Роман роялиста времен революции :
Шрифт:
Когда приходится ставить крестъ на все прошлое, какъ пришлось это сдлать Анри — все въ человк страдаетъ — сердце, что оно поддалось заблужденію, умъ — что онъ далъ себя затемнить. Для того, чтобы придти въ себя, надо, чтобы явилась новая обязанность. Жилліе указалъ на нее Анри, привлекши его къ дятельности "Французскаго Салона" [56] .
Тутъ оказалось нсколько людей съ сердцемъ, людей дла, которые не удовлетворялись платоническимъ роялизмомъ, а еще мене тмъ, чтобы онъ ограничивался заговорами съ иноземщиной; они мечтали объ организаціи политической и военной сти, которая обнимала бы Ліонне, Форезъ, Виваре, и соединялась бы съ лагеремъ Жаллеза, какъ разъ въ то время организованнымъ аббатомъ
56
Монлозье сообщаетъ въ своихъ "M'emoires" (т. II, стр. 309), что монархическое Собраніе, подъ названіемъ "Французскій салонъ", обязано своимъ происхожденіемъ обдамъ, которые бывали въ Пале-Роял у ресторатора Массъ, на этихъ обдахъ присутствовали виконтъ де-Мирабо и многіе другіе члены правой Собранія. Затмъ "французскій салонъ" перешелъ "aux Capucins": Адвокать Лаво приписывалъ себ основаніе "французскаго салона", что совсмъ неправдоподобно. Онъ говоритъ, что это Собраніе возникло сперва въ rue Royale, butte Saint-Roch, а затмъ перешло во второй этажъ Пале-Рояля. Какъ бы тамъ ни было, въ 1790 г. "французскій салонъ" былъ правильно организованъ, какъ центръ дйствія роялистовъ и главною задачею его было спасти королевскую семью… (См. "Correspondance du comte du Yaudreuil", t. I, стр. 227. Примчаніе).
Среди самыхъ воинственныхъ членовъ "Французскаго Caлона" выдавались Жаржанесъ, де-Поммель, маркизъ де-Шапоне, которые также, какъ Вирье и Жилліе, были уроженцами южныхъ провинцій.
Планъ этой организаціи сохранился въ замткахъ, оставленныхъ Анри; къ сожалнію, большая часть изъ нихъ шифрованная, и шифръ не могъ быть вполн разобранъ. Но изъ того, что удалось прочесть, ясно видно, что члены "Французскаго Салона" старались дйствовать не только за одно съ королемъ, но при содйствіи воли, которая взяла бы верхъ надъ слабымъ и неустойчивымъ королемъ.
Сперва надялись, что въ лиц королевы можно будетъ найти эту волю. Но эта прелестная женщина "подходила боле съ своему полу, чмъ къ своему положенію". Она могла только очаровать, сбить съ толку, умереть.
Ея несогласіе съ эмигрировавшими принцами, ея переписка, полная противорчій, съ ея братьями въ Вн, ея сухія рчи, а подчасъ и обидныя, съ эмигрантами, смущали самыхъ преданныхъ слугъ монархіи.
Вс теперь указывали на другую женщину, преданную, полную героизма, вліяніе которой въ совт короля росло съ каждимъ днемъ.
"Вы парализованы ревностью королевы, писалъ Водрель графу д'Артуа, а также слабостью короля, у котораго, по крайней мр, врный глазъ на счётъ королевы… и который относится съ довріемъ только къ ангелу, обожаемому всми честными людьми…" [57] .
Ангеломъ, имя котораго было прописано цликомъ въ шифрованныхъ депешахъ Вирье, была m-me Елизавета.
Никто до сихъ поръ не воображалъ, а сама принцесса Елизавета еще мене, чмъ кто либо, что она можетъ играть политическую роль. И вдругъ военный министръ, графъ де-Ла-Туръ дю-Пенъ попробовалъ лтомъ 1790 г. сдлать изъ принцессы ближайшаго совтника короля…
57
Переписка Водреля, т. I, стр. 398.
Благодаря ему, принцесса стала самымъ дятельнымъ посредникомъ между королемъ, эмигрировавшими принцами и роялистами, оставшимися въ Париж. Никто такъ искренно, какъ она, не сочувствовалъ желанію группы, душою которой были Жилліе и Вирье, чтобы король наконецъ отршился отъ примиренія, бывшаго для него столь фатальнымъ.
"…Я считаю неизбжной междуусобную войну, — писала она m-me де-Бомбелль. — Безъ этого не будетъ конца анархіи. Чмъ дольше будутъ съ ней медлить, тмъ больше будетъ пролито крови. Вотъ мой принципъ. Еслибъ я была королемъ, я бы имъ руководилась…" [58] .
58
См. M'emoires de Tabb'e Gaillon,
Этимъ убжденіемъ были слишкомъ проникнуты и члены Salon fran`eais, чтобы принцесса Елизавета не явилась для нихъ желаннымъ главою.
Одно случайное обстоятельство длало возможнымъ ихъ ежедневныя сношенія съ нею. Съ того времени, какъ принцесса распустила свой домъ, Жилліе состоялъ при ея особ. Такимъ образомъ Жилліе, какъ бы акредитованный посолъ Salon fran`eais, вскор посл федераціи 1790 г., велъ переговоры съ принцессой Елизаветой по поводу одного изъ плановъ бгства королевской семьи, чрезвычайно хорошо обдуманнаго, лучшаго изъ всхъ, какіе предлагались. Подъ предлогомъ охоты въ Фонтенебло, король верхомъ долженъ былъ дохать до Аваллона; изъ Аваллона предстояло добраться до Отенъ, гд королева должна была присоединиться къ нему и вмст съ нимъ и его сестрою направиться въ Ліонне. Де-Поммель, составившій этотъ планъ, былъ увренъ въ преданности тхъ двухъ городовъ, черезъ которые приходилось прозжать, а также въ преданности войска, которое стояло въ немъ гарнизономъ. Онъ разсчитывалъ, что подъ его конвоемъ будетъ легко добраться до Ліона. А тамъ можно будетъ организовать сопротивленіе.
Вирье отвчалъ за содйствіе его друзей, дофинцевъ, къ которымъ должно было присоединиться порядочное количество дворянъ пограничныхъ провинцій.
Ла-Кейлю и де-Сабранъ, епископу Лаонскому, было поручено сообщить объ этомъ проект принцесс Елизавет. Сначала самъ король, какъ будто, отнесся сочувственно къ нему, такъ что сестра его писала m-me Режекуръ: "здоровье больного поправляется. Ноги его становятся крпче, вроятно, скоро онъ будетъ въ состояніи ходить".
Надо ли говорить, что подъ больнымъ подразумвался Людовикъ XVI?
Но увы! черезъ нсколько дней новое письмо оповщало, что "больной снова впалъ въ свою апатію".
"…Доктора, — писала съ грустью принцесса, — видятъ угрожающіе симптомы".
Ничто такъ не обезкураживало и не разстраивало партію роялистовъ, какъ нершительность короля. Но что значили эти несогласія сравнительно съ тмъ разладомъ, какой царилъ въ королевской семь?
"…Богъ милосердъ, — писала принцесса Елизавета, — онъ положитъ конецъ несогласію въ семь, для которой такъ необходимы единомысліе и согласіе. Не могу думать объ этомъ безъ ужаса, не сплю ночей, сознаю, что это несогласіе погубитъ насъ всхъ".
"У насъ въ дом адъ, — писала въ свою очередь королева въ Ферзену:- моя сестра (принцесса Елизавета) такъ безразсудна, и до такой степени подъ вліяніемъ своихъ братьевъ, что нтъ возможности разговаривать съ ней или надо ссориться съ ней каждый день".
По этимъ отрывкамъ изъ переписки можно судить о томъ, какъ Маріи-Антуанетта отнеслась въ тому вліянію, какое ея belle soeur вздумала проявлять на Людовика XVI. Не тутъ ли была причина тхъ противорчій, отъ которыхъ король безсильно отбивался?
Планъ побга, который былъ сперва принятъ, и отъ котораго Людовибъ XVI внезапно отказался, заключалъ въ себ много шансовъ успха.
20 тысячъ крестьянъ, съ Жаллезомъ во глав, готовы были идти на кличъ: "да здравствуетъ король!" Принцъ Конде и графъ д'Артуа должны были прибыть въ Ліонъ, чтобы стать во глав мятежа, организованнаго врными "Salon fran`eais". Изъ донесеній, присланныхъ Вирье старшиной этого города, Эмбертомъ Коломесомъ, видно, что мятежъ готовъ былъ вспыхнуть. Представьте себ, что были даже предусмотрны разныя подробности по пріему принцевъ и разныя административныя формулы новаго правленія. Говорили, что доводы короля Сардиніи и имератора Австрійскаго разрушили этотъ проектъ. Дурныя отношенія Леопольда къ королевской семь несомннны изъ многихъ доказательствъ. Тмъ не мене, кажется, нершительность короля, происходившая вслдствіе разлада въ семь, была настоящею причиной этого новаго удара, нанесеннаго надеждамъ роялистовъ, которые вмст съ Вирье и его друзьями искали благополучія Франціи въ самой Франціи.