Роман роялиста времен революции :
Шрифт:
И, не обращая боле вниманія на уничтоженнаго, раздавленнаго Вирье, онъ продолжаетъ оправдываться, чтобы попасть въ Капитолій подъ апплодисменты.
"…Я думалъ, — пишетъ Вирье на другой день посл этого засданія, — что нужно имть дубину Геркулеса, чтобы уничтожить эти злоупотребленія… плечи Атласа, чтобы поддержать міръ, который рушится".
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Возвращеніе графини де-Вирье въ Пюпетьеръ. — Старый домъ, новые друзья. — Баронъ де-Жилліе. — Еще письмо Аврикъ Мунье. — "Французскій салонъ". — Изреченіе принцессы Елизаветы, ея переписка, ея роль политическая. — Планъ побга. — Безучастіе короля. — Онъ санкціонируетъ гражданскую конституцію
Въ этомъ разрушеніи Анри безпрестанно обращалъ свой опечаленный взоръ на одну развалину. Это — на свой отчій домъ, который онъ покинулъ вотъ уже два года, въ надежд вернуться туда, сдлавъ что-нибудь великое для чести своего имени, и для благополучія тхъ, кого онъ тамъ оставилъ.
Но нтъ, ему не суждена была эта награда за вс опасности, какимъ онъ подвергался, за потраченную энергію, за принятыя жертвы. Ему не суждено было, какъ его отцамъ, встртить на порог Пюпетьеръ улыбку благодарности. Вмсто того его ожидали подъ кровами хижинъ и подъ тнью большихъ деревьевъ лица съ гримасами и крики ненависти. Для него Революція измнила даже картину мстности и отравила воздухъ родины.
А все-таки приходилось вернуться. Приходилось это сдлать ради своихъ. Неблагодарность тутъ была смертью только для его сердца, тогда какъ въ Париж она могла быть смертельною для его жены, для его дтей. Но съ отъздомъ герцогини де-Роганъ Анри сталъ отчасти чужимъ для этихъ стнъ, которыя укрывали его только изъ состраданія; имлъ ли онъ право злоупотреблять этимъ состраданіемъ?
"Вслдствіе жестокихъ ошибокъ, которыя погубили въ вашихъ глазахъ мое сердце и мое поведеніе, — писалъ онъ m-me де-Роганъ въ конц октября 1790 г.,- я не могу доле оставаться тамъ, гд вы меня оставили. Новыя угрозы, направленныя на меня за послднее время, обязываютъ меня не компрометировать этихъ дорогихъ для меня мстъ и покинуть ихъ. Я покидаю ихъ съ сердцемъ, преисполненнымъ боли и горести, чтобы ожидать въ другомъ мст конца моей жестокой миссіи".
И вскор молодая женщина, вся въ слезахъ, съ тремя дтьми, перешла черезъ порогъ стараго отеля, оставивъ точно прившанными къ его стнамъ дорогія воспоминанія, связуемыя обыкновенно съ отчимъ домомъ. Печальный исходъ, хотя отправлялись они еще не въ изгнаніе, но въ тотъ замокъ, о которомъ семейное преданіе, несмотря на то, что онъ былъ разгромленъ, гласило столько прекраснаго.
Дти простирали къ этому виднію свои маленькія ручки, и Анри вмст съ ними. Разв не миражъ является послднею радостью заблудившемуся путнику? Но какъ ни влекло его къ этому миражу, Анри чувствовалъ, что онъ еще не покончилъ съ честью, этимъ старымъ товарищемъ, который стоилъ ему уже столько слезъ, а впереди еще столько крови. Честь требовала его присутствія въ Париж. Бывали въ его жизни минуты боле возвышенныя, но не было боле мучительной, какъ минута отъзда экипажа, который увозилъ всхъ близкихъ ему. Онъ поручилъ семью аббату Вирье, аббату "B'eb'e", какъ его звали. Добре, чмъ когда-либо, былъ аббатъ въ этотъ ршительный часъ, но Вирье желалъ, чтобы онъ былъ боле внушителенъ.
Въ продолженіе двухъ недль, онъ переживалъ мучительные страхи. Его семь предстояло прозжать черезъ мстность, гд все находилось въ опасности. Но наконецъ пришло письмо отъ m-me Вирье, что они благополучно дохали до мста назначенія.
Пюпетьеръ подвергся мене значительному опустошеніюу чмъ можно было предполагать. Отстоявъ его, m-me Журне перевязала раны стараго жилища. Мстами сохранились только заживленныя раны въ вид новыхъ досокъ на большихъ дверяхъ, да копоть дыма на стнахъ отъ обгорлыхъ обой.
Внутри стулья хромали, длинныя полосы холста висли изъ продранныхъ картинъ, въ окнахъ были выбиты стекла, но сохранился кровъ, подъ которымъ жена Анри и его дти могли пріютиться. Разв не кажется всегда, когда отойдешь отъ какой-нибудь опасности, что опасность
Что касается дтей, они были вполн счастливы. Для нихъ не существовало ни прошлаго, ни будущаго, тогда какъ настоящимъ были для нихъ т открытія, полныя прелести, которыя они длали на каждомъ шагу своихъ прогулокъ. Они никогда еще не слыхали этого пнія птицъ; эти ягоды на изгородяхъ, эти осенніе цвты были незнакомы имъ. Однимъ словомъ, настоящее для нихъ заключалось въ этой свобод, которой они никогда боле не испытывали, въ этихъ новыхъ друзьяхъ, о нжности которыхъ они даже не подозрвали.
Разсказы m-lle де-Вирье заставляютъ насъ переживать радости этого маленькаго міра. Въ шестилтней Стефани чувствовалась уже та выдающаяся женщина, которую, много лтъ позже, Ламартинъ прославилъ въ своихъ воспоминаніяхъ. Дйствительно, поэтъ освтилъ лучезарнымъ сіяніемъ этихъ трехъ дтей.
Но какое сильное впечатлніе произвело на него блдное аскетическое лицо ихъ матери: прошли уже многіе годы посл Революціи, когда онъ встртился съ графиней де-Вирье, она все еще была неутшна, все еще въ слезахъ. Ея послднимъ счастьемъ было то время, когда она была такъ несчастна въ Пюпетьер…
Несмотря на то, нчто ужасное, что тогда носилось въ воздух, врывалось въ закрытыя двери, виднлось изъ подъ закрытыхъ вкъ, слышалось даже въ тишин, жену Анри не покидала надежда, что онъ вернется къ ней.
Подъ ихъ разрушеннымъ кровомъ они еще могли быть счастливы. Но съ каждымъ письмомъ, которое получалось, часъ этого, столь желаннаго свиданія, казалось, отлеталъ. Обстоятельства все боле серьезныя задерживали Анри въ Париж.
"… Еслибы я подчинился только моему желанію и утомленію отъ жизни среди мятежниковъ, меня уже давно не было бы здсь, — писалъ онъ Мунье, — но не проходитъ трехъ дней безъ какого нибудь дьявольскаго открытія и васъ удерживаетъ страхъ не быть тамъ, гд вы должны быть въ силу своего долга…
"А кром того, когда я ближе всматриваюсь въ положеніе несчастной королевской семьи, надъ которой постоянно виситъ ножъ, я не могу уйти. Несмотря на декретъ, уничтожившій титулъ дворянства, я чувствую себя еще слишкомъ дворяниномъ, чтобы бросить короля".
Анри становился еще боле ярымъ монархистомъ съ тхъ поръ, какъ почувствовалъ себя разочарованнымъ демократомъ. И какъ разъ точно для того, чтобы подкрпить его въ этомъ направленіи, онъ встртился съ подходящимъ для этого другомъ.
Быть можетъ, читатель еще не забылъ того барона де-Жилліе, съ которымъ Анри, однажды, встртился вечеромъ въ отел де-Роганъ, по возвращеніи изъ Вильгемсбада. Жилліе въ то время смялся надъ страхами Анри, которые тотъ хотлъ, чтобы онъ раздлялъ съ нимъ. Но наконецъ и онъ нашелъ свой путь въ Дамаскъ. Чернь разграбила его домъ и тмъ разрушила его иллюзіи [55] и это превратило его въ яраго апостола истины.
55
Объ осад замка де-Жилліе въ окрестностяхъ Романъ см. "M'emoires" Ривароля, стр. 867.
"Я уже истощилъ вс источники, писалъ Анри къ Мунье, чтобы длать добро и избгать зла, когда я снова обрлъ Жилліе, котораго федерація призвала въ Парижъ. Мы сейчасъ же пріободрили другъ друга. Его дятельность, его чистота, его умъ, извстны вамъ… Вы поймете, что, не выдаваясь особенно, онъ не лнивъ, не безполезенъ… Исторія, бытъ можетъ, удивится, узнавъ изъ его секретныхъ бумагъ подробности на счетъ той роли, которую онъ играетъ… Онъ пріобрлъ отъ важныхъ лицъ большое и заслуженное довріе…
"… Ахъ! если бы нкоторые характеры были мене слабы, Жилліе давно далъ бы другой оборотъ длу… Во всякомъ случа, для меня открывается новая будущность, а можетъ быть, и для отечества…".