услышать: два сборника его обаятельных и по-детски непосредственных фортепианных пьес под названием «Альбом для юношества» 1848 по времени совпадают с первым днем рождения одного их с Кларой ребенка, смерти в том же возрасте другого и утратой последнего его брата.
758
Abraham, p. 140.
Музыкантам всегда приходилось также решать разнообразные деловые вопросы: нерешительный Шопен мог быть неожиданно безжалостным в вопросах публикаций и изданий, полагаясь на двух своих польских друзей, Войчеха Гжималу и Юлиана Фонтана, в вопросах редактирования и контрактов. Лист со своей обычной щедростью иногда вообще не брал плату за обучение и возобновил свою карьеру исполнителя в 1840-х годах отчасти для того, чтобы исполнить обещание профинансировать возведение памятника Бетховену в Бонне.
Все четверо имели разные религиозные взгляды. Мендельсон, возможно, согласился бы со словами одного своего почти современника, также обратившегося из иудаизма в христианство в детстве, Бенджамина Дизраэли: «Я чистый лист между Старым Заветом и Новым» [759] . Его еврейское происхождение оставило мало следов в его музыке и жизни, за исключением, возможно, его просвещенных взглядов, которые он усвоил от либерального иудаизма (в отличие от него, Игнац Мошелес посещал еврейские общины в Вене и писал для них музыку, прежде чем обратиться в христианство во взрослом возрасте). Мендельсон некоторое время возглавлял кафедральный хор в Берлине, а в его литургической музыке хорошо слышны его протестантские убеждения, хотя драматические и повествовательные возможности религиозной музыки, нашедшие отражение в его ораториях, определенно интересовали его куда больше. «Услышь молитву мою», мотет неувядающего обаяния и свойства, был написан в 1845 году для английского общества концертов, а не для церкви: английский текст в нем метрически совпадает с немецким переводом, так что его можно петь на обоих языках – этот же эффектный прием Гайдн использовал в своих поздних ораториях, а Шуберт – в некоторых своих переложениях на музыку Шекспира.
759
Часто цитируемое замечание, обращенное к королеве Виктории, см., напр.: Thom Braun, Disraeli the Novelist (Abingdon: Routledge, 2017), p. 119.
Отца Листа в юности исключили из францисканских послушников за «капризный и неустойчивый характер» [760] . Быть может, это было предвестием глубоких, но непостоянных отношений с религией его сына: несколько раз в жизни он рассматривал идею стать священником и даже принял малый постриг во время своего уединения в 1865 году после смерти двух из троих его детей. В его фортепианной музыке встречается большое количество религиозных образов, от святого Франциска, проповедующего птицам, до цитат из Miserere Палестрины и рождественских гимнов. Однако его больше интересовала мистическая, трансцедентальная сторона религиозного опыта, нежели литургические или доктринальные вопросы, что нашло отражение в названии, которое
760
Searle, p. 237.
761
Поэтические и религиозные гармонии (фр.).
Использование нашими композиторами музыки старых мастеров до определенной степени связано с их религиозным наследством. Все изучили музыку Палестрины и восхищались ею. Все, кроме Шопена, писали органные сочинения, в которых слышно влияние Баха: Шуман даже написал фугу на его музыкальную подпись, B. A. C. H. Восемнадцатилетний Шопен полагал, что оратория Генделя, которую он называл «Cz’icilienfest» (вероятно, «Ода на день святой Цецилии»), «ближе всего к моему представлению о великой музыке» [762] – хотя это мимолетное увлечение не оставило никакого следа в его творчестве, и многие полагают, что виной тому его крайне поверхностное знакомство со старыми мастерами. Мендельсон организовал в Лейпциге в 1837 году серию «Исторических концертов», на которых звучала музыка Моцарта и Гайдна, равно как и Баха с Генделем (история тогда была короче). Мендельсон исполнял «Страсти по Матфею», Шуман в Дюссельдорфе дирижировал «Страстями по Иоанну» и частями Мессы си минор. Лист усвоил музыкальный язык Скарлатти в числе многих других. Мендельсон и Шуман писали партии фортепиано для струнной музыки Баха, от которой нам стоит оградить свой аутентичный слух и лишь порадоваться их попыткам сделать современной старую музыку. Оба принимали участие в создании мемориала Баха в лейпцигской Томаскирхе, открытого в 1843 году в присутствии внука композитора Вильгельма Фридриха Эрнста Баха, которого Шуман описывал как «весьма подвижного старого господина 84 лет со снежно-белыми волосами и выразительным лицом» [763] .
762
Chopin, Opienski and Voynich (eds.), p. 43.
763
См. Andrew Gant, Johann Sebastian Bach: A Very Brief History (London: SPCK Publishing, 2018), p. 82.
Музыка
Если подбирать одно слово, которым можно описать музыкальный вклад всех четырех друзей, то им будет слово «лиризм».
Прелюдии Шопена переизобретают природу мелодии. Они сильно озадачили своих первых слушателей. «Прелюдии – странные пьесы, – писал Шуман, – это наброски, начала… руины, крылья орла, дикая смесь… Он остается одним из самых отважных и гордых поэтических умов своего времени» [764] . Лист полагал, что «они не просто, как предполагает их название, пьесы, предваряющие нечто большее; это поэтические прелюдии… которые нежно уводят душу в мир золотых грез, а затем подхватывают ее и возносят в высочайшие пределы идеала» [765] . Описание Листа – ярчайший пример романтической туманности высказывания. Санд, напротив, среди многих прочих полагала, что в прелюдиях запечатлены «образы давно оставивших мир монахов» и другие живописные и литературные картины [766] . Некоторые пытались дать им названия. Подобного рода попытки создать значения больше отнимают от музыки, чем добавляют к ней. Неопределенность значений здесь принципиальна: бесконечный ля-бемоль / соль-диез в середине Прелюдии № 15 прикрепляет мелодию к чему-то невидимому, существующему, но сокрытому; Прелюдия № 2 ля минор на самом деле не в ля миноре – потому что если бы это было так, то каким образом в тактах 12–14 аккорды с нотами до диез, до дубль-диез и до сосуществуют вместе? Ее начало звучит как музыка Гершвина.
764
Robert Schumann, 1839 review in Die Neue Zeitschrift fur Musik; see Kildea, p. 74.
765
Kildea, p. 86.
766
George Sand, Dan Hofstadter (trans.), The Story of My Life (1854; London: Folio Society, 1984), p. 240; see Kildea, p. 36.
Версия этого неопределенного лиризма Мендельсона нашла отражение в названии, которое он придумал для своих коротких фортепианных пьес, написанных между 1829 и 1845 годами: «Lieder ohne Worte» [767] . В отличие от прелюдий Шопена, некоторые из них имеют собственные названия, хотя большинство – нет. Как и в случае с Шопеном, некоторые пытались превратить их в песни со словами, вызвав знаменитую реакцию Мендельсона: «Музыка, которую я люблю, выражает не мысль слишком неопределенную, чтобы высказать ее словами, но, напротив, слишком определенную для этого» (курсив Мендельсона) [768] .
767
Песни без слов (нем.).
768
Felix Mendelssohn, letter to Marc-Andre Souchay (15 October 1842); см. Todd, p. 217.