Речи бунтовщика
Шрифт:
Не стану перечислять лживыхъ программъ — одинаково лживыхъ, — будь они оппортунистическими или соціалъ-революціонными, программъ, которымъ не вритъ ни одинъ изъ кандидатовъ, защищающихъ ихъ съ жаромъ, съ дрожью въ голос, съ паосомъ, достойнымъ сумасшедшаго или ярмарочнаго актера. Не даромъ народъ въ своихъ комедіяхъ сталъ теперь изображать на ряду съ мошенниками, Тартюфами и банковскими плутами — народныхъ представителей, бгающихъ за избирателями и выманивающихъ у нихъ голоса.
Не стану приводить здсь смты расходовъ по выборамъ; газеты насъ достаточно хорошо знакомятъ съ этимъ вопросомъ. Не стану воспроизводить списковъ расходовъ избирательныхъ агентовъ, въ которые занесены телячьи окорока, фланелевые жилеты и разныя сладости, купленныя кандидатомъ для „дорогихъ дтей” избирателей. Не стану упоминать о расходахъ на моченыя яблоки и тухлыя яйца, предназначенныя „для смущенія противника”, которые отягощаютъ бюджетъ Соединенныхъ Штатовъ, также какъ и о расходахъ на разныя объявленія и „маневры въ послдній
А когда выступаетъ правительство съ своими „мстами”, сотней тысячъ „мстъ”, предлагаемыхъ тому, кто больше за нихъ заплатитъ, съ своими орденами, съ своей протекціей, общанной въ мстахъ азартной игры и разврата, съ своей постыдной прессой, съ своими шпіонами, съ мошенниками, судьями и агентами...
Но довольно, оставимъ эту грязь! Есть ли хоть одна страсть, самая низкая, самая гнусная, которая не появилась бы на сцену въ день выборовъ? Обманъ, клевета, лицемріе, ложь, самыя низкія проявленія человка-звря — вотъ картина страны во время выборовъ.
Таково положеніе длъ, и оно не измнится, пока люди будутъ назначать себ начальниковъ и терпть ихъ господство. Создайте общество изъ свободныхъ и вполн равноправныхъ рабочихъ, и въ тотъ день, когда они захотятъ избрать себ правителей — у нихъ повторится та же гнусная исторія. Можетъ быть не будутъ больше подносить телячьихъ окороковъ, но ложь и лесть останутся въ сил и моченыя яблоки не будутъ забыты. Да и можно ли ждать чего-либо хорошаго, когда люди торгуютъ своими самыми священными правами.
Въ самомъ дл, мы поручаемъ избирателямъ найти человка, которому можно было бы передать право подчинять законамъ вс проявленія нашей жизни, распоряжаться всмъ, что у насъ есть самаго дорогого: нашими дтьми, трудомъ и правами. Найти человка, который вмст съ другими избранными, губилъ бы нашихъ дтей, запиралъ ихъ на три, а если ему вздумается на десять лтъ, въ казармы и посылалъ бы на врную смерть, когда ему захочется вести войну. Человка, который могъ бы по своему желанію открывать и закрывать университеты, принимать и исключать студентовъ. Этотъ новый Людовикъ XIV будетъ по своему усмотрнію покровительствовать одной отрасли промышленности, убивать другую; жертвовать сверомъ для юга, югомъ для свера; уступать одну провинцію, присоединять другую. Онъ будетъ располагать въ годъ тремя милліардами, отнятыми у бдняковъ. У него будетъ царское право назначать исполнительную власть, которая своимъ деспотизмомъ и тираніей не уступитъ королевской. Людовикъ XVI имлъ въ распоряженіи десятки тысячъ чиновниковъ, а онъ — сотни тысячъ; король употреблялъ на удовлетвореніе своихъ прихотей нсколько жалкихъ мшковъ золота, а конституціонный министръ нашего времени искусственнымъ повышеніемъ бумагъ на бирж въ одинъ день „честно” наживаетъ милліоны.
Неудивительно, что страсти разгораются, когда дло идетъ о выбор повелителя, облеченнаго такою властью. Когда испанскій престолъ былъ объявленъ свободнымъ, удивлялся ли кто-нибудь, что флибустьеры сбгались со всхъ сторонъ? Пока будутъ торговать царскими правами, ничто не можетъ быть измнено: выборы останутся ярмаркой тщеславія и совсти.
Если бы даже уменьшили права депутатовъ и обратили бы каждую общину въ маленькое государство, то положеніе длъ не измнилось бы.
Мы не отрицаемъ окончательно права передачи своей власти выборнымъ делегатамъ. Сто — двсти человкъ, встрчающіеся ежедневно на общей работ и хорошо знающіе другъ друга, обсудили со всхъ сторонъ какой-нибудь вопросъ и пришли къ вполн опредленному заключенію; тогда они выбираютъ кого-нибудь изъ своей среды и посылаютъ его для переговоровъ по этому длу съ другими делегатами. Такимъ образомъ выборы происходятъ вполн сознательно; каждый иметъ ясное представленіе о томъ, что онъ можетъ поручить своему делегату. Да и этотъ послдній долженъ будетъ только передавать другимъ делегатамъ т соображенія, которыя привели его доврителей къ данному заключенію. Не будучи уполномоченнымъ ршить дла своею властью, онъ будетъ стремиться придти къ какому-нибудь соглашенію съ другими делегатами; ихъ предложенія онъ передастъ своимъ доврителямъ, которые по своему усмотрнію могутъ принять ихъ или нтъ. Таково происхожденіе делегацій; когда одн коммуны посылали своихъ делегатовъ въ другія, у нихъ не было иныхъ полномочій. Такъ же поступаютъ въ наши дни метеорологи и статистики, когда они устраиваютъ международные конгрессы; къ тому же прибгаютъ делегаты желзнодорожныхъ компаній и почтовыхъ администрацій различныхъ государствъ.
Но, что требуется теперь отъ избирателей?
— Десять, двадцать тысячъ человкъ, которые не знаютъ другъ друга, никогда не встрчались, не имли общаго дла, должны выбрать одного представителя. Ему они поручатъ не изложеніе опредленнаго дла или защиту данной резолюціи: онъ долженъ будетъ знать все, ршать всевозможные вопросы, и его ршеніе будетъ закономъ.
Такого всевдущаго человка не найти. Но вотъ способный, здравомыслящій, честный гражданинъ, получившій нкоторое образованіе. Будетъ ли онъ избранъ? Конечно, нтъ! Едва двадцать человкъ, товарищей по училищу, знаютъ его и цнятъ его способности. Онъ никогда не прибгалъ къ реклам, презираетъ вс пріемы легкаго успха,
Измняйте избирательную систему сколько вамъ угодно: замните баллотировку по округамъ баллотировкой по избирательнымъ спискамъ, введите двухстепенные выборы, какъ въ Швейцаріи (я говорю о подготовительныхъ собраніяхъ), примняйте ваши системы въ наиболе благопріятныхъ условіяхъ, преобразовывайте сколько угодно избирательныя коллегіи, — избавиться отъ недостатковъ, присущихъ избирательной систем, какъ таковой, вамъ не удастся. Наибольшее число голосовъ (за рдкими исключеніями, большею частью, въ партіяхъ преслдуемыхъ правительствомъ) получитъ человкъ, ничтожный, безъ опредленныхъ убжденій, словомъ тотъ, который суметъ удовлетворить всхъ.
Вотъ почему, — какъ это давно уже замтилъ Спенсеръ, — парламенты стоятъ на такомъ низкомъ уровн. Палата, говоритъ онъ въ своемъ введеніи, всегда ниже средняго уровня страны, какъ въ нравственномъ, такъ и въ умственномъ отношеніи. Если бы страна поклялась выбрать своими представителями круглыхъ невждъ, она не сумла бы сдлать этого лучше, чмъ при теперешнихъ выборахъ. Что касается честности депутатовъ, мы знаемъ, какова ей цна. Прочтите только, что говорятъ о ней экс-министры, которые успли узнать депутатовъ и ихъ оцнить.
Какъ жаль, что нтъ спеціальныхъ поздовъ для избирателей, чтобъ они могли пріхать полюбоваться своей „палатой”.
Они скоро почувствовали бы къ ней полное отвращеніе. Древніе народы напаивали рабовъ пьяными, чтобъ вселить въ дтяхъ отвращеніе къ пьянству. Парижане, подите въ палату, послушайте вашихъ представителей, и вы навсегда откажетесь отъ представительнаго правительства.
И этому-то сброду ничтожностей народъ передаетъ вс свои права, за исключеніемъ права замнять отъ времени до времени однихъ депутатовъ другими. Но новое собраніе, составленное по старой систем, облеченное той же властью, будетъ имть т же недостатки, какъ и предыдущее; вотъ почему большая часть избирателей перестала интересоваться этой комедіей и ограничивается лишь незначительными измненіями, принимая тхъ кандидатовъ, которые наиболе настойчиво навязываются.
Но если выборы заражены неисправимыми пороками, то что же сказать о томъ, какъ собраніе выполняетъ возложенныя на него обязанности. Вдумайтесь на мгновеніе, и вы поймете всю безплодность и нелпость задачи, которую мы предлагаемъ этому собранію.
Вашъ представитель долженъ будетъ подавать голосъ и имть опредленное мнніе относительно всего ряда безконечно-разнообразныхъ вопросовъ, которые возникаютъ въ этой огромной машин, именуемой централизованнымъ государствомъ.
Онъ долженъ будетъ установлять налоги на собакъ и утверждать реформы по высшему образованію, когда ноги его не было въ университет, и онъ никогда не видлъ деревенскихъ собакъ. Онъ долженъ будетъ защищать преимущества одной системы ружей передъ другими, выбирать мсто для помщенія управленія государственнаго коннозаводства, высказывать свое мнніе относительно филоксеры, гуано, табаку, начальнаго обученія и оздоровленія городовъ, говорить о Кохинхин и Гвіан, о парижской обсерваторіи и устройств каминовъ. Не имя понятія о военномъ искусств, онъ будетъ размщать военные корпуса; не зная жизни арабовъ, онъ долженъ будетъ преобразовывать мусульманскій земельный кодексъ въ Алжир. Онъ будетъ подавать голосъ за киверъ или кепи, сообразуясь съ вкусами своей супруги. Онъ будетъ покровительствовать сахарному производству, въ ущербъ воздлыванію пшеницы, убивать винодліе, стремясь способствовать его развитію, подавать голосъ за лсоводство, и въ то же время покровительствомъ полеводству убивать лсное дло. Онъ выскажется противъ прорытія даннаго канала, за проведеніе такой-то желзной дороги, не зная даже, въ какой части Франціи они проэктируются. Онъ введетъ новыя статьи въ уложеніе о наказаніяхъ, не заглянувъ даже въ него. Всевдующій и всемогущій, сегодня военный, завтра скотоводъ, потомъ банкиръ, академикъ, докторъ, астрономъ, аптекарь, фабрикантъ, купецъ, въ зависимости отъ порядка дня въ палат, онъ никогда ни въ чемъ не будетъ сомнваться. Привыкшій, какъ адвокатъ, журналистъ и ораторъ публичныхъ собраній, говорить о томъ, чего онъ не знаетъ, онъ будетъ смло ршать вс дла, съ той только разницей, что своей газетой онъ забавлялъ праздную публику, на суд пробуждалъ рчами дремлющихъ судей и присяжныхъ засдателей, а въ палат его мнніе будетъ закономъ для тридцати, сорока милліоновъ жителей.