Рождение света. Том первый
Шрифт:
– Насколько нам удалось узнать, он имеет родство с венецианскими дожами, однако определённо что-либо выяснить не представляется возможным. Хозяин Лимбуса не появляется среди знати, предпочитая общество бедняков и обычных горожан. Зеваки шепчутся, что порой у его дома собираются с десяток малоимущих и сирот, и он якобы за грош помогает им решать дела насущные… В честь перечисленных достоинств его даже прозвали соответственно – синьор Дженерозо [25] .
– Я полагаю, вы хотите, чтобы я узнал об этом чудаке как можно больше? – уточнил Чезаре, дивясь подобного рода поведению незнакомца.
25
Щедрый синьор (ит.).
– Именно. Кто он на самом деле, откуда он, какие его устремления,
– Это всё, что о нём известно?
– К прискорбию… – произнёс понтифик, складывая руки перед собой. – Говорят, на вид ему не более двадцати. Слишком молод, дабы собственноручно обзавестись столь огромным состоянием. Подозрительно скрытен – фамилию свою не оглашает, представляясь каждому как Люцифер.
– Действительно… – задумчиво произнёс Чезаре, потирая подбородок. – Хорошо, отец, я выясню, кто этот человек.
– И как можно скорее, сын наш, – подметил Родриго. – Не ровён час, мы будем вынуждены вновь начать борьбу за земли: посланные буллы [26] лишь распалили гнев властителей Имолы, Форли и других городов…
– Займусь этим сейчас же.
На этом разговор их окончился. Попрощавшись с отцом, Чезаре прямиком направился в конюшню, где его ждал телохранитель – верный помощник Микелетто, в прошлом испанский кондотьер [27] , который давно присягнул ему на службу.
26
Вид официального папского послания.
27
Предводитель наёмных военных отрядов в итальянских государствах в XIV–XVI вв.
Поравнявшись с ним, гонфалоньер безмолвно принял из рук его вожжи своего коня и тотчас отдал повеление:
– Планы изменилось. Едем в палаццо Лимбус.
Путь туда оказался скорый – интересующий понтифика чудак и впрямь выбрал удачное место для своей обители: вблизи набережной Тибра. Оставив коней, коих никто бы не посмел украсть – вороного турецкого жеребца Борджиа, подкованного золотом, знал весь Рим, – они подошли ко входу в палаццо.
Став у центральной арки, что служила главным входом на территорию, гонфалоньер поразился великолепием постройки – монументальное и впечатляющих размеров здание, бывшее, на удивление, совсем без охраны. Здесь не постыдились жить бы и короли, ибо построено было оно изысканно и со вкусом. Фасад палаццо, полностью лишённый всякой декоративности, имел строгие чёткие пропорции, сложенный из грубых неотёсанных камней в современном стиле рустик, резко делясь горизонтальными поясами на три высоких этажа. Окошечки-бойницы в виде голов разъярённых змей располагались между этажами, придавая дому суровый вид, а окна первого этажа, закрытые решётками, подчёркивали это ощущение. Хозяин находился дома – на первом этаже сквозь плотные шторы горели тусклым светом высокие окна, но различить в вечерних сумерках происходящее внутри не представлялось для Борджиа возможным.
Двери, словно ожидая прихода гостей, сами отворились, и перед взорами Чезаре и Микелетто предстал вид поистине роскошный: белая и золотистая лепнина обрамляла стены и потолки с поражающими фантазию фресками – сценами из Библии. По периметру гостевого холла – обилие утончённой и причудливой для Рима мебели. И повсюду свечи, свечи, свечи… Языки пламени плавно танцевали, хотя никакого сквозняка ни телохранитель, ни Чезаре не успели заприметить.
Оказалось, их впустила в дом хрупкая девушка. Её янтарные глаза необычной круглой формы пристально оглядывали новоприбывших незнакомцев, особенно остановившись на телохранителе – рыжем, как дикая лисица. Она не походила на прислугу: яркие шёлковые шаровары с затейливым рисунком, полотняная рубашка, откровенно облегающая стройное тело, а сверху длинный узорчатый полукафтан с широкими рукавами, повязанный кушаком, точно не был схож с облачением служанки. На шее, тонких запястьях и открытых лодыжках с босыми ногами бряцало огромное количество золотых украшений, а длинные серьги с розовыми рубинами озорно проглядывали из-под густой копны распущенных волос. Лицо её скрывал низ от чадры, что обычно носили девушки с востока, но и с ней по глазам было заметно, как она загадочно улыбнулась, а после почтительно поклонилась, делая это нехотя, почти с издёвкой.
– Приве-е-етствую вас, синь-о-оры. Проходите, Хозя-я-яин ждёт…
Голос девушки навёл мужчину на некие сомнения, ибо она будто не говорила, а тихо шипела, как это обычно делают змеи. Было очень странно слышать, как кого-то называют «хозяином», так
Не дожидаясь ответа, девушка плавной походкой повела гостей внутрь. По дороге она постоянно оборачивалась на них, стреляя глазками на Микелетто, но тот оставался невозмутимым, что, судя по всему, раззадорило её ещё больше. Вскоре они подошли к высоким позолоченным дверям, покрытым россыпью драгоценных камней самых причудливых размеров и форм, искрящихся в полумраке коридора. Такого обилия цветов и оттенков Чезаре не видел даже на папских украшениях…
– Вы ещё внутри не-е-е были, – произнесла девушка, пропуская их вглубь просторной залы – огромной, величественной и мрачной.
Здесь преобладали бордовые, тёмно-фиолетовые тона и бесчисленное множество полотен – от малых до великих, обрамлённых в золочёные рамы. Борджиа на краткий миг почудилось, что изображённые на картинах люди двигаются и переводят в его сторону свои заинтересованные взгляды. На противоположной стороне от двери выстроились шесть мраморных колонн, а далее находился высокий камин. Вдоль стен расположились буфеты и комодики, привезённые из разных концов света, многие из них были выполнены из неизвестной Чезаре древесины и были заставлены до отказа статуэтками из драгоценных металлов, фигурками, посудой и другой непонятной утварью. В центре же стоял длинный стол, сервированный хрусталём и китайским фарфором, а напротив камина – несколько кресел и огромный диван. С первого взгляда могло показаться, что в зале творится полный бардак и неразбериха, но, осмотревшись повнимательнее, Борджиа понял, что каждая деталь определённо находилась на своём месте.
Подойдя ближе к дивану, к которому их сопроводила девушка, гонфалоньер увидел развалившегося на нём мужчину, неряшливо держащего между средним и безымянным пальцами кубок, наполненный вином.
– Хозя-я-я-яин, ваши гости, – прошипела девушка, почтенно кланяясь тому, кто и не помыслил самолично встретить их.
Да и что уж говорить, он даже не встал в знак приветствия, так и оставаясь лежать на месте, лишь рукою указал на кресла рядом с камином и голосом, в коем читалась непомерная скука, произнёс:
– Сагрет, дорогая, принеси нашим гостям вина и угощений. И позови своих гурий [28] , пусть немного развлекут нас.
Девушка в ответ ещё раз поклонилась и почти вприпрыжку направилась к выходу – это поведение ещё больше повергло в смятение Чезаре, ибо ему был непонятен статус их провожатой и ещё больше непонятно своевольное поведение хозяина дома, что явно относился пренебрежительно ко всем существующим условностям. Это выглядело вызывающе и высокомерно, но проявлять неуважение Борджиа не мог, ведь отец дал чёткий наказ – выяснить о чужаке как можно больше. Чезаре с Микелетто так и остались стоять, что вызвало усмешку на устах лежащего мужчины.
28
В Коране райские девы, которые будут супругами праведников в Раю. Утверждается, что гурии обладают поразительной красотой, покоятся на драгоценных коврах в роскошных, вечно зеленеющих садах, и в их объятиях правоверного ожидает бесконечное блаженство.
– Дорогие гости, что же вы… – промолвил он с большей настойчивостью. – Прошу вас, присаживайтесь.
– Благодарю, – только и смог коротко ответить Чезаре, садясь в кресло, обитое плотной синей тафтой.
Однако его телохранитель не шелохнулся, и судя по тому, как Люцифер нахмурил брови, этот факт ему не совсем понравился.
– В моём доме все равны, будь то король или бездомный. Так что уважьте меня и сядьте. Не думаю, что ваш господин будет против.
Чезаре жестом указал Микелетто сесть рядом и, только сейчас привыкнув к полумраку, смог внимательнее разглядеть мужчину, который для чего-то встал с дивана. Он оказался выше Борджиа на голову и крупнее Микелетто: ранее эта разница была не ощутима. Чёрные как смоль волосы, густые и блестящие, были необычно уложены назад, открывая обзор на чёткие черты лица с идеальными пропорциями. Немного смуглая кожа, прямой нос, средней ширины лоб, но больше всего Борджиа привлекли глаза с опущенными уголками. Они отливали яркими отблесками алого, словно свежая кровь, внушая устрашение. Взгляд его был властный и уверенный, однако мужчина вёл себя весьма расслабленно, почти пренебрежительно, будто всё происходящее никак его не интересовало. Одет хозяин дома тоже был весьма причудливо: фиолетовый тонкий кафтан, расшитый атласной нитью, под ним белая рубашка, расстёгнутая у горла, открывающая взору Борджиа затейливые рисунки на груди, чёрные плотные штаны, а на ногах – туфли без задника из жёлтого сафьяна. На безымянном пальце мужчины Чезаре невольно углядел перстень с огромным рубином, переливающийся красным, – единственное драгоценное украшение, что было на нём в сей момент.