Расколотое сердце кондитера
Шрифт:
— И что мне тогда делать? — спросила Лида.
— Попробовать проникнуть во дворец инкогнито? — предложила Маринка.
И кроме Лиды никто больше не оценил такого способа проникновения в чужой дворец.
— Собственно, а почему бы нет? — Лида не видела в этом никакой проблемы. Она и во дворец Марципана пробиралась тайком. — Наверняка есть какие-то лазейки.
— Кто ж тебе о них расскажет? — усмехнулся Максим. — Или будешь круги вокруг забора наворачивать, чтобы подкоп сделать?
Лида натянуто улыбнулась, всем видом показывая, что шутка не
Но как тогда попасть во дворец, если через главные ворота не пустят, а где делать подкоп не знаешь? Лиде нехотя пришлось признать, что в ее плане и в самом деле было множество дыр, заполнить которые ей вряд ли удастся. Но только она собралась придумать что-нибудь еще, как запряженная в телегу лошадь резко затормозила и попыталась попятиться назад.
Телегу закачало из стороны в сторону.
— Ну! Ну! — закричал Агрус, пытаясь успокоить животное. — Чего энто ты удумала? Ну! Ну, хватит! Успокойся!
Но лошадь и не думала успокаиваться. Что-то впереди пугало ее настолько сильно, что команды хозяина пролетали мимо ее ушей.
Барбарис спрыгнул на землю, настороженно оглядываясь по сторонам. Его примеру последовал и Максим, готовый в любой момент кинуться в атаку на невидимых врагов. Лида хотела присоединиться к ним, но предвидевший такой поворот событий Трюфель предусмотрительно схватил ее за запястье, удерживая на месте. Лишь Маринка не сбиралась никуда прыгать, боясь при приземлении переломать себе ноги.
— Видите что-нибудь? — спросила Лида у Барбариса и Максима, но те лишь покачали головами.
С виду все казалось безопасным.
Лес как лес. Вот только тихо.
Вот оно что!
Барбарис и Максим одновременно повернулись друг к другу, поняв, что же было не так. В лесу было слишком тихо, пропало все зверье, которое нет-нет, да попадалось им на глаза. И даже птицы замолкли.
— Не пойму, чего энто она так взбаламутилась, — виновато произнес Агрус, похлопывая лошадь по массивной шее, когда она стала вести себя спокойнее. — Никогда такой не была… Ни в молодости, ни уж сейчас на старости лет.
— Ее что-то напугало, — со знанием дела произнесла Маня. — В моей деревне у соседа несколько лошадей есть, я знаю, как они себя ведут, когда напуганы.
— И что же ее напугало?
Маринка пожала плечами.
— Давайте поторопимся, — предложил Барбарис, забираясь обратно в телегу. — Говорил же, что нехорошее у меня предчувствие. Вот и животина теперь ведет себя странно.
Максим забрался следом за ним и Агрус, упрашивая лошадь больше не капризничать и не волноваться, щелкнул поводьями. Но не проехали они и нескольких десятков метров, как иргиец приказал своей любимице остановиться. Привстав со своей скамьи, он удивленно почесал затылок и обернулся к своим пассажирам.
— Во дела, ребятушки. Это ж што за диво-то такое?
От чего-то у Лиды похолодело в груди, стоило ей только увидеть предмет, который так сильно удивил Агруса. И вроде бы страшного в нем ничего не было, вполне обыденная вещь, которая встречалась Лиде каждый день, но осознание того,
— Это еще что такое? — ничего не понимая спросил Барбарис, уставившись на преградивший им дорогу столб. — Никогда такого не видел.
— Это дорожный знак, — ответил ему Максим, чувствуя проявившуюся во рту горечь.
— Дорожный знак?.. Зачем он нужен?
— Чтобы ты уступил дорогу.
Барбарис в конец запутался.
— Кому?
— Тому, кто едет по главной дороге, — сказала Лида, кое-что в дорожных знаках тоже понимая.
Потому что знакомую ей с детства металлическую трубу с таким же металлическим треугольником красно-белого цвета она бы ни с чем другим никогда не спутала. Уж слишком часто на дорогах в ее мире попадались такие вот знаки. Да еще и приклеенные к самому столбу объявления о съеме квартиры, вызове такси и телефонные номера мастеров на все руки не оставили никаких сомнений в том, что валявшийся на земле дорожный знак был из человеческого мира.
Вопрос был в другом: что он делал в иргийском лесу?
Глава 37
Клафути, королевство Марципан
Максим помог Лиде сойти на землю, а после протянул руку и Марине, заметно клевавшей носом, помогая и ей выбраться из телеги Агруса. Главные ворота Клафути они пересекли уже ближе к ночи, и остановились неподалеку от вокзального дворца.
На черном небе давно сияли белые точки, воздух, нагретый персиковым солнышком, остыл, и прохладный ветерок приятно обдувал не скрытые под одеждой участки кожи. Лида вздохнула полной грудью и с удовольствием отметила, что земли Марципана пахли как-то по-особенному. Даже немного по родному.
«Словно домой вернулась», — подумалось ей.
И эта мысль согрела ее изнутри.
Оглядевшись по сторонам, Лида про себя подметила, что город давно спал. По улочкам Клафути никто не бродил, было довольно тихо. А в фонарях горели оранжевым светом пылавшие на фетильках огоньки.
Клафути разительно отличался от Цедры, улицы которой даже ночью были ярко освещены электрическими фонарями.
«Почему в Марципане нет этой технологии?» — задумалась Лида, намереваясь спросить об этом у Трюфеля.
Но тот о чем-то переговаривался с Барбарисом, и не мог заметить обращенного на него взгляда.
Когда Марина благополучно оказалась на земле, суть их разговора узнали и остальные. Трюфель предлагал разделиться и разведать обстановку на вокзале. Себе в помощники он попроси присоединиться Барбариса. И тот не был против.
— Раз нам нужны билеты в Аронию, то мне о них и спрашивать в кассе.
Никто не стал с этим спорить. Иргиец возвращается в Иргу, никто ничего не заподозрит.
— Максим, пригляди за госпожой Лидией и госпожой Мариной, мы скоро вернемся.