Расколотый берег
Шрифт:
Кэшин приблизился к домам, постоял под мелким дождем. Площадка с левой стороны предназначалась для спортивных игр. Из высокой травы торчали облезлые, белесые от дождя деревянные футбольные ворота. Он стоял и внимательно слушал, как шумит ветер в развалинах – то стучит, то скрипит, как гвоздь, который вытаскивают из старой доски, то стонет на разные лады.
Он вошел в деревянный дом без крыши – четыре комнаты, между ними коридор. Заглянул в оконный проем, увидел разоренную, загаженную столовую со следами костров на полу и кучами дерьма
Собаки носились кругами, словно обезумев оттого, что везде пахло зайцами. Но ни одного не было видно – их надежно укрыли обломки кирпичей и листы ржавого железа. За кухней, в траве, пробивавшийся сквозь трещины в бетоне, Кэшин заметил кирпичную кладку длинного здания в две комнаты шириной. Верхний ряд уже успел почернеть, а шагнув внутрь, Джо споткнулся об горелые деревянные балки.
Это уже давно было, с пожара там все забросили. Да и сами «Товарищи» – уже история.
Так говорила Сесиль Аддисон.
Кэшин свистнул, и здесь, в глухом месте, у него это вышло очень звонко. Появились собаки, вдвоем таща что-то в зубах. Он велел им сесть и вытащил из их пастей находку.
Оказалось, это старый высохший кожаный пояс – детский, на узкую, не больше футбольного мяча, талию. Кэшин взял его, рассмотрел. На ржавой пряжке виднелась геральдическая лилия и буквы «Б… гот…».
«Будь готов»… Скаутский пояс.
Он было замахнулся, хотел его выбросить, но не стал. Вместо этого подошел к невысокому столбику, который отмечал границу футбольного поля, и пристегнул к нему пояс.
Взобравшись на самую высокую дюну, Кэшин оглянулся. Ветер шевелил траву на бывшем футбольном поле. С шоссе донесся одинокий, сонный гудок грузовика. Кэшин кликнул собак и отправился домой.
Они ехали по пустынным дорогам, мимо старых домов, из труб которых в небо поднимался дым. Так заканчивалась жизнь миллионов деревьев, безжалостно порубленных на дрова.
Он думал о Бургойне. Фортуна никак не желала им улыбаться, – скорее всего, тех, кто забил его до смерти, так и не найдут. А на мальчишек навсегда ляжет клеймо убийц. Да что мальчишки – их семьи, весь Даунт, даже люди вроде Берна и его детей будут надолго окружены дурной славой. Убийство Бургойна развязало языки злопыхателям и ксенофобам.
«Об этих двух черномазых из Даунта. Жалко, не целый автобус настреляли».
Почти все посетители заведения Дерри Каллахана охотно подписались бы под этими словами.
«Не зацикливайся, – сказал он себе. – Послушайся Виллани, брось это дело».
Ребб уже ждал, стоя на ветру и прислушиваясь к шуму машины. Он подошел, зажав губами сигарету. Кэшин вышел, выпустил собак. Ребб наклонился, протянул к ним руки,
– Слышь, – спросил Дейв, – в город сегодня поедешь?
– Поеду, – ответил Кэшин. – Ты уже ел?
– Не успел. От коров только что вернулся.
– Ну, поехали перекусим где-нибудь. Только подожди минут десять, ополоснусь.
Они заказали яичницу с ветчиной в шоферской забегаловке на окраине Кромарти. Принесла заказ худосочная девица с усиками и ярко-розовой родинкой между бровями. Яичница из двух яиц с бледными желтками лежала на куске хлеба толщиной с листок бумаги. Среди серого свиного жира редкими полосками краснело мясо.
Ребб поковырял вилкой в тарелке.
– Не от тех кур, что у них на заднем дворе, – заметил он. – Ты как, платить думаешь?
Кэшин закрыл глаза. Действительно, он так ничего и не заплатил Реббу ни за ремонт дома, ни за забор. Ему это даже в голову не приходило.
– Ну прости, – извинился он. – Забыл просто.
Ребб доел, промокнул рот бумажной салфеткой. Потом он полез во внутренний карман куртки и вынул сложенный вдвое потертый листок, явно вырванный из записной книжки.
– Я тут прикинул – двадцать шесть часов. Десятка за час – нормально будет?
– По минимальной ставке?
– Ну, ты же меня кормил.
– Да ладно, давай по пятнадцать.
– Как хочешь.
– Мне нужен твой номер в налоговой.
Ребб улыбнулся:
– Окажи мне такую услугу – воспользуйся номером Берна. Ты же его наизусть знаешь, да, он же твой двоюродный брат, так какая тебе разница? Вот все налоги и заплатишь.
Компромисс, ничего не попишешь, подумал Кэшин. Но что с него возьмешь? Виноват он не больше, чем мать двоих детей, попавшаяся на мелком воровстве в супермаркете.
Кэшин припарковался в двух кварталах от банка. Можно было, конечно, остановиться прямо за полицейским участком, но что-то подсказало ему, что лучше этого не делать. Сняв деньги в банкомате, он рассчитался с Реббом.
– С полчаса пробуду, – сказал он. – Тебе хватит?
– Даже много.
По мокрым улицам он направился в участок. Хопгуд был там, что-то записывал в журнал, слева лежала аккуратная стопка еще не просмотренных бумаг.
– Искореняем бюрократию? – спросил Кэшин с порога.
Хопгуд поднял на него пустые глаза:
– Чем могу помочь?
– Хочу узнать, кто распорядился светить фарами в окна Донни.
– А, ты опять про старую култеровскую суку? Врут они, всё врут. Ничего там особенного не было. Обычный патруль, всего-то делов.
– Я думал, Даунт – индейская территория. Что, «Черного ястреба» уже не вспоминаем?
У Хопгуда на скулах вспыхнули алые пятна.
– Ну да, пора уже поставить наш флаг в этом гадюшнике. А ты, вообще-то, когда уйдешь? Я не в твоем подчинении. Вали, наводи порядок в своем занюханном участке.