Резкий поворот
Шрифт:
— Что случилось?! — Осведомилась японская шиноби, которая выхватила непонятно откуда длинную двуручную катану, но теперь крутилась туда-сюда, явно пребывая в растерянности. Она была готова воспользоваться оружием, но решительно не понимала, кого рубить. Впрочем, как и Элен или Камилла. А вот Доброслава, разбухшая в разы и покрывшаяся вздыбленной шерстью, тоже почувствовала примерно то же самое, что и сам Олег…Но судя по растерянной морде, выглядящей даже немного забавно по меркам тех, кто хорошо разбирается в мимике волков-оборотней, никак не могла сообразить, что именно.
— Кажется, что Кровавые Боги использовали по-настоящему высшую магию. — Ответил ей Святослав, приглаживая вставшие дыбом волосы. Причем из речи бывшего крестьянина как-то неожиданно пропали все заминки и слова-паразиты. — Ту, которая находится за пределами
— Не знаю уж, против кого они пустили в ход подобную мощь, но закрытия расположенных в Южной Америке демонических врат вроде не было. — Дополнил его слова Олег, прислушиваясь к своему дару оракула, что сейчас напоминал любителя дикой природы, внезапно увидевшего надвигающегося на него рычащего тигра. Пусть даже в зоопарке. Реальной опасности вроде как и нет, ибо между ними непроницаемый барьер, ну в данном случае банальное расстояние, но испуганно пищать надо ещё суметь остановиться. — Во всяком случае, пока. Иначе мы бы это тоже почувствовали…
Оммак «Oh! Ma mere ne t’aime pas! (Ой, тебя не любит моя мама!)»
Добрый день, мои уважаемые читатели. Да, это опять не внеочередная прода, а оммак к моему произведению. Продолжение предыдущего. Но на сей в грозных предупреждениях как мне кажется нет нужды:)
Скрывшись в двух рядах домов от цели, перестав дышать, излучать магию в окружающий фон, снизив ментальную деятельность и даже температуру плоти выровняв с окружающим фоном, она медленно, словно через силу позволяет себе выпустить на лицо усмешку. Самоконтроль всегда был ее сильной стороной, иначе не выжила бы она в рабстве, не сумела бы вырваться из плена, не держи свои чувства и страсти в чернокаменной хватке воли. Но как же ей хотелось торжественно захохотать, как же хотелось отдаться волнам эмоций, столь сильных, что ставили ее на грань финиширования в бурном экстазе! Это была не просто удача, во власти какой пребывают и боги, и все ее племя, нет, это было нечто большее, нечто за полной и совершенной гранью любых желаний, где-то рядом с исполнением откровенных фантазий.
Она знала, не могла не знать, имея столько ушей и языков если не в прямом руководстве колониальной администрацией Канберры, какая тут особо и не показывалась, так в местных свитах и разночинцах того руководства, кто именно придет сюда с целью ограбить город и его запасы злата, магически активных камней и самородков. Знала и была готова, как был готов и Леотхт-Хоон, встретить одних смертных, что шли убивать других смертных, прикрываясь заботой о заповедях небожителей, что нынче уже опасаются совать свои сущности во все больше принадлежащий ее племени мир. Знала и была готова встретить опытного чучельника, мастера сделок, какой не потерял поддержки своих патронов даже сейчас. И была готова к тому, что оную поддержку этот чучельник получит, несмотря на то, что ее Владыке дали убедительные доказательства обратного. Чучельник бы очень удивился тому, как поведут себя его проверенные контракты, очень, очень удивился бы перед гибелью.
Разумеется, погибнуть он должен был не от ее рук, она и Леотхт-Хоон вообще не собирались принимать участие в бою. Зачем? Если ее марионетки знают о нападении, то уж хозяева тех марионеток будут ждать чучельника и подавно. Тот бы погиб, но перед гибелью изрядно потрепал бы свиту принца Генриха, ослабив ее, а то и выбив часть опасных кадров. Чучельник был хорош в том, чтобы противостоять жрецам, редкое качестве даже для живущего в тварном мире смертного, очень полезное ждущим своего часа демонам. Они оба, что она, что Леотхт-Хоон, даже планировали чуть помочь атакующему, если он будет погибать совсем уж бестолково, устранив под волю момента несколько опасных лично им фигур. Но изначально запланированный противник так и не пришел, бесславно подохнув, а вместо него должны были прийти обещанные все теми же марионетками-информаторами убийцы предыдущего кандидата.
Про этих они ведали куда меньше, этих приходилось опасаться куда больше, несмотря на то, что они, вроде как, были пусть даже избранными слугами неизвестного божества, но при этом слишком скороспелыми, полнящимися заемной и дарованной мощью, какую толком не могли успеть освоить. А еще тревожило то, что ни один из Владык так и не дал им никаких четких слов о том, чего от этой вероятной парочки ждать. Только приказали быть готовым противостоять весьма и весьма странному
Приходилось опасаться такого необычного и внезапно объявившегося врага, приходилось быть готовой поддержать даже войска смертных защитников, лишь бы не дать атакующим достигнуть успеха. Приходилось опасаться… до момента, как она узнала о прибытии этих смертных в ее владения, до момента, как она смогла пусть самым краешком незаметно просканировать их не особо-то и сокрытые незримые тела. О, теперь она понимала, теперь осознавала, почему ни ей, ни Леотхт-Хоону ничего не сказали! Поняла, почему скрывали информацию и пугали откровенной чушью, глупыми и заведомо обманчивыми предупреждениями! Или даже сказали, но только ему, хитиновой мрази, наполовину инсекту, жадной до плоти и душ развалине? Она смотрела и не верила, проверяла раз и еще раз, и снова, искала ошибку и не находила, искала и все сильнее преисполнялась торжества.
Они были полны силы, но сила та еще не стала их, волшебство в их крови было подобно кусочкам плоти, что еще не переварена утробой. Только возьми, изыми их, впитай сама и поглоти! Даже смертный маг справится, если владеет умениями чертить волю в ритуальном действе, а уж демоны, прирожденные мастера манипуляций с энерготелом, демоны сделают это еще легче, еще лучше! Даже выпей она до дна всего лишь слабейшую из них, многоликую притворщицу, избравшую облик рыжевласой девы, то завершит шаг на верхнюю ступень, какой столь долго не может сделать. Если она возьмет их всех, всех троих… это две ступени вперед, две, а то и две и еще немного! Сила, что даст ей право стоять не под рукой Владыки, но за его плечом, как минимум! Сила, какую никто не собирался ей отдавать, о самом шансе взять какую она узнала лишь собственной предусмотрительностью, стечением обстоятельств и чужой безалаберностью, склонностью к риску, какой не выходит перекрыть мастерством, ведь того мастерства еще нет!
— Ох, милые мои, ох, сладкие мои… — Тянет она неслышное слово, не раскрывая губ говорит, настраивает сама себя и собственное восприятие на грядущую задачу. — Как вы будете петь в моих объятиях… Только станьте моими, обязательно станьте!
Противник не особо готов к ее появлению, они все потрясающе беспечны, особенно в плане того, что практически не имеют на себе активных артефактов защитного типа достойных их могущества. Но она не спешит их недооценивать, она ощущает внимательное и коварное сканирование среднего из тройки — этот магистр явно изощрен в ясновидческом восприятии, но и она не раз работала против ясновидцев. Возможно, не таких сильных, но однозначно весьма опытных — в среде демонических миров любителей прознавать истину всегда было даже чрезмерно много, так что любой достойный зваться истинным старшим над клинками, а не просто погонщиком плети и хлыста, поневоле заботился о том, чтобы против подобных прознаний работать. Иначе и не доживал до своей силы, а дожив, не жил еще сколь-либо долго. Она должна справиться, должна, иначе не может быть.
Иное дело, что даже внезапная атака не даст ей гарантии успеха — она может попытаться их убить и, если сумеет первым ударом выбить сильнейшего повелителя бурь и гроз, то справится. Абсурдно сильный, он тоже был скороспелкой и тоже неопытным — внезапная атака от нее имеет шансы его уничтожить, пусть и куда меньше, чем уцелеть самой. Но ей нужно не просто убить, а после сожрать потроха, нет. Ей нужно убить их незаметно, не привлекая внимание людских магов, а в идеале еще и взяв всю тройку живьем, чтобы получить из их душ и плоти максимум возможного. В обычных условиях — задача нереальная, она и браться бы не стала, но сейчас у нее есть в руках козырь, каким можно сыграть эту пьесу. Пусть этот козырь и совсем не к этим картам, пусть ей придется несколько натянуть поводки своих клятв, пусть и придется, случись что, держать ответ перед Владыкой за потраченный впустую дар его.