Расплата
Шрифт:
— Посиди, Гио, с нами, — пригласила Тапло.
— Нет, мне надо коня проведать.
— Ты не слышал стрельбу?
— Слышал.
— Кто стрелял?
— Не знаю. В последнее время выстрелы что-то зачастили…
Наступило молчание.
— Вчера парня одного убили, пастуха, — сказал Гио, обращаясь к Мушни.
— Я знал Квирию, — коротко отозвался тот.
Снова молчание.
— Садись, Гио, — повторила Тапло.
— Нет, я пойду. Заодно узнаю, кто стрелял. Схожу на аэродром, там всегда народ.
Гио
Тапло села к столу, и они приступили к скромному ужину. Тапло вытянула из бутылки пробку и велела Мушни разлить водку. Мушни взялся за бутылку правой рукой, но плечо заныло, и он перехватил ее левой.
— Все еще болит? — спросила Тапло.
— Уже не так.
Тапло подняла свой стакан.
— Давай выпьем!
— Эх, бедный Квирия! Вечная ему память.
Водка была крепкая, приятным теплом пробежала по жилам.
В последнее время Мушни ел от случая к случаю и, хотя выпил совсем немного, почувствовал, как водка ударила в голову.
— Шукруну так жалко, — сказала Тапло.
У Мушни перед глазами стояло окаменевшее от горя лицо бабушки Квирии. Как она глядела на внука, беспомощно распластанного на тахте.
— Как они любили друг друга! — продолжала Тапло.
— Ничего, другого полюбит, — жестко проговорил Мушни.
— Как тебе не стыдно, почему ты так говоришь? — обиделась за подругу Тапло.
— Не сойдет же она в могилу за ним?
— Ты плохо думаешь о женщинах.
— Да нет. Просто природа возьмет свое. Мне, лично, больше всех жаль его бабушку.
— А самого Квирию?
— Его уже нет! Ему теперь все равно, — уверенно сказал Мушни, а сам подумал: действительно, какое значение имеет для Квирии, пойдет он завтра с Готой или нет. Допустим, они поймают бандитов и отомстят им, а что с того? Квирии это не поможет. Живые получат удовлетворение — вот и все.
— По-твоему, значит, верности не существует? — спросила Тапло.
— Почему же, — не согласился Мушни, задетый неприятным подозрением: может, говоря о верности, Тапло имела в виду своего жениха?
— Ты так говоришь, будто женщины не умеют хранить верность.
— Наверно, умеют. Но время залечивает любые раны. Может, Шукруна никогда не забудет Квирию. Но она совсем молода, и ей снова захочется любви.
— Значит, никакой любви не существует.
— А что такое любовь, по-твоему? — спросил Мушни.
— Как что такое?! Любовь — это… это любовь, и все.
— Верно, — улыбнулся Мушни. — Настоящая любовь, — это когда человек забывает о себе. Как ты думаешь, легко забыть себя? И многие ли на это способны?
— Ну, если так рассуждать, — протянула Тапло.
— Ты права, не стоит, — прервал рассуждения Мушни и стал разливать по стаканам водку. — Давай лучше выпьем за тебя. Будь здорова, Тапло!
Тапло посмотрела на Мушни, совсем не удивившись его тосту. А он думал, что Тапло начнет
— Будь здорова, Тапло! — Мушни с ласковой улыбкой заглянул ей в лицо. — Желаю тебе счастья. Может, мы больше не свидимся, но я надеюсь, что никогда тебя не забуду.
— Надейся, если хочешь. — Тапло засмеялась.
— Я от души пью за тебя!
— Ты тоже будь здоров! — Тапло легонько стукнула своим стаканом о стакан Мушни, и он увидел в ее глазах такое искреннее расположение и нежность, что сердце у него дрогнуло от неожиданной радости и, не желая выдавать себя, он мигом осушил второй стакан. Выпитая водка снова теплой волной прошла по телу. Он не опьянел, но согрелся и расстегнул ворот. В наступившей тишине легко можно было различить приближающиеся голоса и шум. Мужчины, очевидно пьяные, подходили к финскому домику, горланя и бранясь. Тапло, побледнев, встала у окна и напряглась точно так же, как в лесу, когда ей мерещилась погоня. Пьяные ввалились в коридор. Гио пригласил их в пустую комнату. (В доме было три комнаты: одну занимала Тапло, вторую — Гио с семьей, третья — пустовала.)
— Кто это? — прошептала Тапло.
Через стенку было слышно, как пьяные возились, галдели, угрожали кому-то, но понять бессвязные фразы было трудно, хотя Мушни старательно вслушивался в пьяную болтовню.
Наконец за стеной стало тихо и в коридоре раздались шаги. Тапло выглянула за дверь и позвала Гио.
— Кого это ты привел? — спросила она.
— Да милиционеров, напились и стреляли в столовой.
— А что им тут надо? — испугалась Тапло.
— Переночуют, а утром пойдут искать убийц Квирии.
— Они заснули?
— Храпят.
— Ох, и напугали они меня!
Гио засмеялся, пожелал Тапло спокойной ночи и пошел к себе.
Тапло заперла дверь.
— Слыхал? — повернулась она к Мушни.
Он кивнул.
— Я же говорила, что они идут за нами.
— Ты думаешь, это были они?
— А кто же еще? Я так и чуяла, оттого и боялась. — Тапло прижала руку к груди. — И сейчас боюсь.
— Чего ты боишься? — улыбнулся Мушни. — Видишь, дрыхнут без задних ног.
— А если они узнают, что ты здесь?
— Откуда узнают?
— Вдруг им буфетчик сказал? Он же нас видел.
— Все равно, сейчас они мне не опасны. А утром, пока протрезвятся, меня уже не будет.
— А где же ты будешь? — удивленно подняла брови Тапло.
— Пойду в горы с Готой, помогу ему бандитов найти…
— Помощник! — усмехнулась Тапло. — Ни коня у тебя, ни оружия.
Мушни смотрел на улыбающиеся губы Тапло и думал, как пригодился бы ему завтра потерянный револьвер.
— Ничего, Гота меня обеспечит, — сказал он.