Речи бунтовщика
Шрифт:
Вотъ уже тысячи лтъ, какъ наши правители твердятъ намъ на вс лады: „Уважайте законъ, подчиняйтесь власти!” Отецъ и мать воспитываютъ дтей своихъ въ поклоненіи этимъ принципамъ. Школа стремится ихъ утвердить и доказываетъ ихъ необходимость, убивая въ дтяхъ способность къ самостоятельному и свободному мышленію и давая имъ лишь спеціально подобранные, жалкіе обрывки знанія; поклоненіе закону она возводитъ въ культъ, подчиненіе требованіямъ учителей — въ религіозные обряды. Героями она считаетъ тхъ, кто безпрекословно подчиняется закону и охраняетъ его отъ посягательства всхъ свободныхъ людей.
Когда ребенокъ вступаетъ въ жизнь, общество и литература непрерывно, подобно капл, долбящей камень, продолжаютъ вндрять ему тотъ же предразсудокъ. Книги по исторіи, политической экономіи и общественнымъ наукамъ дышатъ тмъ же
Искусство вторитъ наук. Герой скульптора, художника и музыканта защищаетъ своимъ щитомъ законъ и, вдохновенный, съ горящими глазами, готовъ пронзить всякаго, посмвшаго посягнуть на его святыню. Закону воздвигаютъ храмы, посвящаютъ верховныхъ жрецовъ, коснуться которыхъ не смютъ даже революціонеры. Да и революція, разрушая въ своемъ могучемъ поток пережитки прошлаго, старается закономъ санкціонировать свое дло.
Вс эти правила, завщанныя намъ рабствомъ, крпостничествомъ, феодализмомъ и королевской властью и именуемыя Закономъ, замнили т каменныя чудовища, которымъ приносились человческія жертвы и къ которымъ порабощенный язычникъ не смлъ прикоснуться изъ страха передъ громами небесными.
Культъ закона воцарился со временъ французской революціи, съ момента усиленія буржуазіи. При старомъ режим мало говорили о законахъ; только Монтескье, Руссо и Вольтеръ стремились противопоставить ихъ причудамъ королевской власти. Каждый долженъ былъ подчиняться капризамъ короля и его лакеевъ подъ угрозой быть брошеннымъ въ тюрьму или повшеннымъ. Но во время и посл революціи адвокаты, достигшіе власти, употребили вс усилія, чтобъ утвердить этотъ принципъ, на которомъ они думали построить въ будущемъ свое господство. Буржуазія приняла его, какъ якорь спасенія, какъ плотину отъ надвигающагося народнаго потока. Церковь поспшила санкціонировать его, чтобъ спасти свою ладью, готовую погибнуть въ волнахъ этого могучаго потока. Наконецъ, народъ согласился принять его, видя въ немъ нкоторую гарантію отъ произвола и жестокостей прошлаго.
Надо перенестись въ XVIII вкъ, чтобъ понять отношеніе народа къ закону. Надо проникнуться всми ужасами и жестокостями, которые творились въ ту эпоху всемогущими аристократами, ихъ издвательствомъ и надругательствомъ надъ простымъ народомъ, чтобъ понять магическое вліяніе на простолюдина словъ „равенство передъ закономъ, подчиненіе закону, безъ различія происхожденія и состоянія”. Съ простолюдиномъ обращались до сихъ поръ хуже, чмъ со скотомъ; онъ не могъ добиться суда или защиты и, доведенный до изступленія возмутительными поступками аристократа, убивалъ его изъ мести, и платился за это головой. Законъ, въ теоріи по крайней мр, признавалъ равенство аристократа и простолюдина въ ихъ личныхъ правахъ. Каковъ бы ни былъ этотъ законъ, онъ общалъ одинаково относиться къ аристократу и простолюдину, онъ провозглашалъ равенство передъ судомъ богатаго и бднаго. Мы знаемъ теперь, что это общаніе было ложью, — но въ ту эпоху оно было шагомъ впередъ, нкоторой уступкой справедливости. Вотъ почему, когда буржуазія была въ опасности, ея спасители, Робеспьеры и Дантоны, основываясь на трудахъ философовъ буржуазіи, Руссо и Вольтеровъ, провозгласили „почитаніе закона равнаго для всхъ”. Народъ, истощенный продолжительной и кровавой борьбой, видя передъ собой хорошо организованнаго противника, пошелъ на компромиссъ. Онъ подставилъ шею подъ ярмо Закона, чтобъ избавиться отъ произвола случайныхъ господъ.
Буржуазія съ тхъ поръ усердно эксплуатируетъ этотъ принципъ. Законъ и представительное правительство вотъ все, что дала философія XIX вка — этого вка буржуазіи. Буржуазія проповдывала свою философію въ школахъ, создала свою науку, свое искусство; она всюду вводила законъ, какъ ханжа суетъ свои молитвы. Ея усердіе и энергія довели народъ до того, что въ моментъ пробужденія своего
Но за послднее столтіе настроеніе умовъ сильно измнилось. Все чаще и чаще встрчаются люди, которые отказываются подчиняться Закону, если имъ не выяснять каково его происхожденіе, есть ли въ немъ необходимость, откуда взялось обязательство признавать его и подчиняться ему. Надвигающаяся революція — „Революція”, а не простое возстаніе, уже потому что въ наши дни возставшіе подвергаютъ своей критик вс основы современнаго общества и прежде всего тотъ фетишъ, которому оно поклоняется, — Законъ.
Они анализируютъ происхожденіе закона и убждаются, что въ его основ лежатъ или богъ — это созданіе стихійнаго страха дикарей, — или кровавая побда, достигнутая огнемъ и мечемъ. Они изучаютъ характеръ закона и убждаются, что отличительная черта его — неподвижность, косность, а не эволюція, между тмъ какъ человчество развивается непрерывно. Они пытаются узнать, чмъ поддерживается законъ, и передъ ними предстаютъ ужасы византизма, жестокости инквизиціи, пытки среднихъ вковъ, цпи, палица, топоръ палача, темныя подземелья тюремъ, страданія, стоны, плачъ и проклятія. Въ наши дни — все то же: топоръ, ружье, веревка и тюрьма. Съ одной стороны, заключенный, посаженный подобно дикому зврю въ желзную клтку, доведенный до полнаго упадка умственныхъ и нравственныхъ силъ, съ другой — судья, лишенный всякаго человческаго чувства, живущій въ мір юридическихъ фикцій, посылающій людей на гильотину съ сладострастіемъ и холоднымъ спокойствіемъ сумасшедшаго, не сознающій даже, до какого паденія онъ дошелъ.
Передъ нами цлое племя законодателей, издающихъ законы, не отдавая себ отчета въ томъ, что они длаютъ, вотирующихъ законъ о санитарномъ состояніи городовъ, не имя ни малйшаго понятія о гигіене, издающихъ приказы о вооруженіи войскъ, не зная ни одной системы ружей, обсуждающихъ реформы по народному образованію и воспитанію, не будучи въ состояніи дать порядочнаго воспитанія своимъ собственнымъ дтямъ. Но, издавая законы вкривь и вкось, они никогда не забываютъ придумать наказанія для голышей, точно и опредленно ршить вопросъ о тюремномъ заключеніи, ссылк на каторгу и преслдованіи тхъ, которые не подчиняются ихъ требованіямъ. Передъ нами тюремщикъ, идущій врными шагами къ потер всякаго человческаго чувства, жандармъ, дрессированный не хуже гончей собаки, сыщикъ, любующійся своими дяніями, доносъ возвеличенный въ доблесть, развратъ, возведенный въ систему. Самыя гнусныя стороны человческой природы, самые низкіе пороки поддерживаются и поощряются для торжества Закона.
Мы видимъ все это, и вотъ почему, вмсто того, чтобъ безсмысленно повторять старую формулу: „Уваженіе къ закону”, мы говоримъ — „Презрніе къ закону и ко всмъ его атрибутамъ!” Гнусныя и трусливыя слова: „Подчиненіе закону”, мы замняемъ словами: „Отрицаніе всякихъ законовъ и возстаніе противъ нихъ!” Вспомните злодянія, совершенныя во имя закона, взвсьте добро и зло, принесенное имъ, — и вы увидите, что мы правы.
Законъ появился сравнительно недавно; цлые вка человчество жило, не имя никакихъ законовъ, ни писанныхъ, ни даже высченныхъ на камняхъ, въ вид изображеній, при вход въ храмы. Въ ту эпоху отношенія между людьми опредлялись обычаями и привычками, строгое слдованіе которымъ вселяло къ нимъ уваженіе. Каждый, съ ранняго дтства, пріобрталъ привычку исполнять ихъ наравн съ умніемъ добывать себ пищу охотой, скотоводствомъ и земледліемъ. Вс человческія общества прошли черезъ эту примитивную фазу, да и теперь большая часть человчества не иметъ писанныхъ законовъ. Мелкія племена до сихъ поръ руководствуются своими обычаями, у нихъ есть свое „обычное право”, какъ говорятъ юристы, свои соціальныя привычки, и этого вполн достаточно для поддерживанія хорошихъ отношеній между членами отдльныхъ деревень, племенъ и общинъ. То же самое происходитъ и у культурныхъ народовъ; вн большихъ городовъ взаимныя отношенія между жителями устанавливаются не по писаннымъ законамъ законодателей, а по стариннымъ обычаямъ, получившимъ право гражданства. Въ Россіи, Италіи, Испаніи и даже въ большей части Франціи и Англіи, крестьяне не имютъ никакого представленія о писанномъ закон. Они сталкиваются съ нимъ только при своихъ сношеніяхъ съ государствомъ; для взаимныхъ же отношеній, иногда очень сложныхъ, они пользуются старинными обычаями.