Роман роялиста времен революции :
Шрифт:
Солдаты и гражданки предавались тому веселью, которое указалъ имъ Мальярдъ, прибывъ въ Версаль.
Вся эта сволочь весело требовала, чтобы ее впустили въ Собраніе.
Мунье, который предсдательствовалъ, приказалъ раскрыть двери и впустить депутацію гражданокъ съ ихъ ораторомъ, Мальярдомъ.
Выступаетъ Мальярдъ, худой въ дрянномъ сюртучишк съ чужаго плеча. Онъ размахиваетъ длинною рапирою, а его жалонеры, дворничиха маркизы д'Алигръ, слдуетъ за нимъ съ бубнами вздтыми на палку.
— Мы пришли къ вамъ за хлбомъ! — кричитъ Мальярдъ, выпрямляясь въ своемъ отрепь. Затмъ, не стсняясь быстрымъ переходомъ: — мы требуемъ, — кричитъ онъ еще громче, — чтобы вашъ караулъ прицпилъ себ трехцвтную
Громкимъ ропотомъ была встрчена эта дерзость.
— Это что значитъ? — продолжаетъ Мальярдъ. — Разв мы не братья?..
Этотъ голодный ободранецъ весьма кстати напомнилъ этимъ сеньорамъ революціонерамъ о братств съ Каиномъ.
Умстенъ былъ и отвтъ той женщины, которая, на предложеніе одного либеральнаго епископа поцловать кольцо на его рук, воскликнула: "я не изъ такихъ, чтобъ цловать собачью лапу!.."
Во время обмна такихъ рчей, говоритъ Анри, вся ватага женщинъ взломала двери и со всхъ сторонъ нахлынула въ залу,
— Я, — прибавляетъ онъ, — подлежалъ спеціально ихъ ненависти.
Во все время путешествія, эти женщины клялись, что будутъ "играть въ шары головою Вирье". За нимъ сохранилось названіе "petit moineau" ("маленькій воробей") со времени его знаменитой фразы о воробь Катулла. И многія изъ этихъ женщинъ, не имвшихъ ничего общаго съ Лезбіей, громко требовали "маленькаго воробья", чтобы его повсить. Т, которымъ не было дла до Вирье, тмъ временемъ садились на колни депутатовъ и, смотря по тому, нравилось ли имъ лицо или нтъ, кричали: "говори, депутатъ!" или: "молчи, депутатъ!"… А Мальярдъ продолжалъ визгливымъ голосомъ отчитывать гардистовъ. Но, въ то самое время, какъ онъ достигъ апогея ругани, появился привратникъ съ подношеніемъ женщинамъ Парижа трехцвтной кокарды отъ гардистовъ.
О, тутъ ихъ восторгамъ не было предела, патріотическія изліянія полились ркою. Вс он набрасываются на депутатовъ, обнимаютъ ихъ, срываютъ ихъ кокарды и украшаютъ ими свои лифы, чепцы, юбки…
Мальярдъ пораженъ, и предлагаетъ слдующій отводъ: — Пойдемте во дворецъ просить хлба!.. — рычитъ онъ. Вс женщины встаютъ и толкаясь лезутъ въ двери. Мунье, чтобы спасти дворецъ отъ нашествія, вызывается проводить депутацію гражданокъ къ королю. Онъ предлагаетъ руку цвточниц Франсуаз Роллэнъ; докторъ Гильотинъ подаетъ руку Луизонъ Шабри и по грязи, подъ ливнемъ дождя они отправляются въ путь… Въ улицахъ, по которымъ проходятъ, только и слышны непристойныя псни, изрдка оттняемыя ружейными выстрлами… Въ группахъ только и разговоровъ, что объ убіеніи королевы. Въ зал Собранія, подъ предсдательствомъ епископа де-Лангръ, смнившаго Мунье, въ добычу 600 женщинамъ осталось не боле 250 депутатовъ.
— Положи твои персты на столъ, сумасбродъ!.. — кричитъ одна изъ нихъ епископу. Тотъ повинуется при страшномъ взрыв смха. — А теперь поцлуй меня.
И такимъ образомъ скандалъ все ростетъ, забрызгивая все своею пною.
Чтобы какъ-нибудь сдержать его, епископъ президентъ объявляетъ гражданкамъ, что будетъ читаться новый списокъ патріотическихъ пожертвованій. Нуженъ Вирье. Его везд ищутъ. Онъ появляется на трибун съ длиннымъ сверткомъ. По словамъ одного очевидца, онъ сильно взволнованъ.
Видно, что ему претитъ отъ подобной обязанности. Съ отвращеніемъ дочитываетъ онъ до мста, гд тулонскіе каторжники, за неимніемъ денегъ, предлагаютъ "свои руки на защиту Конституціи" [41] .
Каторжники и публичныя женщины отнимаютъ у него мечту всей его жизни…
Около десяти часовъ Мунье снова появился въ Menus. Увы! т нсколько минутъ, которыя онъ провелъ у короля, должны были тяготть на совсти этого честнаго человка до последнихъ его дней.
41
См. Archives parlementaires. Засданіе 5 октября 1789.
42
"Чортъ возьми, — воскликвуда одна гражданка, выходя изъ кабинета короля и показывая бумагу, — мы заставили его утвердить"… (Судопроизводство Шатлэ, показаніе 168).
Его растерянному взору представляются одн женщины. Он заняли вс мста, даже кресло предсдателя.
Изнемогая отъ усталости, епископъ де-Лангръ прервалъ засданіе. Вс бжали отъ мегеръ. И для того, чтобы прочитать заявленіе короля депутатамъ, ихъ пришлось сзывать барабаннымъ боемъ. Они являются по одиночк, пробираясь вдоль стнъ въ потьмахъ.
Имъ объявляютъ, что король требуетъ ихъ во дворецъ. Но едва они добрались до площади d'Armes, какъ получается отмна приказанія. Оказывается, что Лафайетту удалось успокоить Людовика XVI. Генералъ желаетъ успокоить и депутатовъ. Вотъ онъ появляется среди нихъ. Онъ все тотъ же "Gilles C'esar", какъ его назвалъ Шуазель, все такъ же наивно доврчивъ къ своей дйствительной храбрости, какъ и къ своей зловредной популярности.
Своимъ краснорчіемъ, успокоительнымъ и убдительнымъ словомъ, говоритъ одинъ современникъ, ему удается внушить Собранію "ту же смертную охоту ко сну, какую испытываетъ и самъ" и преспокойно засыпаетъ тмъ пресловутымъ сномъ, который для его славы долженъ быть сномъ вчнымъ.
Посл 18-часоваго совщанія, Мунье, Лалли, Клермонъ-Тонерръ, Вирье, покидаютъ Собраніе вмст съ героемъ двухъ міровъ.
"Мы проводили г. де-Лафайетта до дверей, — разсказываетъ Анри. — Какъ намъ казалось, онъ былъ весьма удрученъ заговорами, о которыхъ онъ узналъ, противъ королевы. Но всегда увренный въ себ, онъ точно ничего не страшился, и не предвидлъ всхъ тхъ крайностей, какими на завтра должна была разразиться вся эта чернь, которую мы оставили позади себя".
Дйствительно, съ уходомъ послдняго депутата изъ залы Menus, граждане и гражданки явились хозяевами поля битвы.
"…Одн снимали, чтобы высушить забрызганныя грязью юбки, надтыя сверхъ мужскихъ штановъ, другіе рвали штаны, которые были надты поверхъ юбокъ…", а въ остальное время ночи, прибавляетъ офицеръ караула въ своемъ показаніи Шатле: "между этими людьми происходили довольно непристойныя сцены…".
Это былъ первый комментарій въ этимъ пресловутымъ правамъ человка, которыя Людовикъ XVI только что утвердилъ.
На другой день, въ одной изъ послднихъ каретъ, которыя слдовали въ Парижъ позади короля, лежала полумертвая бдная, маленькая графиня Вирье на рукахъ двухъ служанокъ маркизы де-Турзель… Дло въ томъ, что она только что, выходя отъ своей тетки, споткнулась о трупъ караульнаго, голова котораго лежала рядомъ, завязанная въ платк… Но какимъ образомъ несчастная женщина очутилась тамъ въ такое ужасное время? Зачмъ была она въ Версал?
Увы! она отправилась туда разъискивать своего мужа, о которомъ она уже два дня ничего не знала, кром того, что жизнь его въ опасности и что каждую минуту ему угрожаетъ смерть. Она могла добраться до замка только какимъ-то чудомъ.