Ранняя осень. Книга первая. Изгнанник

Колчигин Константин Владимирович

– Мне страшно смотреть на вас, Андрей Николаевич, – сказала Елена, убирая со стола.

Он грустно улыбнулся, поняв с полуслова. Что-то было в этом человеке особенно тонкое и чуткое, ведь не случайно он так легко разбирался в чувствах людей, что часто оказывалось недоступным даже такому умнице, как Крейгу.

III

Пришло новое утро. И опять Князева встала позднее всех. Приняла теплый душ, оделась и вышла из скафа. Стояла редкая для этой поры погода.

Небо затянуло тяжелыми тучами, дул холодный ветер,

временами моросил дождь. Крейг, наверное, уже бродил в лесу. Клеверова тоже нигде не было видно, Аленку Князева нашла на берегу реки.

– Где же Андрей Николаевич? – спросила Елена.

– Он уехал рано утром, – тихо ответила юная княжна, откинув капюшон плаща. – Туда… К маркизу де Морье.

Князева вздохнула и присела на ствол упавшего дерева.

– Милая девочка, как же мне вас называть?

– Просто по имени. Ведь вы старше, и для вас я не княжна, а просто неграмотная и недалекая девушка.

– Вы очень волнуетесь, Аленушка? Впрочем, простите…

Изящные губы ее собеседницы дрогнули в печальной улыбке.

– Очень.

– Еще один неуместный вопрос. Вам нравится Андрей Николаевич?

– А как вы полагаете? – с той же улыбкой вопросом на вопрос ответила Аленка.

– К несчастью, он нравится поначалу многим. Лишь потом мы начинаем понимать, что он не предназначен для нас, обыкновенных женщин.

– Зачем вы мне это говорите?

– Не знаю, моя милая, – вздохнула Елена и невесело рассмеялась. – Пойдемте в скаф, здесь так холодно!

Девушка покачала головой.

– Я подожду.

– Он обязательно вернется! – уверенно сказала Князева. – Он всегда будет возвращаться. Он словно заговоренный, хотя, конечно, просто здесь говорит за себя холодный расчет и опыт, приобретенный в бесконечных сражениях.

– Я читала, что человеческий мозг в… экстремальных условиях, – Аленка с трудом выговорила это слово, и Князева только головой покачала, – иногда может проявить необычайные свойства. Он способен предвидеть; предвидеть, чтобы предупредить. Мне это кажется странным, невероятным, но я дочь своей эпохи, в которой верят в колдунов и провидцев… Андрей Николаевич на любые мои вопросы всегда давал исчерпывающие ответы, иногда он говорил часами, и я не уставала слушать, почему светят звезды, почему небо голубое, отчего дует ветер и отчего происходят тысячи других вещей. Все это вы, наверное, знаете с детства, а для меня вдруг открылся новый удивительный мир, и человек, допустивший меня в него, показался мне богом. Скажите… там… в вашем мире он такой, как все?

– Нет, – задумчиво ответила Елена. – Он не такой, как все. Всю жизнь он стремился к психофизической гармонии и достиг многого… В суждениях он независим и не признает авторитетов, потому что знает едва ли не больше их всех. Вот и всё, что я могу вам сказать, потому что порой и сама не понимаю его…

Из лесной чащи вышла группа индейцев, вооруженная копьями и луками. Увидев белых женщин, краснокожие воины остановились, подошли ближе.

Но тут на их пути встал Тер, прежде сидевший поодаль. Один из воинов все же шагнул вперед. Пес глухо и страшно зарычал, сверкнули трехдюймовые клыки. Индейцы переглянулись и

пошли своей дорогой.

– Они боятся его, – сказала Аленка, – как и следует бояться пришельца из другого мира.

– А Клеверова они также боятся?

– Нет. Он легко завоевал их расположение, и теперь они называют его своим братом. Это неудивительно: Андрей Николаевич – красивый и приятный молодой человек. А Тер – порождение иного мира, со своими беспощадными законами. Недаром он так легко уклоняется от копья или стрелы, и его почти невозможно застрелить из ружья. Тера боятся и люди и звери.

– Вы знаете, Алена, Тер прежде принадлежал мне, когда был еще совсем маленьким щенком, но потом буквально бросил меня и ушел к Клеверову.

– Посмотрите ему в глаза, Елена Александровна. Вы убедитесь, что в нем есть что-то демоническое. Если подобное существо испытывает потребность служить человеку, то человек этот, наверное, должен быть очень сильной личностью.

Князева с невольным восхищением посмотрела на юную девушку:

– Алена, меня поражают ваши знания и ваш ум.

– Эта не моя заслуга, у меня было лишь желание преодолеть эту пропасть и довольно заурядные способности. Но зато был прекрасный учитель…

Дождь сменился снегом. Продрогшие девушки вернулись в скаф. Тер проводил их до главного люка и снова ушел на берег. Крейг сидел в кают-компании.

– Жаль девочку, – сказал бортинженер Князевой, когда Аленка прошла в свою каюту переодеваться. – Нашла, кого полюбить.

– Вы находите Клеверова недостойным? – с иронией спросила Елена.

Крейг вздохнул и, поднявшись, подошел к иллюминатору. Тяжелые капли дождя бились в броневое стекло, сильнее порывы ветра гнули березы, чуть тронутые первой зеленью, срывался снег.

– Конечно, достойный, чёрт возьми! Просто тихая, спокойная жизнь – мечта нормальной женщины – не для него. Ему ведь и умереть то, простите, раз плюнуть. Представляю, какого он наделает шороху в резиденции маркиза.

– По-моему, эта девочка могла бы вернуть его на землю, – задумчиво сказала Елена. – Мне это, к несчастью, не удалось.

– Вы полагаете, еще не поздно?

– Глупости, Крон. Вы видели, как он смотрит на Аленку?

– Припоминаю. Неудивительно, что девочка вся трепещет. Но, однако, ему и притронуться к ней нельзя. Что и говорить: наказала природа нашего праведника, жестоко наказала…

Вошла Аленка. Она была все еще очень бледна, видимо, после бессонной ночи. Но прекрасные золотистые волосы тщательно причесаны одежда вовсе не оставляла желать лучшего. Бортинженер в который раз невольно загляделся на девушку.

– Вам бы еще рот открыть, – усмехнулась Елена.

– Вы несправедливы ко мне, Эллен. Я обыкновенный мужчина, и мне далеко до такого стоика, как Клер. Но здесь и он…

– Я совсем заморила вас голодом, – вдруг спохватилась Аленка, перебив Крейга.

После был бесконечно долгий день. Все также шел мокрый снег с дождем, и они уже не решались выходить из скафа, тем более что в теплых, ярко освещенных каютах в непогоду стало особенно уютно.

– Алена, вы давно знаете Андрея Николаевича? – спросила Князева.