Разящий клинок
Шрифт:
Другие начали переминаться с ноги на ногу.
— К тому же, — продолжил герцог, — таких варваров, как я, и днем с огнем не сыщешь.
Болдески снова засмеялся.
— А правда, что вы заключаете мирное соглашение с купеческой лигой? Герцог принуждено улыбнулся.
— Вы всегда такой смелый?
— Мой отец — подеста, — повторил Болдески.
— В таком случае я ничем не рискну, если отвечу, что мы освободили всех наших этрусских пленных. Остальное касается вашего отца и купеческой лиги.
Отец Арно
Отворились двойные двери.
Морган Мортирмир сиял, как горячий костер в холодный день. Позади него стоял патриарх, облаченный в рясу, которая некогда была черной, но за годы выцвела до серо-синей. Патриарх прятал руки в рукава и тоже улыбался.
Мортирмир вышел в прихожую. Друзья обменялись с ним рукопожатиями, а что до двух монахинь, то они — быстрыми объятиями. Юноша продолжал лучиться счастьем.
— Я сдал, — повторил он шесть или семь раз.
Болдески сжал его руку.
— Ты полный кретин, — сказал он. — Еще бы ты не сдал!
Герцог вторгся в компанию однокашников — он был не больше чем на пять лет старше самого взрослого — и тоже пожал юноше руку.
— Полагаю, мы земляки, — заметил он. — Ты альбанец?
— О да, сэр, — ответил Мортирмир. — Я знаю, кто вы, — видел вас во дворце!
Он одарил герцога сияющей улыбкой.
«Вот она, сила. Гермес Трисмегист — у этого мальчишки есть сила!» «Угомонись, пожалуйста. Сколько мне нужно выпить, чтобы избавиться от тебя?»
— Ты учишься здесь, насколько я понимаю? — осведомился герцог.
— Да, милорд герцог.
— Учись хорошенько. Думал когда-нибудь о карьере профессионального военного?
— Да, милорд! — ответил тот.
— Вижу, ты носишь меч, — продолжил герцог.
— Я говорил ему, что для мага это глупость, — сказал Болдески.
Герцог улыбнулся.
— Я никогда не считал это глупостью, — возразил он и мощным чихом свел на нет свой покровительственный вид.
От Мортирмира он перешел к патриарху, который дозволил ему поцеловать кольцо.
— Это весьма многообещающий юноша, — изрек патриарх. — Он очень поздно открыл в себе силу и теперь, по-моему, чрезвычайно силен. Возможно, не самый сильный в группе, но светлая голова. Испытывать — одно удовольствие.
Он поклонился и повел их по другому коридору — на сей раз это была крытая галерея с выходом в красивый внутренний двор, где росли четыре айвы, окруженные тяжелыми деревянными щитами. Одна стояла в цвету, одна только готовилась расцвести, третья уже плодоносила, а четвертая оставалась зеленой.
Патриарх проводил их по галерее в небольшой кабинет с одиноким массивным столом, заваленными книгами и свитками.
— Устраивайтесь, где удастся, — предложил он слегка рассеянно. — Чем могу быть полезен, милорд герцог?
— Святой отец, я пришел... — Герцог уставился на свиток. — Это что, оригинал Гераклита?! Но в «Суде» сказано,
— В «Суде» сказано много чепухи, — улыбнулся патриарх. — Вы читаете на архаике?
— Очень медленно, святой отец. — Палец герцога следовал за взглядом.
Сэр Алкей попытался привлечь внимание своего капитана.
Отец Арно стоял, как аршин проглотив.
Патриарх взглянул на отца Арно.
— Я полагаю, вы рыцарь ордена Святого Фомы?
— Да, святой отец, — ответил капеллан. — Священник.
— Священник? Должно быть, это очень трудно, отче. Учение Иисуса плохо согласуется с насилием. — Патриарх подался вперед. — Или вы иначе считаете?
Отец Арно отвесил поклон.
— Мне пришлось нелегко, — признал он.
— В противном случае вы были бы обычным головорезом, — заметил патриарх.
Однако он остался удовлетворен и протянул священнику для поцелуя кольцо.
— Сэр Алкей, — обратился он. — Как поживает ваша матушка? Строит козни?
Сэр Алкей проглотил оскорбление и ответил:
— Правду сказать, святой отец, она слишком занята даже для ничтожнейших козней. Она думает только о том, как спасти империю.
Патриарх повел бровью, но дружески хохотнул и заговорил с герцогом:
— Прошу прощения, милорд, но Алкей был моим учеником. Чародей из него средний, но он толковый малый и очень способный поэт, когда расходует свои силы на дела добрые. Он сочинил много непристойных виршей о своих педагогах.
Алкей скривился.
Глаза патриарха, полуприкрытые тяжелыми веками, вновь обратились к герцогу.
— Не сомневаюсь, что вы можете читать быстрее, — сказал он.
Герцог поднял взгляд:
— Университет предпочитает сохранять нейтралитет.
Алкей побледнел.
Герцог продолжил:
— Нейтралитет университета близок к измене, святой отец. Император взят в плен, а предатель, который это сделал, уже предложил продать часть империи, чтобы добиться желаемого. Изменником оказался собственный магистр императора, а назначил его наверняка университет. Это человек исключительного могущества. Почему университет так осторожничает и ни на чью сторону не встает?
Лицо патриарха осталось бесстрастным.
— Я сожалею, если вам кажется, что мы держались в тени, — сдержанно ответил он. — Университет готов служить дворцу и сейчас, и когда угодно в будущем.
— Разве вы не могли предотвратить пленение императора? — спросил герцог и сел. — По крайней мере, его должны были предсказать ваши астрологи.
Патриарх свел пальцы домиком.
— Да, и мы уведомили дворец. — Он пошевелил кистями. — Увы, через мастера Аэскепилеса, который и правда предатель, он изменил и дворцу, и своей школе. — Патриарх подался вперед. — Вы и сам маг, но в вас есть нечто странное, как будто у вас две души.